Он видит, как они летят (СИ)

– Тор... – одними губами, почти беззвучно тянет младший. – Тор... Я люблю тебя.

От этих едва слышных слов все тело будто обдает кипятком, что и становится последней каплей. Тор с глухим рыком в последний раз вбивается внутрь и изливается, уткнувшись мокрым от пота лицом в шею брата.

– Скажи мне, что это правда, – просит он, зная, что Локи поймет.

– Правда, – маг гладит его по голове. – Я бы не стал лгать тебе о таком.

– Надо встать с пола, – громовержец перекатывается на бок.

– Надо, – соглашается Локи. – Встать с пола и пойти в купальню.

В ответ Тор поднимается и подхватывает его на руки. Маг смеется, обхватывает за шею.

– Я не твоя невеста, Тор, – в зеленых глазах веселые искорки.

– Я сделаю тебя своим соправителем, если захочешь, – хрипло говорит Бог Грома.

– Смешной, – Локи улыбается. На этот раз грустно. – Ты же прекрасно знаешь, что по закону на троне не могут сидеть двое мужчин.

– Плевать на закон, – Бог Грома распахивает дверь. – Я имею право его изменить. Или я не правитель Асгарда?

– Люди тебя не поймут, – младший легко соскальзывает на пол. – Это будет скандал.

– Как будто ты их не любишь, – усмехается громовержец и пропускает брата вперед.

А потом... Потом вспыхивает свет, и Локи замирает пред огромным зеркалом, которым только несколько дней назад заменили разбитое.

– Бездна... – маг трясущейся рукой прикасается к шрамам вокруг глаз, к губам, гладит следы от ожогов на шее, груди. – И ты... трахал это?

И Тор, коря себя, что не подумал о том, что брату будет тяжело вот так сразу увидеть себя, подходит к нему вплотную, обнимает со спины, целует в шею, именно там, где тонкую кожу изуродовал шрам, и спрашивает:

– Разве ты стал бы любить меня меньше, если бы на моем лице были эти шрамы? Для меня ты все так же прекрасен, брат.

Локи было открывает рот, но сказать ему, похоже, нечего. Он растерянно молчит, так и стоя перед зеркалом.

Бог Грома становится напротив, загораживает младшему отражение и целует в губы, поглаживает по пояснице и вдруг чувствует, как вновь подкатывает возбуждение.

Это, кажется, ощущает и Локи. Отстраняется, заглядывает в глаза. А потом улыбается. И в его взгляде согласие.

***

Из купальни они буквально выползают. Локи едва идет, опираясь на руку Бога Грома. Наверное, ему больно: Тор брал его не раз и не два. Но на зацелованных губах мага улыбка.

Он поднимает с пола халат, накидывает, скрывая алые отметины на плечах и спине. Но шея так и остается на виду.

– Сегодня вечером прибывает делегация от купцов Асгарда, – Тор помогает младшему улечься на постель и присаживается рядом. – Мы должны быть там. Если...

– Я хочу спать, – Локи тянет на себя одеяло. – У нас еще есть время.

– Поспи, – Бог Грома гладит его по волосам. – А мне нужно решить кое-какие проблемы. Я приду за тобой через пару часов, идет? Но ты должен быть готов.

– Я буду, – уже совсем сонно бормочет Локи.

Тор целует его и поднимается. Нужно многое сделать.

***

Когда последние приготовления закончены, и Тор ознакомлен со всеми бумагами, до приема остается всего полчаса. Пора иди за братом.

Громовержец с ненавистью швыряет на стол пергамент и идет к двери.

В коридорах царит оживление. Снуют туда-сюда слуги, Тору кланяются двое из Совета. Что они делают здесь, Бог Грома не знает, да ему и все равно. Он равнодушно кивает в ответ и ускоряет шаг.

Но по мере приближения к собственным покоям сердце охватывает неясное беспокойство. Словно обволакивает черным предчувствием беды.

Но что могло случиться? Тем более теперь, когда Локи снова может видеть?

Створки беззвучно распахиваются и первым, что видит Бог Грома, и что пугает его почти до дрожи, оказывается неподвижный силуэт брата, теряющийся в наступившем полумраке. Локи сидит прямо на полу, спиной к двери. И его безвольно опущенные руки измазаны кровью. Одна сжата, словно маг что-то держит в ладони.

Тор делает шаг, и Локи вдруг встает. Медленно оборачивается, и Бог Грома в шоке отшатывается назад: щеки брата залиты кровью, а вместо глаз темные жуткие провалы.

– Боги... – шепчет Тор, не в силах сдвинуться с места.

– Возьми, – надтреснутый голос Локи взрывает тишину. Маг шагает вперед и протягивает руку, раскрывая ладонь на которой наполовину растекшиеся, окровавленные глазные яблоки.

Тор медленно подходит к младшему, стряхивает с его ладони эти ошметки и глухо спрашивает:

– Зачем?

Локи подается вперед, опускает на плечо ледяную ладонь и шепчет на ухо:

– Я видел. Все то, что видела она. Мне не нужны подачки от той, которая обрекла меня на жизнь.

Chapter XXXI

– Боги, брат... – Тор осторожно обнимает младшего за плечи и притягивает к себе. – Что же ты натворил, глупый?

Стирает трясущимися пальцами кровь с его щек, бережно, стараясь не причинить еще большей боли. Злобы на брата нет. Да и откуда бы? Только боль волком вгрызается в сердце.

Бог Грома осторожно обнимает брата за талию и тянет к кровати. Локи безвольно идет следом, позволяет усадить себя, покорно терпит, когда Тор принимается стирать кровь намоченным в воде из графина чистым платком. Но когда громовержец прижимается губами к его лбу, мага прорывает. Он захлебывается воздухом, хватаясь измазанными руками за рубаху Бога Грома, раскрывает рот в попытке что-то сказать, а потом заходится истеричным рыданием. Худое тело трясет, по лицу младшего катятся смешанные с кровью слезы. Он рыдает, словно потерянный ребенок, отчаянно цепляясь за Тора.

Тот обнимает его, прижимает к груди, чувствуя, как тут же промокает от крови и слез рубаха на плече, в которое уткнулся брат. Шепчет какую-то успокаивающую чушь, гладя спину младшего.

– Это... – Локи давится слезами. – Я проклят, да? Я приношу только зло! Из-за меня только смерть! Я же...

– Тише, маленький, – шепчет Тор в его макушку. – Это неправда. Никакого проклятия нет.

– Глупец! – маг глухо страшно смеется сквозь рыдания. – Глупец! Неужто ты не видишь?! Чтобы мне было хорошо, должен кто-то умирать! Сначала... Мидгард! Я едва выторговал у читаури свою... свободу! А знаешь, какие условия были?! Знаешь?!