ДНЕВНИК БЕЛОЙ ОРХИДЕИ (Хроники рода Забини) (СИ)

– Хорошо, Блейз, допустим, все так, – задумчиво произнес Малфой. – Но для того, чтобы ты смог осуществить свою часть плана и подкупить гоблинов, тебе необходимо будет покинуть Хогвартс.

– Думаешь, это так проблематично? – вопросительно изогнув бровь, поинтересовался Забини.

– Я имею в виду покинуть Хогвартс под благовидным предлогом и после всего произошедшего иметь железное алиби, – серьезно произнес Малфой, которого идея любовника тоже увлекла и сейчас казалась уже не столь утопичной и невыполнимой.

– Я тебя умоляю, mio Drago! – театрально заламывая руки, воскликнул Забини. – Своими сомнениями ты ранишь меня в самое сердце. Твое недоверие причиняет мне жестокие душевные мучения, – загнусил красавчик и, схватившись рукой за грудь в области сердца, начал пантомимой показывать жестокие страдания Пьеро, всячески кривляясь и строя гримасы.

– Заткнись, Забини, и не юродствуй, ты не на карнавале. Я серьезно! – надменно произнес Драко, которого насмешки любовника иногда выводили из себя. – Меня бесит твоя неуместная придурь!

– Фи, Малфой, не будь таким унылым говном, тебе это не идет! – усмехнулся флорентинец, – и запомни, мой прекрасный принц, легкая придурковатость делает человека практически неуязвимым. А если серьезно, Драко, – тут же сбросив гримасу паяца, произнес Блейз, закуривая ментоловую сигарету, – то я напишу матери и намекну ей, что седьмой отчим, по моему мнению, слишком долго зажился на этом свете, и надо бы ей поработать над этим вопросом. А когда Франческа сделает свое дело, я получу официальное письмо, уведомляющее меня о кончине горячо любимого папочки, и у меня будет самый весомый повод покинуть школу, чтобы присутствовать на похоронах обожаемого седьмого отчима, чья внезапная смерть от пневмонии разбила мое трепетное и любящее сыновье сердце. Под благовидным предлогом, в глубокой скорби, я покину Хогвартс, орошая свое прекрасное лицо светлыми слезами грусти, и буду участвовать во всех траурных мероприятиях по этому случаю. Ты даже сможешь прочитать об этом в газетах и лицезреть мой скорбный лик на первых полосах прессы. А спустя несколько дней придет момент, когда нам с матерью в присутствии нотариуса, в великой печали, придется посетить банк Гринготтс, где нам предстоит ознакомиться с документами, подтверждающими наше вступление в законные права наследства. Вот там–то я и проверну наше дельце, то есть ту часть плана, за которую отвечаю я. Кстати, я могу пообещать гоблинам часть наследства седьмого отчима, думаю, они перед этим не устоят, а мне ради такого дела никаких денег не жалко, если замысел хорош, цена не имеет никакого значения. Но даже если они запросят все, придется соглашаться. Мать, конечно, будет против, она не захочет выпускать из своих жадных лапок такой жирный кусочек, но тогда я свяжусь с Витторио, попрошу у него денег, чтобы Франческа получила их в качестве компенсации за наследство усопшего супруга, которое я готов отдать гоблинам на подкуп. После этого я в великой скорби и печали, во всем черном и с железным алиби вернусь в Хогвартс, а дальше дело за тобой, Малфой.

– Мне нравится, как ты ведешь дела, Блейз, – произнес Драко, притягивая к себе любовника и целуя его в губы.

– Это у нас семейное, – зловеще прошептал Забини, когда Малфой слегка отстранился от него, но в ту же секунду Блейз сам с ненасытной жаждой впился губами в рот Драко.

– Трахни меня, mio angelo, ведь я заслужил немного любви, – страстно прошептал юный герцог.

– Ты мертвого заебешь, Забини, – усмехнулся Малфой. – Подставляй свою блядскую жопу, а потом уточним некоторые детали нашего плана по устранению Дамблдора и возвращению в Хогвартс мадам Амбридж.

========== ГЛАВА 3 Утро добрым не бывает ==========

http://orig03.deviantart.net/69dc/f/2014/234/0/e/blaise_zabini_with_draco_malfoy_by_iren___loxley-d7w6qi6.jpg

В этот утренний час Большой зал, как обычно, был полон народа. За гриффиндорским столом царило оживление, были слышны шутки, время от времени сопровождаемые взрывами смеха. Студенты из Равенкло были более сдержаны, с умным видом обсуждали какие-то вопросы или вели беседы на интересующие их темы. За столом Хаффлпаффа даже во время завтрака ученики не переставали листать учебники, а некоторые умудрялись что-то быстро конспектировать, делая перерывы между едой. Слизеринский стол почти пустовал, а те немногие, которые пришли на завтрак, отчаянно зевали или сидели с отсутствующим видом, находясь в полусонном состоянии. Некое оживление создавали только младшекурсники, но не выспавшиеся и угрюмые старшеклассники, не стесняясь в выражениях, быстро навели порядок, и над слизеринским столом повисло тягостное молчание. Многие из учащихся старших классов присутствовали этой ночью на вечеринке, организованной Блейзом Забини, и сейчас чувствовали себя не намного лучше, чем сам устроитель оргии. Те, которые не удостоились чести быть приглашенными в изысканное общество, не менее мрачно смотрели на счастливчиков, не скрывая зависти. Оказаться на светском рауте флорентийского герцога мечтали все, это было престижнее, чем стать членом клуба Слизней, но далеко не всем удавалось стать vip-персоной. По школе ходило много противоречивых слухов о проводимых Забини вечеринках. Те, кто принимал в них непосредственное участие, сильно не распространялись, а те, кто не имел туда доступа, могли только измышлять, таким образом складывались самые нелепые слухи, но то, что избранные устраивают оргии, сомнений ни у кого не вызывало. Даже за пределами Слизерина гуляли смутные предположения о характере закрытых вечеров порочного итальянца.

Шум в Большом зале, который, в основном, производили гриффиндорцы, заставил Блейза Забини недовольно поморщиться. Он только избавился от приступа мигрени после быстрого, но горячего перепихона с Малфоем, а замышляемый против Дамблдора заговор даже приподнял ему настроение, но галдящие и радостные гриффиндорцы грозили испоганить ему это утро окончательно.

– Brutto bastardo (поганые выблядки ит.), – прошипел Блейз, присаживаясь за стол.

Рядом на скамью опустился Малфой. Перед вновь прибывшими тут же появились тарелки с овсяной кашей и бокалы с тыквенным соком. Забини некоторое время тупо смотрел на размазню, составляющую содержимое его тарелки и являющееся классическим английским завтраком.

– Если ты не можешь вспомнить, mon cher, то это овсянка, – уныло ковыряя ложкой в каше, с сарказмом сказал Драко. – Это такая еда… завтрак… сolazione… – по–итальянски произнес Малфой.

– Это merda (говно ит.), а не сolazione, – брезгливо ответил Забини, отодвигая подальше от себя тарелку с размазней. – Съешь это – умрешь и сдохнешь. Как англичане могут жрать эту дрянь каждое утро?

– А ты закажи себе макароны, – предложил Малфой.

– Спагетти, mio angelo, – поправил его итальянец.

– Не вижу большой разницы, – фыркнул Драко.

– Естественно, ведь французы видят разницу только между лягушачьими и жабьими ляжками, – съехидничал Блейз. – Макароны с дырочкой, а спагетти…

– У тебя одни дырки на уме, Забини, - подколол блондин.

– Благодаря своей извращенной фантазии ты находишь пошлый умысел в любой моей фразе, Малфой, - парировал итальянец и на этом вялая утренняя перепалка между любовниками прекратилась. Малфой принялся есть свою кашу, а Забини едва пригубил тыквенный сок с таким выражением лица, будто его заставляли пить мочу тролля.

Некоторое время над слизеринским столом висело благостное молчание. Младшекурсники с появлением старосты вообще притихли и старались как можно быстрее позавтракать и смыться, потому что Драко Малфой вызывал у них благоговейный трепет.

– Что может быть хорошего в этой убогой стране? – после недолгого молчания глубокомысленно изрек Забини, которого вдруг пробило пофилософствовать на патриотические темы и в очередной раз высказать свое негативное мнение о ненавистной ему стране, о ее жителях и их традициях.