Песочные часы перевёрнуты вновь (СИ)

Деамайн обучал Хэнию тому, что, как ему казалось, может понадобиться любому уважающему себя молодому человеку. Южанин узнал об этикете, о целой куче правил, принятый в этих землях. О том, что дама идёт справа, что любовника ни в коем случае нельзя открыто представлять таковым другим людям, что в танце ведёт тот партнёр, который ведёт и в отношениях, что вино нужно пить мелкими глотками, пристально смотря на собеседника, а виски и коньяк залпом, с задумчиво-отрешённым видом. Всё это путалось в голове и сливалось, пока однажды вдруг не встало по своим местам, и тогда манеры Хэнии стали напоминать те, которые бывают лишь у воспитанников благородных семей. Мальчик не спрашивал, откуда об этом узнал сам Деамайн и как научился, ведь у него, как мужчина однажды обмолвился, никогда не было семьи и дома, никогда не было того, кто его бы его по-настоящему воспитывал.

Хэнию учили ездить верхом, причём так упорно и тщательно, что в итоге ему не было равных среди сверстников. Деамайн его хвалил и объяснял, что поскольку лошадь – самый быстрый способ добраться куда угодно, с ней нужно уметь обращаться так, словно она – часть тебя. Хэния внимал этому и с восторгом скакал вслед за учителем, чьи угольно-чёрные волосы с редкой проседью развевал ветер лесных дорог. Именно по его примеру Хэния тоже решил, что не будет больше стричься, и вскоре его причёска уже вполне подходила для того, чтобы заплетать короткий хвост.

В поместье была довольно молчаливая, но великолепно вышколенная прислуга, которая на другого бы навевала скуку. Скучно поначалу было и южанину, но Деамайн, услышав об этом, нахмурился и сказал, что в свободное время стоит читать хорошие книги. И тогда Хэния углубился в достаточно богатую библиотеку на первом этаже. Здесь было всё: и история, и традиции иных королевств, и легенды о Высших, и объяснения о различных видах магии и её носителях. Здесь Хэния впервые узнал, что Тая была пророком, которые отличались от предсказателей тем, что видели разрозненные образы, а не картины будущего, и при этом никогда не ошибались. Это вселило в мальчика надежду на то, что, возможно, Тая видела о нём не всё и её пророчества хоть и правильные, но не полные.

Здесь он пытался вникнуть в сложные различия между типами даров, и всё никак не мог их уяснить, особенно когда дело касалось заклинателей и боевых магов. Деамайн, усадив мальчика к себе на колени на веранде, нежно перебирая его отросшие волосы, объяснил, что заклинатели обладают универсальной силой и при помощи стихов придают ей определённую форму, которая может быть практически какой угодно. Боевые маги же, в свою очередь, обладают изначально даром, направленным на что-либо конкретное, и поэтому могу действовать лишь в его рамках, не заходя на чужое поле. Хэния легонько кивал и пытался всё это запомнить, хотя руки учителя его изрядно отвлекали. Он любил их. Любил эти тонкие бледные пальцы, он любил всё, что было в Деамайне. И он мечтал о том дне, когда сможет доказать учителю свою любовь.

Деамайн рассказывал о сексе. Он делился личным опытам, говорил, что нужно делать в каких ситуациях и убедительно доказывал, что секс сближает и помогает получать желаемое, помогает контролировать того, кто тебе нужен. Хэния сначала был не согласен, но потом решил, что учитель знает гораздо больше него и говорит всё это не просто так. Он принял его слова к сведению.

Ещё Деамайн говорил о выгоде, о честности и чести, о принципах и о том, как важна стратегия и тактика, причём во всём. После таких разговоров они обычно садились играть в иль-кхэн – южный вариант привычных в Эрисхайне шахмат. Они оказались намного сложнее и в них было целых пять полей. Суть игры состояла в том, что после жеребьёвки, в которой тебе доставалось какое-то поле, обладающее определёнными свойствами, ты должен был выстроить свою игру так, чтобы захватывать соседние поля. Тот, у кого оказывалось в итоге четыре поля из пяти, побеждал. И, как несложно догадаться, это всегда был Деамайн, хотя один раз, как раз перед отъездом Кейне в Лируэлл, Хэнии удалось подобраться к победе как никогда близко: он захватит целых три поля, причём среди них было центральное, считающееся наиболее важным.

- Ты прекрасный ученик, Хэния, - хвалил его Деамайн порой, и мальчик краснел от удовольствия, радуясь тому, что смог угодить своему учителю.

Он готов был ради него делать что угодно, и он знал, что Деамайн это очень ценит. Ценит и его ум, и сообразительность, и тот пыл, с которым Хэния учился, схватывая всё буквально на ходу. У старшего некроманта никогда не было причин быть им недовольным. Однажды, особенно осмелев, Хэния попросил учителя его поцеловать. Он сам не понимал, как это могло сорваться с его языка и очень испугался, но Деамайн лишь рассмеялся и пообещал, что выполнил любое желание Хэнии. Абсолютно любое. Но только тогда, когда тот захватит четыре поля в иль-кхэн. С тех пор южанин тренировался каждый день по несколько часов.

И в тот самый вечер, когда в его дом пришли слуги короля и попросили поехать с ними во дворец, Хэния как раз сидел над доской и пытался выкарабкаться из ловушки, в которую сам же себя и поймал. Стоит ли говорить, что к Кейне он ехать не собирался? Но выбора у него не было: Деамайн объяснил, что нужно слушаться тех, кто у власти, по крайней мере, в тех моментах, которые им заметны. Потому что открытое сопротивление – это глупо. Поэтому мальчик, бросив игру, незамедлительно отправился во дворец, ещё не понимая, что его может там ожидать.

Кейне никогда не проявлял какого-то особого желания поговорить с ним, тем более без учителя, поэтому Хэния, как и учил Деамайн, изобразил на лице вежливое недоумение и открыл дверь, за которой скрывался небольшой зал, дизайн которого был выдержан в тёмно-синем цвете.

Здесь стоял сам эктос некромант, одетый в упрощённый вариант официального костюма, а рядом с ним бледной тенью маячил тот самый парень из Совельдейма, о котором Деамайн всегда отзывался крайне пренебрежительно. Естественно, что такого же мнения о нём был и Хэния, вполне справедливо полагая, что на роль любовника король всегда мог бы найти кого-то более симпатичного, ну или хотя бы интересного. Впрочем, эту мысль, как и многие другие, озвучивать не стоило.

- Ты звал меня? – они с Кейне традиционно обходились без официальных церемоний.

Эктос промолчал, словно не услышал вопроса. При появлении Хэнии на его лице промелькнуло что-то странное, что мальчик мгновенно подметил и принял к сведению. Стало окончательно понятно, что произошло что-то серьёзное.

- Расскажи мне, чему тебя учил Деамайн… - медленно произнёс Кейне.

Хэния удивился, но никоим образом этого не продемонстрировал. Самое забавное было в том, что его подробно инструктировали по поводу этой ситуации. Он знал, что нужно делать, как себя вести и что говорить.

Да, они учили историю королевств. Конечно, он знаком с этикетом Эрисхайна. Да, он владеет северными диалектами. Он правда прекрасно ездит на лошади. Нет, Деамайн не проявлял к нему лишнего интереса. Нет, он никогда не учил его магии.

Кейне хмурился, Алрис бледнел, и только мальчик оставался невозмутимым. Он не знал, что всё это означает, но был полон решимости делать то, что ему велел Деамайн. Он даже не устал к середине второго часа, когда король спросил у него, кажется, уже всё и обо всём. Он просто тихо недоумевал и гадал, чем же в итоге это закончится. И ответ был ужасен.

- Мне жаль говорить это тебе, Хэния, - медленно произнёс Кейне, подходя ближе, -  но Деамайн убит.

Больше некромант не сказал ничего.

Хэнии показалось, что он ослышался. Зелёные глаза недоверчиво смотрели на эктоса, и тот, в подтверждение своих слов, кивнул. Просто и незатейливо, словно известие ничего для него не значило. И боль затопила мальчика такой ледяной волной, что он начал задыхаться. Он открывал рот, хватая воздух, а потом начал медленно отклоняться назад, и даже не почувствовал рук Алриса, которые заботливо его поддержали. Он не слышал звуков и не понимал, что происходит. Он был весь погружен в ту трагедию, в то непереносимое состояние отчаяния, которое захватило всё его существо.