... не войной...(СИ)

— Змея не выглядит рассерженной. Если бы я хотел сделать вам очень больно, Поттер, то вы бы получили шкуру своего безмозглого щенка, разрезанную на тонкие ленты. Не исключено, что из змеи она сошьет новые перчатки.

— Тонкс не такая! Слушайте, а ведь Волдеморт убил Берту Джоркинс перед тем, как у него появилась змея. Как думаете, крестраж можно поместить в живое существо?

Снейп поморщился и сжал пальцами виски:

— От вас вопросов больше, чем ответов.

— Хотел бы я, чтобы новости и плохие события распределялись равномерно, — мрачно вздохнул Гарри. — А то — тишина-тишина, потом все сразу: и крестраж, и Дамблдор, и змея, и…

— Грингготс, что-то знающий Слагхорн, Блэк. Так будет всегда, Поттер. До тех пор, пока мы со всем не разберемся.

— С каждым разом только хуже. Значит, нужно действовать быстрее. Давайте завтра в Гринготтс. Все равно не знаем, что нас там ждет. Какая разница — завтра или через неделю.

— Сегодня у вас самостоятельная работа — чары и гербология. Не вздумайте отлынивать, я проверю. Позже нам следует предпринять попытку связаться Волдемортом. Все это мне очень не нравится.

Поразмыслив, что чары с гербологией от него никуда не денутся, Гарри отправился на незащищенную крышу. Едва присел на площадке у трубы, опустил веки и расслабился, как его подхватило и унесло потоком чужих эмоций.

========== 30. «Так недолго и заиграться» ==========

Едва он присел на площадке у трубы, опустил веки и расслабился, как его подхватило и унесло потоком чужих эмоций. Кто бы мог подумать, что Волдеморт способен испытывать такие близкие Гарри чувства — радость, искрящуюся и опьяняющую, безопасность, и… любовь?.. Чистую, искреннюю, человеческую… Желание протянуть руку и погладить, прижаться щекой к родному существу, уснуть рядом с ним в нагретой постели и знать, что треугольный кожаный нос упирается тебе куда-то в поясницу. Абсолютное незамутненное счастье, схожее с тем, когда он сам опускал голову на мохнатую спину собаки.

— Поттер!

Сверху на Гарри обрушилась струя ледяной воды и потекла за воротник.

Гарри не хотел открывать глаза. Он уже давно не чувствовал такой радости и счастья. Но Снейп настойчиво тряс его за плечи, а мокрая футболка неприятно облепила тело.

— Так недолго и заиграться, Поттер. Хороши бы вы были, полностью слившись с сознанием Волдеморта. Почему вы решили проделать это самостоятельно? Если бы не ваша псина, я бы и не подумал искать вас здесь, решил бы, что сбежали в Лондон. Поттер, Гарри! Глупец вы невыносимый, немедленно возвращайтесь, иначе я за себя не ручаюсь.

Он чувствовал, как холод и озноб отступают, как тело становится невесомым и плывет по легким волнам, горячее дыхание согревает шею, а жестокие слова теряют смысл, растворяясь во взволнованном тоне, и лучше бы прижаться теснее, ощутить под щекой тепло мягкой ткани, а губами — гладкость кожи. И тогда не нужно разжимать рук. Наоборот — вцепиться, прижаться, не отпускать. Вдыхать знакомый запах и уплывать в сон, полный цветущих лип и серебряных молний.

— Ну что мне с ним делать? — донесся до слуха отчаянный вопрос. — Разве что добить, чтобы не мучился.

В ответ взвизгнули, на Гарри навалилось что-то тяжелое и очень горячее, смахнуло с носа очки и прошлось по лицу жаркими влажными мазками с запахом подгнившего мяса и весенней зелени.

— Берни, фу! — проворчал он, но ухватился обеими руками за жесткую шерсть на боках.

Слуха достигли восторженное поскуливание и легкий выдох сверху.

— Что на этот раз? — в голосе сквозило беспокойство, и поэтому не хотелось размыкать веки. Гарри точно знал — стоит открыть глаза, и все исчезнет, утонет в осуждающем взгляде.

— Я так счастлив… — пробормотал он, — у меня есть… вы оба… Вы никогда меня не бросите, я знаю. Так, будто я вас… приручил.

— Не порите чушь! Если не желаете меня видеть — накрою вас одеялом с головой. Но вы немедленно должны рассказать, что с вами произошло. Выглядите так, словно превратились в розовое желе. Отвратительно.

— Я всегда любил ее. Она — самое близкое существо, которое достойно быть рядом. Мой шедевр… Невероятное создание моей магии.

— Поттер, черт вас побери! Я знаю, что вы — сексуально озабоченный юнец, готовый раскинуть колени перед любым, кто найдет вас не уродливым! Хочешь, я трахну тебя прямо сейчас, Гарри?

— Что-о-о-о?!

— Ну, хвала Мерлину! — выдохнул Снейп. — Приветствую вас в реальном мире. Видимо, мне придется каждый раз прибегать к крайним мерам, чтобы прервать ваш контакт с Волдемортом.

За окном уже сгущались сумерки. Гарри точно помнил, что поднялся на крышу сразу после полудня — должно быть, он провел в сознании Волдеморта несколько часов. Он лежал в своей постели и дышал так, как когда-то учил его Снейп — шесть секунд на вдох, шесть — на выдох, крепко держался пальцами за мягкое ухо щенка и пытался подобрать слова.

— Волдеморт счастлив, что змея у Тонкс. Это ведь странно, да? Отдать того, кого так любишь, чужому?

— Посмотрим, что вы запоете, когда вам придется вернуться со своим исчадьем ада к Дурслям.

Щенок обиженно тявкнул, словно понял, что Снейп наградил его нелестным эпитетом, и, повинуясь жесткой руке, спрыгнул с кровати.

— Рад, что змея у Тонкс, говорите? Более чем неожиданно, но кто знает, какая связь установилась, пока Волдеморт пытал вашу многоликую подружку. Приязнь, симпатия, страсть и даже любовь возникают из куда меньших мелочей.

— Думаете, он… Да ну, ерунда. Волдеморт не мог влюбиться в Тонкс.

— А она в него? Я не исключаю ничего. По крайней мере, вы заявляли об интересе Волдеморта, а заинтересованность — первый шаг на пути к симпатии.

— Фигня, — сказал Гарри, — этого не может быть.

— Тогда как вы объясните, что он отдал змею, возможно, крестраж, в руки той, кто так отчаянно сражается против него?

Гарри успел пожать плечами, прежде чем пол и стены вокруг завибрировали, а входная дверь поддалась под мощным ударом.

— В одном вы правы,— проворчал Снейп. — Мне тоже хотелось бы, чтобы сюрпризы распределялись равномерно.

Их ушей достиг двухголосый вой: высокий истеричный фальцет Кричера и трагическое контральто портрета Вальбурги.

Снейп скривил недовольную мину, отпихнул вертящегося под ногами щенка и устремился в холл. Сириус едва стоял на ногах, но цепко держал за трепещущее ухо домового эльфа и волок его вверх по лестнице. Вопрос Гарри и нечто явно нелестное, стремящееся сорваться с губ Снейпа, были остановлены резким жестом. Сириус дотащил эльфа до самой верхней лестничной площадки с единственной дверью и ткнул носом в простенок меж двумя пустыми рамами.

— Открывай, — его голос звучал так, что у Гарри подкосились колени и сжалось сердце. В стене возникла дверь с надписью:

Не входить

без ясно выраженного разрешения

Регулуса Арктуруса Блэка

— Тащи три, — глухо скомандовал Сириус эльфу, и тот моментально испарился.

Сириус кончиками пальцев погладил табличку на двери, спустился к ручке. И, осторожно коснувшись ее ладонью, обернулся к Снейпу:

— Ты знал про Регулуса?

Его глаза блуждали, будто искали шаткий мостик над пропастью.

— Нет, — отрезал Снейп.

У стены возник Кричер, держа в охапке пыльные бутылки. Сириус повернул ручку двери. Комната за ней больше всего напоминала факультетские спальни: кровать под зелёно-серебряным пологом, узкий комод, стены в россыпях пожелтевших плакатов и газетных вырезок, часть из которых была посвящена Волдеморту. Люстра, укутанная толстым слоем паутины. Кричер тихо взвыл и забился головой о центр групповой фотографии учеников Слизерина.

— Мой брат, — тихо сказал Сириус. — Регулус-ебаный-Блэк.

Худощавый черноволосый мальчишка в квиддичной форме поклонился на фото и протянул им на ладони золотой снитч.

— Твой брат был ловцом? — удивился Гарри.

— Одним из лучших, — процедил Сириус, зубами сорвал сургуч с горлышка бутылки и приложился к ней.

— За обедом он всегда выбирал утку, а не курицу, — вдруг сказал Снейп.