Обратная сторона Луны (СИ)

Мысли, пока капсула за капсулой опускались в пищевод, снова удивительным образом вернулись к парню из клиники, – необычно. Тёма так-то животных после работы предпочитал вспоминать, а тут вдруг исключение. Нет, никакого романтического интереса, банально зацепил. Тёма сам себя хамством своим зацепил. И когда это он умудрился превратиться в это грубое говно? А, ну да. Когда начал гнить изнутри.

Всю ночь было плохо. Жуткое отравление, температура, лимфоузлы опухли – Тёмка едва не задохнулся, пока скорую ждал. Он, пока ехал по Москве с красно-синими мигалками, всё вспоминал, что такого мог съесть, и переживал, что на смену, наверное, в клинику не сможет выйти завтра.

В больнице его быстро прокапали, симптомы сняли, тут же и анализы все. А утром пришёл врач и заикнулся было, что у Тёмы свинка, а потом увидел, что ему уже двадцать три, да и Тёма подтвердил, что в детстве переболел.

Осознание – пока ещё подозрение – пришло моментально, словно обухом по голове, и вот уже слова врача как будто сквозь вату:

– Возьмём ещё анализ.

Потом ожидание – его самые долгие две недели в жизни, после чего его вызвали не в больницу, а сразу в СПИД-центр.

– Сколько у меня лимфоцитов? – спросил он, когда его впервые назвали “положительным” в самом отрицательном значении этого слова.

– От двухсот до трехсот, – посмотрев в результаты, ответил врач.

Тёма закивал энергично и глупо, как будто сразу же понял. А когда всё-таки понял, разревелся, как мальчишка.

– Вы на учёт становиться будете? – спросил его врач, когда Тёма кое-как смог успокоиться.

– Нет, – шмыгнул носом он и пояснил, – у меня прописка в другом месте.

– А друзей, знакомых в Москве нет? – Тёма только головой мотнул в отрицании, – а прописка где?

– В Архангельске.

С Петром Ивановичем в итоге поменялся. Весь день как на иголках был, но тот парень не пришёл. Тёма удивительно сильно расстроился. Даже порадовался тому, что расстроился, значит, не всё человеческое в нём умерло. Вот только извиниться-то всё равно не удалось, а жаль.

Тёма постарался забыть об этом инциденте, тем более что администрация разговора не заводила, значит, не знала, что уже было хорошо. Мысли перед сном снова вернулись к привычным кошмарным флешбэкам, Тёма продолжил “влачить своё жалкое существование”, а примерно через пару недель в холле столкнулся лоб в лоб с этим парнем, когда позвал следующего.

Альфа сглотнул шумно, кошку свою попытался обратно в переноску засунуть и попятился:

– Я-я на завтра перепишусь, не переживайте, – виновато пробормотал он.

И Тёма вдруг понял – молоденький. Альфа этот молоденький, просто из-за повреждений на лице не понятно было, ещё и голос низкий.

“Пиздец ты чемпион, конечно,” – мысленно отвесил себе подзатыльник он, а вслух сказал:

– Не утруждайтесь, я вас приму, – и открыл пошире дверь в кабинет.

Парень оглянулся по сторонам, будто убеждаясь, что это ему сказали, а не кому-то другому, и когда не нашёл никого, шагнул внутрь.

– А лапы-то какие у нас сильные! У-у-у, – ворковал Тёма над недовольной кошкой, – и когти острые, аж жуть! Красавица! И мать-героиня, да. Здоровенькая, ну что, за следующим десятком по весне пойдёшь? По глазам вижу, что пойдёшь, куртизанка!

– Кхм-кхм, – обратил на себя внимание Сергей - Тёма узнал имя хозяина кошки, заглянув в один из прошлых визитов в медкарту животного, – как раз об этом поговорить хотел. Я, наверное, не готов ещё к десяти. Вот. Можно её, – кивнул он на расслабившуюся под мерными Тёмиными поглаживаниями кошку, – как-нибудь вазектамировать?

– Вы имеете в виду – стерилизовать? – уточнил Тёма.

– Ну, стерилизовать – это навсегда вроде бы, – нахмурился Сергей, – а мне бы не хотелось её вот так – навсегда… Понимаете?

– Понимаю, но поделать ничего не могу. Либо один, либо ноль, – на ум почему-то пришла только эта дурацкая аналогия, – ну, в любом случае у вас есть как минимум месяц на раздумья, сейчас нашей с вами пациентке эта процедура противопоказана.

Сергей от такого ответа заметно расслабился, начал собирать вещи, ведь приём формально был окончен. А Тёма почему-то глядел на всё это и не мог из себя слова выдавить. Только когда альфа обернулся в дверях, Тёма решился, набрав в лёгкие побольше воздуха.

– Я бы хотел извиниться, – сказали они одновременно.

– А вы-то за что? – первым отмер Тёма, нахмурившись.

– Ну, нарушил, типа, субординацию, – пояснил Сергей и немного стушевался, а потом до него, видно, дошёл полный смысл Тёминого вопроса, – а вы за что?

Тёмке захотелось зло передразнить все эти “ну” и “типа”, но он лишь вежливо опустил глаза в пол и ответил:

– За хамство. Я не должен был так остро реагировать на ваше предложение.

– Да не беспокойтесь, я всё понимаю, – улыбнулся несмело Сергей. Тёма уже мыслено поспорил с ним, что нет, он не понимает, а тот продолжил: – никому не хочется копаться в кошачьем, эм, ну, в чём вы там копались, под бой курантов.

– Мне хочется, – тихо, себе под нос, едва слышно, словно одними губами поспорил Тёма, не поняв, что сделал это вслух.

– А, ну тогда вообще всё ясно! – окончательно повеселел Сергей, поймал непонимающий Тёмкин взгляд и снова неверно считал его реакцию: – это получается, я вас от любимого дела оторвать пытался.

Кошка наконец забралась в мягкую переноску, свернулась клубочком и нетерпеливо мявкнула на хозяина. Тот диалог быстренько свернул, вежливо попрощался, спросив, надо ли звать следующего.

Тёма кивнул на автомате и, как только дверь за Сергеем захлопнулась, плюхнулся на стул.

“Как он услышал, что я сказал?” – нервно сглотнул Тёма.

Дни потекли один за другим. Тёма вернулся в привычное сонно-бессонное состояние, глотал горстями нужные препараты, принимал пациентов, мучился кошмарами по ночам, пил дерьмовый кофе из автомата днём. Снова, и снова, и снова. Месяц.

Через месяц после их последнего, странноватого приёма Сергей и его полосатая, совершенно точно безродная – по умным глазам понятно, что дворовая – кошка пришли вновь. И Тёма, к своему ужасу, порадовался этому.. То есть, он порадовался – тому, что эти двое попали именно к нему, а не к Петру Ивановичу, к примеру… А потом ужаснулся, что порадовался.

– Что решили насчёт процедуры стерилизации? – Тёма даже тему их последнего разговора вспомнил, хотя все, за редким исключением, люди в последний месяц звучали для него забитым тромбоном.

– Не буду, – мотнул головой Сергей, Тёма только кивнул, – я погуглил, и, думаю, это не для Дичи.

– Дичи? Типа, как “дичь”? На что охотятся? – переспросил Тёма.

– Нет, типа, дикая, – пояснил Сергей, – только это долго выговаривать. А “Дик” – это как-то, ну… Это по-английский означает…

– Я знаю, что это означает по-английски, – жестом остановил его Тёма и вернул тему, – Сергей, вы же понимаете, что она от вас по весне сбежит, а потом вернётся снова беременная?

– Да, но… – немного потоптался на месте Сергей, – но ведь это нечестно. Может, она и не забеременеет, может не найдёт подходящего альфу.

– У кошек это не так работает, – с грустной усмешкой разочаровал его Тёма и почему-то смутился сам, – там, кхм, больше на количество упор, а не на качество.

Сергей хмыкнул, кивнув, а потом округлил глаза, осознав услышанное.

– В любом случае, это ваш выбор, я вообще не должен был вам ничего советовать, – вежливо начал сворачивать беседу Тёма.

– Артём Валерьевич, – обернулся Сергей, стоя уже в дверях. И Тёме это обращение не понравилось, – а вы не хотите… – альфа сам себя оборвал, хотя Тёма старался не показывать появившегося вмиг напряжения, внутри съёжившись до размеров чихуахуа. А затем Сергей всё же продолжил: – а вы не хотите куда-нибудь сходить?

Тёма выждал паузу и для того, чтобы мысленно сосчитать до десяти и снова не сорваться на парне, и для того, чтобы дать возможность ему забрать свои слова обратно. Однако пауза лишь затягивалась.