Черное племя. Война (СИ)

Давид между тем ежедневно ходил на охоту. Политика племени его заботила меньше всего. Он выполнял свои обязанности механически, не раздумывая над ними. Однажды омега заметил, что совершенно перестал о чем-либо думать. Как будто отупел. Зато результат охоты становился все лучше и лучше. Давид не боялся заходить глубоко в чащу, вступать в бой с самыми крупными и опасными животными, тайком надеясь, что однажды поединок кончится не в его пользу. Но, день за днем, омега возвращался домой с добычей и без царапины.

Однажды, в летний солнечный день, оборотень забрался очень глубоко в чащу. Он шел на еле уловимый запах, только никак не мог понять, чей. Наконец, когда лес стал немного реже, Давид вышел на поляну с кустами малины и встал как вкопанный. Перед ним, совсем неподалеку, стоял медведь. Действовать нужно было мгновенно. Омега быстрым движением вытащил тяжелое копье и метнул в зверя. Удар был сильным и точным. Копье застряло в горле. Медведь захрипел и в панике заметался, разбрызгивая кровь в разные стороны. Давид отошел в сторону, наблюдая. Он уже подумывал напасть с мечом, но зверь вдруг ослабел и тяжело рухнул на бок.

Омега подошел к своей добычи, аккуратно ее осматривая. Шикарная шкура, огромное количество мяса… Оставалось донести медведя до поселения. И Давид потащил. Отдыхая каждые десять метров, он методично волок тушу, не смея бросить такую шикарную добычу. Оборотень знал, что убить на охоте медведя - это даже для альфы не менее круто, нежели убить тигра, но ему не нужно было чье-то почтение или уважение. Давид должен был просто принести добычу в селение, чтобы было чем кормить пленных омег.

Оборотень волок тушу весь день, даже не заметив, как спустилась ночь. И когда, наконец, на небе засиял тонкий полумесяц, омега, наконец, увидел огоньги сквозь ветки деревьев. Оставалось всего чуть-чуть, однако Давид был так измучен, что решил отдохнуть, а под утро уже дотащить медведя до крепости. Как раз к завтраку.

Омега лег чуть поодаль от туши и мгновенно уснул.

Пробуждение было тревожным. Сквозь сон оборотень услышал какой-то лепет. Вдруг холодная рука сжала омеге сердце, отчего тот мгновенно проснулся и сел на землю. Давида охватил ужас. Рядом с тушей медведя сидел волчонок, Алард, и трогал за морду огромного зверя. Да вот только медведь еще шевелился. Как же так! Омега мгновенно очутился рядом с сыном и схватил его, оттаскивая. И только теперь заметил, что медведь давно уже мертв, что ему все показалось.

А вот волченок был в руках Давида. Маленький, хорошенький, он вдруг прижался к оборотню и затих. “Почувствовал, кто я ему на самом деле” - промелькнуло в голове у волка. Он вдохнул запах Аларда и крепко обнял малыша. Внутри как будто что-то оттаивало, что-то приятно тревожило душу. Давид и сам не заметил, как впервые за долгие годы широко заулыбался.

- А ну пусти его. - Металлический голос за спиной заставил омегу отодвинуть от себя цепляющегося к нему волченка и повернуться. Это был Аскольд. Давид поднялся, чувствуя, как новая волна черной тоски накрывает его. Между тем альфа кивнул Аларду. - Иди домой. Быстро.

Малыш повиновался и медленно пошел к селению. Давид не смотрел в его сторону, он смотел вниз, себе под ноги. И молчал.

- Я, кажется, тебе сказал, чтобы ты не подходил к сыну.

Тут только омега заметил, что оборотень сжимает в руке меч. Давид тупо смотел на острие, не шевелясь, не делая попыток защититься. Аскольд это видел и не знал, как поступить. Убить омегу он не имел права и не мог. Но что он мог? Спекулировать Алардом?

- Что, вспомнил, что сын есть? Общаться с ним хочешь? - Аскольд это произнес с издевкой, не рассчитывая на какой-либо диалог. Однако, Давид ответил, тихо и глухо.

- Хочу.

- А что ж ты раньше об этом не думал? Например, когда его топить понес? А? Теперь он мой. - Альфа со злостью смотрел на страдающее лицо Давида. Ему хотелось его убить. За вчерашнее высокомерие, за жестокость. И теперь, за это изнуренное, измученное лицо. Даже изуродованный он был потрясающе притягателен. И если раньше он был хорош благодаря своей внешности, то теперь глухое страдание делало его странно красивым. Для Аскольда.

- Мы можем попытаться договориться.

- С тобой? Договориться? И о чем?

- Что ты хочешь? - Давид поднял глаза на Аскольда. В альфе боролось великодушие и ненависть. И ненависть победила.

- Раздевайся.

Омега чуть приподнял брови. Раздеваться? Зачем? Давид давно перестал ощущать себя омегой. Он даже не помнил, когда последний раз испытывал какое-либо сексуальное влечение. Да и течки его почти не беспокоили. Он стоял как вкопанный, не понимая. На что Аскольд со злостью повторил.

- Ты не понял? Раздевайся. За каждое свидание с сыном будешь спать со мной.

- Зачем? Ты жениться что ли хочешь? - Давид пожал плечами, пытаясь угадать логику альфы. В свою привлекательность омега давно не верил. Зато верил в карьерные устремления других альф.

- Размечтался. - С презрением рыкнул Аскольд. - Я хочу расслабиться.

Давид, как в тумане, снял с себя одежду. Он не хотел близости с Аскольдом. Он вообще ни с кем не хотел близости. Альфа резко опустил оборотня на колени, достал член и грубо запихнул в рот Давида, начав тут же ритмично двигаться. Омега не сопротивлялся, внутри что-то окончательно сломалось. Теперь с Давидом можно было делать все, что угодно, и Аскольд это почувствовал. Испытывая садистское удовольствие от процесса, он старался запихнуть член как можно глубже, так, что Давид начинал задыхаться.

Альфа смотрел сверху вниз на стоящего на коленях оборотня и, трахая его в рот, жутко улыбался, припоминая все обиды и унижения. Теперь он мстил. Держа крепко за волосы партнера, он полностью овладел им, и Аскольду очень нравилось осознавать это. Получив массу удовольствия от совокупления в рот, альфа решил сменить позу. Он вытащил свой член и развернул Давида спиной. Аскольд грубовато расставил оборотню ноги и заставил опуститься на четвереньки. Омега не шевелился. В голове что-то помутилось, но, несмотря на шок, оборотень понимал, что если Аскольд теперь не поставит ему метки, если не женится, то теперь точно все. Конец. Отец не простит. Да и кто поверит, что нашелся альфа, который смог без труда изнасиловать Давида? Позор придется смывать кровью.

Но, еще больше омега не хотел быть с Аскольдом. Он не хотел брака ни с ним, ни с кем-то еще. Уж лучше умереть, и, видимо, пришло самое время.

Альфа несколько секунд с удовлетворением смотрел на промежность Давида, которая оказалась такой неожиданно доступной, затем крепко схватил омегу за бедра и грубо вошел внутрь. Оборотень тихо застонал и опустил голову к самой земле. Было больно и противно, однако Аскольду все нравилось. Он начал двигаться внутри Давида, блаженно прикрыв глаза, чувствуя, как удовлетворение наполняет все его клеточки. Постепенно оборотень увеличивал темп, движения стали резкими, ритмичными. Омега старался не стонать, но не мог. Перед глазами возникла давно забытая картина. Как Мертен трахал его, также зло и безжалостно. И вот опять. Омега хотел закричать, но остатки гордости не позволяли этого сделать. Он молча терпел, теперь точно уверенный, что все в этом мире, в этом племени прогнило. Что Мертен был таким же как Аскольд. И несчастного беременного Арне убивать было вовсе не обязательно.

В этот момент Аскольд схватил Давида за волосы и потянул к себе. Омега невольно выгнулся. Внутри все горело от боли.

- Ну что, кончать в тебя? - Глухим голосом произнес альфа, зло ухмыляясь.

- Кончай. Только не будь Мертеном, доведи дело до конца.

- Тварь. - Аскольд резко толкнул Давида вниз и громко застонал от удовольствия. По телу побежала приятная дрожь. Альфа сделал еще несколько резких движений и вышел. Омега завалился вперед и замер, чувствуя, как на спину льется горячая жидкость. Кончил.