Море опалённое свободой (СИ)

- Давайте поприветствуем первого пидорка в нашей Академии. Товарищи, гиб-гиб ура! – крикнул Лорени, и дружные двести глоток его подхватили.

- Фууу… Пидорок! Аха-ха-ха…

Цурбус скрипнул зубами и, стараясь не обращать внимание на выпады сына адмирала и его прихлебателей, прошёл через всю аудиторию, и поднялся на пять ступеней. Вот и началось унижение. Словно и не было двух месяцев.

Бахму сел у здоровущего окна, посмотрел на стоявшие в гавани корабли, на капли дождя, стекающие по стеклу, и тяжело вздохнул. Улюлюканье, фуканье, выкрики продолжались минут пять. Стали кидать в него скомканные листы, упаковки со смазкой, какие-то игрушки в виде мужских причиндалов. Аудитория продолжала наполняться. Вошёл Данки, осмотрелся и, приметив Цурбуса в центре настоящего шторма, прошёлся через всю аудиторию и сел на ступень ниже, но как раз перед ним.

- Привет, – зевнув, произнёс Муар, как будто вокруг и не было этого издевательского настроения со стороны чуть ли не всего пятого курса.

- Привет, – отозвался Цурбус, скрипя зубами. Что-то стукнулось ему в затылок и это было больно. Но юноша не оглянулся, он лишь плотнее сжал зубы и надрывно вздохнул.

Вот и весь их разговор после долгих двух месяцев разлуки. Данки никого не боялся. Данки вообще жил по своему, особняком в этой жизни, был индивидуумом, который признавал только свою территорию. Не то, чтобы они были друзьями, но и чужими их нельзя было назвать. Странные у них были отношения. Но Цурбус знал, Данки был тем единственным, кто хоть как-то поддерживал его в этом подхалимном хаосе. Данки был тем, кто ни за что и никогда не преклонится перед Лорени. По крайней мере до тех пор, пока Лорени не сделает себе имя своими руками и своей кровью.

Насмешки и издёвки закончились с приходом преподавательского состава в лице трёх старых и вечно придирающихся без повода к Цурбусу мужчин. А, уж, если они узнают, что он гей, так вообще житья ему не будет. Эти старпёры были такими консервативными, что в пору было брать мыло и верёвку. Хотя, Цурбус это знал, многие люди, именно те, кто ставили запреты и табу на однополые отношения, не брезговали оными в тёмных комнатах, закрытых наглухо чёрными шторами и семипудовыми замками.

- Итак, – начал вещать скрипучим голосом тот, кто был старше всех из преподов. Хотя, по мнению Цурбуса они были все одного лохматого и мохнатого года. Грешно так говорить, но пора бы вам, старики, на кладбище. – Мы собрали вас всех здесь, чтобы объявить начало нового года и девятого семестра. Пятый курс – курс практики. Вас распределили по группам, и каждой группе дадут по кораблю. На кораблях будут присутствовать кураторы групп. Каждая группа должна будет выбрать капитана команды. Капитан уже должен будет определить первого помощника, штурмана, навигатора, боцмана*, канонира**, судового врача, кока*** и так далее, все распределения делаются согласно уставу морского ведомства. Однако, конечное слово будет за куратором. Далее…

Старика прервали, и где-то в глубине души Цурбус этому обрадовался. Дверь в аудиторию отварилась, и порог перешагнули старушка, очередная преподавательница иностранных языков – Бахму её тоже терпеть не мог, ровно, как и она его – и высокий юноша. Каштановая шапка слегка вьющихся волос была аккуратно приглажена назад тонким ободком. Овальные очки в тонкой, стальной оправе прочно сидели на переносице. Уголки глаз чуть вздёрнуты вверх, загорелая кожа и затаённая глубоко, в недрах серых, холодных глаз, власть. Со своего места Цурбус всё это видел и ощущал кожей. Сердце трепыхнулось в груди.

- Ох, госпожа Вунра, проходите, – пригласил преподшу старик, хотя они уже прошли к центру аудитории. – Познакомьтесь с новым кадетом. Он перевёлся к нам из Академии Данхва. Вол…Кха-кха…

От первых трёх букв глаза Цурбуса округлились. Позабылись все несчастья, случившиеся за несколько часов. Этот юноша был волевой, гордый, надменный, и Бахму отчего-то показалось, что это именно он, тот, кто в пять лет стал царём пиратов. Волвар…

- Волдин Туа, – прокашлявшись, продолжил старик. – Девятнадцать лет. Так, как он перевёлся в начале пятого курса, у нас не было времени проверить показательный балл кадета Туа, и он автоматически причисляется к восьмой группе. Присаживайтесь, кадет.

Юноша кивнул. Слегка улыбнулся одними уголками губ и поднялся по центровой лестнице, разделявшей лавки на две половины. Оказавшись на пятой, он осмотрелся. Пустых мест было не так много, но они в основном были вокруг Цурбуса. Бахму, как и все, следил за действиями новенького, однако, в его взгляде читалось ещё что-то. Так получилось, что царя Волвара Великолепного он видел только тогда, когда тому было семь лет. Затем лицо правителя начал скрывать грим, странные одежды и даже парики. Он словно играл какую-то роль в очень чётко отработанной и продуманной пьесе. Как выглядел теперь царь пиратов, наверно, знали лишь единицы. Но исходящая от незнакомца аура говорила о многом.

Новенький осмотрелся и вдруг наткнулся на взгляд Цурбуса. Поморщился и демонстративно зажал нос. Вот, скотина. Во всяком случае – это был не Волвар, подумалось Бахму, а значит и та напыщенность и энергетика, что исходили от парня, не имела ровным счётом никакого значения. Пусть даже и будет сынулькой очередного богатея, их вон, половина Академии, и Цурбусу на него будет так же насрать, как и на всех остальных.

Волдин печально вздохнул, кисло посмотрел на окружавших его кадетов, но, кажется, помощи ему никто предлагать не собирался.

- Кадет Туа, – послышался старческий голос. – Садитесь уже скорее, и мы продолжим.

Юноша бросил скучный взгляд на старика, словно говоря ему «подождёшь, старый хрен», и, скривившись от запаха, что источал Цурбус, уже положил свою сумку на столешницу.

- Эй, – позвали его откуда-то сверху. Этот голос было невозможно не узнать. – Тащи свою тушу сюда. Здесь как раз для тебя есть местечко. Там всё заразное, ещё какую-нибудь хрень на свой член подхватишь. Или на задницу.

Несколько глоток загоготали, и преподаватели, слыша и сказанное Лорени и смех, ничего против не сказали. Новенький сначала как-то внимательно посмотрел на рыжеволосого, а потом, хмыкнув, подхватил сумку и поднялся на три ступеньки выше. Лорени сидел тоже у окна, но рядом с ним действительно было пустующее место. Что оказалось удивительным. Скорей всего, он знал о переводе юноши и приготовил это место специально для него.

- Что от тебя так воняет? – вдруг повернув слегка в противоположную от окна сторону голову, спросил Данки. Бахму часто заморгал. Неужели только сейчас понял и ощутил этот тошнотворный запах, от которого уже самого Цурбуса воротило?

- Догадайся с двадцать пятого раза, – буркнул Бахму и снова вперился в окно. Непогода продолжала бушевать с рваной ненавистью, полностью подстраиваясь под настроение Цурбуса.

- Итак, – вновь заговорил старик. – Перед тем, как отправиться в Великие Воды, вы должны пройти ознакомительные курсы и ещё раз вспомнить то, чему вы научились за предыдущие четыре года. Две недели мы будем с вами вспоминать азы. Две недели вы будете обучаться по стандарту, расписание для вас будет составляться отдельно, но по тем группам, которые на данный момент сформированы.

Зачем говорить то, что каждый из кадетов знал наизусть? Всё это давно было вычитано из устава Академии, и на каждом году курса озвучивалось куратором, с постоянным добавлением того, что «некоторые всё равно не доучатся до пятого курса». И взгляд почему-то всегда останавливался на Цурбусе.

Дальнейшую часть речи препода, Цурбус дослушал с кислым выражением на лице, как впрочем, и добрая половина, а то и вся, кадетская аудитория. Данки вообще потом развалился на столешнице, подложив под голову руки. Плечи его через три секунды стали мерно подрагивать, говоря о том, что он провалился в глубокий сон. «Интересно, – вдруг подумал Цурбус, глядя на Муар. – Кто из них будет капитаном? Данки или этот ублюдок? Пусть будет Данки».

Да, Данки многое мог и он делал. Учился он так же, как Цурбус. Вот только Бахму гнобили, а Муар нет, потому что он не был сыном пирата и потому что он был отпрыском из богатой семьи. Данки не тянулся вперёд, не вырывал пальму первенства у Лорени, хотя мог похвастаться недюжинным умом и силой. Как впрочем, и Цурбус. Они были в этом похожи. Никогда не тянули одеяло на себя и не пытались вывернуться наизнанку, показывая свою значимость. “Кому надо, тот заметит”, – по юности думалось Бахму. И хотя Данки был старше его и уже имел жену и двоих детишек, считал он точно так же. В глазах Бахму Данки был умнее и лучше Лорени, и Цурбус очень хотел, чтобы он стал капитаном их будущего корабля. Хотя, экзамен на субмарине, который Данки реально завалил, потому и остался на дополнительные занятия на летних каникулах, говорил о другом.