Снадобье (СИ)

А вот ненависть к Тобиасу не зависела от расстояния. Северус был уверен в своей ненависти, как в самом себе. Ведь у него было столько причин, столько воспоминаний, которые ранили больнее острых осколков стекла. Вот он, потерянно идет рядом, пока мать тащит пьяного мужа домой. Вот сидит на кухне и зажимает уши ладонями, но все равно слышит, как разъяренный отец орет: “Проклятая ведьма! Забирай своего выродка и вали отсюда!” А потом Тобиас вваливается в комнату, его пустой взгляд натыкается на сына, и тот замирает на месте, ни жив ни мертв.

Но кроме этих воспоминаний были и другие. Когда-то они вместе с отцом ходили в парк и Тобиас покупал ему конфеты, а еще подбрасывал в воздух и Северус визжал от восторга и совсем чуть-чуть от страха. Тогда отец казался надежным и сильным, тем кто всегда поймает и не даст тебе упасть. Хорошие воспоминания ранили больнее плохих, потому что Снейп знал - те времена не вернуть. Он больше никогда не сможет ни доверять своему отцу, ни гордиться им. От этих мыслей ему становилось горько. Горечь, разочарование, ненависть - вот что теперь определяло его выбор. И пусть в душе оставалось немного любви, она уже не могла ни на что повлиять.

========== Глава 4 ==========

Сначала зимний шабаш был семейным праздником и отмечался без широкого размаха, не то что Бельтайн или Самайн. Традиция устраивать 25 декабря веселую попойку родилась из противоречия маглам с их христианством. Чем большей строгости и воздержания требовали священники от своей паствы, тем с большим разгулом в магическом мире праздновали перелом зимы. Постепенно противостояние сошло на нет, но колдунам пришлось по душе гулять четыре дня подряд, да и маглорожденных в магическом мире стало больше, а они отличались удивительно стойкой привязанностью к Рождеству. Вот только их на зимний бал Малфоев никто никогда не приглашал.

Бал был похож на сказку - мечта романтичной хаффлпаффки. Весь этот блеск, а блестело буквально все: натертый паркет, свечи в позолоченных стоячих канделябрах, серебряная посуда и бокалы - всё это раздражало Люциуса из-за насыщенного золотистого света. Он чувствовал себя заключенным внутри елочной звезды. «Мачеха перестаралась с полирующими заклинаниями и эльфийской пыльцой, как бы гостей не пробило на чихание», - он ухмыльнулся своим мыслям и задержал взгляд на жене отца - та стояла, окруженная стайкой знакомых и раздаривала им улыбки. - «Хвастаешь свалившимся богатством? Оно буквально по глазам бьет. У первого мужа денег не водилось и ты думаешь, что получила наконец возможность сорить ими направо и налево? Не за счет моего наследства. Не надейся».

Его отец никогда не тратился на женщин, даже если они носили фамилию Малфой. Они ведь не их рода, не их крови. Абраксас ослабил поводья, привык, что при его первой жене все было идеально, она всегда знала как нужно подать родовое богатство. Она бы никогда не превратила бальный зал в переливающийся хрустальный шар. Люциус посмотрел на отца: «Может хотя бы сегодня ты пожалеешь, что мамы больше нет?» Но Абраксас никогда ни о чем не жалел. Холодный взгляд, который он бросил на свою новую жену, обещал ей серьезный разговор. Впрочем, их отношения Люциуса не касались.

Как и положено хозяйскому сыну, он был мил и любезен, очаровательно улыбался дамам, перебросился несколькими словами с приятелями, побеседовал с друзьями отца. Они были ему одинаково отвратительны: разговаривая с очередным гостем, он мысленно пересчитывал его недостатки и несовершенства. Никого из них не хотелось брать в качестве примера для подражания. А ведь он не заглядывал за внешнюю оболочку, туда, где пряталось настоящее уродство. Так может Люциус напрасно переживал, что окажется недостойным своего имени, не сможет оправдать надежд отца. Над этим человеческим болотом возвыситься было легко.

Он поприветствовал Нарциссу, свою нареченную - она выглядела безупречно: длинное синее платье и серебристая мантия добавляли глубины и таинственности глазам цвета васильков, завитые локоны обрамляли лицо. Люциусу казалось, что он смотрит в зеркало с золотой оправой. Они действительно были немного похожи, ведь Блэки приходились Малфоям дальней родней.

Рядом с ней неотступно находилась мать. Старая ворона его недолюбливала, Мерлин знает почему. Хотя Люциусу казалось, что родных детей эта мегера тоже не жалует. Обычно он старался держаться от леди Блэк подальше, но в этот раз нарочно задержался рядом, ему хотелось оценить какое будущее его ждет. Нарцисса не была похожа на мать, но кто знает, как она изменится через пару десятилетий. «В любом случае, я заставлю ее до последнего дня пользоваться косметической магией, - Люциус вежливо поклонился, приглашая девушку на танец. - Если мне навязывают жену, то я имею право требовать, чтобы на нее всегда было приятно смотреть».

Потом они танцевали и болтали ни о чем. Нарцисса умела вести беседу: всегда знала когда нужно говорить, а когда стоит промолчать. Ценное качество для хорошей жены, как сказал бы его отец. И сегодня Люциуса особенно радовала ее тактичность. В груди разбухал липкий студенистый шар и давил на ребра все сильнее и сильнее. В зале было душно и шумно. Часть его души осталась там, на краю оврага, наблюдая за приближающейся бурей. Его тянуло туда, как лунатика, потому что там была настоящая жизнь, а здесь лишь пустые разговоры, видимость важных судьбоносных решений. Он запутался, хотя Малфои, настоящие Малфои, всегда сохраняют ясную голову. Решение, принятое днем, сейчас казалось слишком опрометчивым, мальчишеским и даже глупым. Так что же ему делать? Ждать, пока Темный Лорд станет настолько силен, что люди вроде его отца, больше не смогут отмахиваться от его идей? Или присягнуть ему сейчас, чтобы потом не затеряться в толпе тех, кто побежит за Лордом, когда больше не останется сомнений в его победе. В зале не было окон, но в тех, которые выходили в парк, стекла наверняка дрожали от ветра. Тропинки и дорожки, знакомые и понятные ориентиры, быстро исчезали под слоем снега. Здесь, внутри, изменения не ощущались. Гости Малфой-мэнора считали себя слишком важными и самоуверенными, чтобы обращать внимание на вой ветра. Слова Темного Лорда тоже были для них лишь ветром, едва слышным сквозь крепкие надежные стены. Нужно, чтобы дом сотрясло до основания - вот тогда они соизволят присмотреться к тому, что творится за пределами привычного круга. Эти люди обладали богатством и властью, но ни в их деньгах, ни в их силе больше не было величия.

Зачем же тогда Люциуса воспитывали на примерах из прошлого? Он читал про отважных воинов, могущественных колдунов, про Малфоев, которые убивали, погибали, искали истину и не боялись переходить границы безопасного мира. Про тех Малфоев, которые объявляли доблесть, честь и славу своим кредо. Но что из этих ценностей пригодятся высокооплачиваемому министерскому клерку, ведь именно эта судьба ждет его, потомка великих чародеев. Так каким же Малфоем ему быть? Прославленным магом или светским аристократом с безупречными манерами? Отец несомненно хотел видеть в нем покорного сына, хорошо выполняющего обязанности наследника знатной семьи. Абраксас считал, что героическая летопись их рода закончена и добавлять к ней ничего не надо. Лишь бережно хранить, как шедевр гениального художника.

Что ж Люциус отлично справлялся со своими обязанностями - отцу не в чем было его упрекнуть. Но все-таки он не сводил с наследника пристального взгляда, будто подозревал, что в голове у того зреют мятежные мысли. Расставшись с невестой, Малфой пригласил на танец бывшую однокурсницу, не слишком привлекательную, но достаточно знатную, чтобы уделить ей немного внимания и приятных улыбок. Потом он перемещался от одного гостя к другому, слушал их, но не слышал, и тем не менее, всегда отвечал именно то, чего от него ждали. Безупречная заводная игрушка.

Дольше всех он беседовал с Теодором Ноттом, потому что рядом с этим колдуном можно было расслабиться, не боясь каверзного вопроса или тонко расставленной ловушки. Тео, простой, не слишком умный парень, тоже интересовался идеями Лорда, но у Люциуса даже мысли не возникло попросить у него совета. Самостоятельность нельзя было назвать фамильной чертой Ноттов, они всегда смотрели, какое решение примут другие и только тогда выбирали сами.