Море опалённое свободой (СИ)

- Но ты же не смотришь?! – воскликнуло миловидное существо, разодетое в костюм зайчика. Дрогнули розовые ушки, расшитые кружевами, шмыгнул носик, кончик которого был окрашен в розовенький цвет. Дальше был кружевной фартучек, расшитый пайетками и бисером. Он прикрывал розовые сосочки и пах невысокого парня. Ноги были одеты в белоснежные гольфы и в меховые, розовые тапочки, имитирующие лапки зверька. На руках же были гофры и меховые руковички-лапки. Сам молодой человек стоял на корточках, выпячивал попку назад. Где-то там подрагивал пушистый белоснежный хвостик, прикрепленный к пояснице тонким ремешком, охватившим талию несчастного паренька. Он действительно был милый, и Волвар каждый раз вздыхал, когда смотрел на это чудо природы. Вздыхал вожделенно!

- Ладно, можешь вставать, – вяло протянул Волвар и удручённо вздохнул. Сейчас последует вопрос…

- Я могу, наконец, снять это? – пискнул Зайчик и обиженно надул свои губы.

- Да, конечно.

Волвар опустился на пол, сложив ноги лотосом. Юноша тут же повернулся в сторону широкой, просто необъятной и красивой ширмы и, недолго думая, юркнул за спасительный материал.

- Ты настоящий извращенец, – доносилось из-за ширмы. Голос был полон негодования. А Волвар Великолепный, подперев щеку рукой, шлёпал губами, молча выговаривая уже заученные фразы вместе с пареньком. – Ты же царь пиратов. Ты – Волвар Великолепный из рода Ульфри. Как ты можешь быть таким извращенцем? Этот мир таких не приветствует, и Мама против такого поведения. Эти твои желания могут быть однажды расценены против тебя. Ты это понимаешь?

Несколько створок после этих слов сложились, и перед глазами Волвара предстал переодетый парень. Вернее… Молодой человек тут же встрепенулся. Пропало ленивое выражение лица, в глазах сверкнули искры раздражения. Он встал.

- Это что ещё за прикид? – спросил холодным тоном царь и сделал пару шагов навстречу юноше. Скажем так, Зайчонок сжался, вздрогнул и даже на мгновение задержал дыхание. Ой, совсем забыл!..

- М… Моё новенькое платьишко, – жалобно проблеял он.

- Я, кажется, говорил, чтобы ты не разодевался во все эти наряды для всеобщего обозрения? – чеканя шаг, холодным тоном продолжал говорить царь пиратов.

- Г… Говорил, – мотнул головой парень и опустил глаза. Ну вот, опять запрещают делать то, что он так сильно хочет: одеваться в платья.

- Единственный для кого предназначены такие наряды, это я, – продолжая идти к юноше, вещал Волвар. – А я не потерплю, чтобы кто-то ещё, помимо меня, мог видеть такую прелесть.

- Да. Конечно, – прошептал тот и сжался. Потому что царь уже практически подошёл к нему. За спиной правителя развивалась чёрная накидка, да и сам он был одет во всё чёрное. На лице бледный грим. – Но мне они так сильно нравятся.

Протянулась рука, закутанная в чёрный рукав до костяшек. Иногда Зайчик боялся этой руки. Но зачастую она была такой сильной и тёплой, что порой ему этого не хватало.

- Нигма Сола, – прошептал таким голосом Волвар, что юноша не удержался и поднял глаза на правителя. Пальцы Волвара обхватили его подбородок и, слегка приподняв голову выше, чуть потянули на себя. Окрашенное в грим лицо царя стало совсем близко. Не то, чтобы Зайчик боялся, просто Волвар всегда наводил лёгкий трепет на его маленькое и изнеженное сердечко. – А мне нравишься ты. И не только мне, есть люди намного извращённее меня. И поверь, такое изнеженное существо, каким являешься ты, не сможет продержаться против плетей тех уродов даже секундочки.

Юноша судорожно вздохнул и легонько кивнул. Царь тут же еле заметно улыбнулся. Потом нагнулся и коснулся алых губ Зайчика своими, окрашенными синим гримом, губами.

- Переоденься, – прошептал Волвар, и Нигма, кивнув, бросился опять за ширму. – Я вынужден буду уехать на несколько… месяцев, – заговорил царь, глядя на тени на ширме. – В моё отсутствие царством будет править Мама. Тебе наказываю, быть хорошим мальчиком и не расстраивать своего правителя. Иначе, ты знаешь, что случится тогда. Так что закрой все свои любимые и не любимые наряды в сундук под замок и носи, пока что, приличную одежду для парней.

- Месяцы – это долго, – донеслось из-за ширмы, такое обидчивое и детское, что Волвар не удержался от улыбки.

- Даже не думай мне перечить, – властно заявил он, и ширма снова сложилась в несколько делений.

Перед глазами царя предстал вполне обычный юноша невысокого роста. Одет он был в простые серого цвета штаны, цвета кофе со сливками рубаху и коротенькую жилетку. На ногах сапожки. Волосы цвета соломы торчали в разные стороны, и он их раздражённо пытался хоть как-то пригладить ладонью. Хм, платья ему действительно шли куда лучше мальчишеских нарядов.

- Не буду, – заявил Нигма и посмотрел исподлобья на Волвара. – А куда ты так надолго уезжаешь?

- Хм, – хмыкнул царь и подошёл к нему. – Секрет.

Поцеловав его в щеку, подтолкнул к выходу.

- А теперь катись отсюда, пока я тебя не изнасиловал.

- Ты только грозишься и никогда этого не делаешь.

- А? – удивлённо вскинул синие, тонкие, скользящие до висков, брови правитель. – Ты хочешь, чтобы я вогнал свой большой и толстый в твою маленькую, горяченькую дырочку?

- Н… Нет, конечно! – вскрикнул Нигма, покраснел и тут же пересёк несколько метров, что остались до двери. Схватился за ручку, дёрнул её на себя и, уже переступив порог, оглянулся. – Дурак!

Дверь закрылась со страшным грохотом. Волвар Великолепный хмыкнул ещё раз, потом резко развернувшись, пересёк залу и, снова отодвинув занавеску, посмотрел на гладкие воды Зеркального моря. Красиво!

После того, как фрегат бросил якорь у берегов плавучего порта Шоршель, Цурбус не пошёл в общежитие. Он свернул с заданного курса и, пройдя километр вдоль бухты, поднявшись по нескольким лестницам, оказался на небольшой набережной. Найдя себе укромное местечко, он присел на стальную поверхность порта и, вздохнув, посмотрел на заходящее солнце. Ослепляя своими ядовито-красными лучами, оно блестело в морской воде, играя переливами разных цветов.

Подставляя своё лицо тёплому ветру, Цурбус стянул китель, ослабил узел банта, стянул ленту с волос и, мотнув головой, растрепал мягкий, чёрный шёлк по плечам и спине. Волосы у Цурбуса были длинными, до пояса, густыми и мягкими. Красивыми. Хотя и сам Цурбус был сногсшибательным красавчиком. Миндалевидные глаза бирюзового цвета, аккуратный, прямой нос, не толстая, но и не тонкая полоска губ. Ровный загар, словно Цурбус ходил постоянно обнажённым, волевой подбородок. Он был высоким, стройным, немного худощавым. Невероятно притягательным юношей, и обещал через пять лет вырасти в красивого, полного мужественности мужчину. И может быть, он являлся бы первым парнем в Академии, если бы не Лорени, лютой ненавистью ненавидевший пиратов и их отпрысков.

Увы, в отличие от Цурбуса, Лорени не был таким уж и сногсшибательным красавчиком, хотя уродом его тоже нельзя было назвать. Однако к парню тянулись все, начиная от абитуриентов и заканчивая преподавателями. Ну, во-первых, Лорени был сыном адмирала и директора в одном лице. Нельзя так же забывать, что Хэнги Иренди был и героем, убившим отца Цурбуса Охура Джан Гура. Лорени был очень подвижным, общительным, открытым, весёлым, жизнерадостным и умным человеком. Он знал практически наизусть азы морского дела, хорошо владел фехтованием обеих рук, парными видами оружия, а так же несколькими видами холодного и огнестрельного оружия. Был неплохим рулевым, навигатором, читал, как впрочем и все кадеты, по звёздам без запинки, и великолепно знал Великие Воды, правда, только по книгам и картам. Вот кем был Лорени Иренди и вот почему его любили так, как не любили Цурбуса.

Не то, чтобы Бахму ему завидовал, такого никогда не было и никогда не будет, просто сам Цурбус тоже был не лыком шитый и вполне мог дать фору Лорени. Но выбиваться из толпы и показывать всем свои умения Цурбус не любил. Только взгляд талантливого преподавателя мог увидеть и оценить силу кадета, но таковых учителей в Академии Королевы Вуулла не было. К тому же, Лорени сделал настоящим адом четыре года, которые проучился с ним бок о бок Бахму. Ненависть отпрыска Иренди настолько затмила глаза, что он готов был хвататься за настоящее оружие и пронзать сердце ненавистного им Цурбуса каждый день, каждую ночь, каждый час и каждую минуту. И сын пирата это терпел, терпел и уже был на пределе. Каждый раз он успокаивал свои нервы с большим трудом. Уверял себя, что не стоило обращать внимание на глупого человека. Терпел унижения и оскорбления, насмешки и издёвки. Несколько раз его пытались завалить преподаватели по науськиванию Лорени, и они его поддерживали всячески. И только вмешательство адмирала Иренди спасало Цурбуса от исключения из Академии, от позорных, не заслуженных им отметок и некоторых издёвок. Но даже и этим мелочам Бахму был признателен. Однако, после таких вмешательств ненависть Лорени сходила вместе с ним с ума. Становилось ещё хуже.