Он видит, как они летят (СИ)

– Я бы знал, – Локи как-то беспомощно оборачивается к Богу Грома. А тот чувствует, как на лбу выступает холодный пот. В ушах отчетливо звучат слова ведьмы:

«Дитя насилия, я сама прокляла его, едва почуяла внутри его жалкую жизнь! Он обречен приносить лишь черное несчастье! И ты, глупец, связавшись с этим выродком, только погубил себя!»

Значит, не ложь? Не пустая угроза?

– Как бы вы знали, если боитесь увидеть? – Окугава вдруг поднимается на ноги. – Да и как увидеть то, что рядом с самого детства? Обволакивает, словно пленка. Прикипело к коже. Угнездилось в сердце, в каждой клетке. Вот она – ваша Бездна.

– Не надо, – выдыхает Локи. – Это же...

И Тор испуганно стискивает его ладонь, чувствуя, как брата трясет.

– Отведите его в холл, – просит Окугава, – и вернитесь.

– Идем, – Тор встает и тянет младшего за собой. – Надо идти, брат.

Маг молча слушается. И Богу Грома становится не по себе от такого поведения брата. Обычный Локи бы возмутился к себе таким отношением, но сейчас...

Тор выводит его за дверь, усаживает на диван и просит:

– Подождешь меня здесь?

Маг только молча кивает. В зеленых глазах пустота.

Тор целует брата в лоб и возвращается в кабинет. Прикрывает дверь и садится на свое место.

– Вы не все рассказали мне, Тор, – Окугава присаживается на край стола. – О том, что ваш брат проклят.

– Он не проклят, – чересчур резко бросает Бог Грома. – Этого не может быть.

– Не стоит отрицать очевидное, – качает головой целитель. – Я не просто психиатр, как называют это здесь. Я вижу суть. Ваш брат проклят. И проклятие разъедает его разум.

– Ведьма... – Тор запинается. – Его мать сказала, что прокляла его. Я думал, это пустые слова озлобившейся женщины, но...

– Проклятие матери – страшная вещь, – Окугава качает головой. – Его не снять. Можно просто уменьшить его действие. Чем дальше от источника – тем легче будет вашему брату. Лучше всего будет ему остаться на Земле.

– Неужели ничего нельзя исправить? – просит Тор. – Я сделаю все, что от меня потребуется.

– Проклятие, скорее всего, на крови, – целитель зачем-то мельком смотрит на свое запястье. – Логично предположить, что и снять его можно тем же образом, что и наложить.

– Считаете, что... нужна ее кровь? – Бог Грома оглядывается на дверь в глупом страхе, что Локи может все слышать сейчас.

– Я не знаю, – пожимает плечами Окугава. – Это не мой профиль. Я всего лишь ставлю диагноз.

– Ясно... – тянет Тор. – Мы пойдем. Спасибо за помощь. Сколько я должен вам?

– Тех монет, что у вас с собой, будет вполне достаточно, – целитель проводит ладонью по волосам.

– У меня не много, – качает головой Тор. – Возможно...

– Этого будет достаточно, – улыбается Окугава. – Не стоит беспокоиться.

***

Когда Тор выходит в холл, Локи так и сидит на диване, низко опустив голову. Его всегда опрятно приглаженные волосы сейчас растрепаны, торчат в беспорядке, словно маг нервно зарывался в них пальцами.

– Как ты? – осторожно интересуется Бог Грома. – Ничего?

– Ничего, – через паузу отзывается маг.

– Тогда идем, – громовержец подает ему руку. Локи демонстративно не обращает на это внимания, поднимается сам и шагает к выходу. И Богу Грома не остается ничего другого, как последовать за ним.

Они выходят на улицу, дворецкий нажимает на кнопку, открывая калитку.

– В Асгард тебе сейчас нельзя, – виновато выговаривает Тор, когда они уже стоят у дороги. – Потому что... Целитель сказал, что лучше будет остаться в Мидгарде. Ты можешь выбрать любое место. Помнишь, в Скандинавских горах есть храм, посвященный мне? Там...

– Мне все равно, – Локи улыбается. – Выбирай сам. Если в этом храме есть условия, то я не против.

– Я обеспечу условия, – обрадованно обещает громовержец. – Храм люди превратили в отель, так они называют...

– Гостиницу, я знаю, – морщится Локи. – Не утруждайся разъяснениями.

– Тогда сейчас туда и отправимся, – Бог Грома ловит молот и обхватывает брата за талию.

– Что ты делаешь! – Локи дергается, пытаясь вырваться. – Я не...

Но Тор уже не слышит. Мощный поток воздуха заставляет на мгновение зажмуриться, но молот рассекает его, давая возможность нормально смотреть и дышать.

Локи вцепляется в плечи громовержца так, что Тор едва не морщится. Обнимает крепче, пытаясь дать младшему понять, что бояться нечего.

– Ты же прекрасно знаешь, как я ненавижу это! – шипит маг.

– Я ведь держу тебя, – Бог Грома целует его в висок. – Не бойся.

Локи возмущенно задыхается, открывает было рот, готовясь сказать что-то явно обидное, но Тор не позволяет ему этого. Целует в губы, сразу же сокрушая все сопротивление брата. Локи почти удивленно стонет, зачем-то опускает руку вниз, и стонет уже Тор. Потому что младший проскальзывает ладонью под пояс его штанов и обхватывает пальцами уже полувозбужденный член.

– Нравится? – это Локи шепчет в самые губы, двигая ладонью. – Да, Тор? Нравится?

Хватает Бога Грома только на то, чтобы невнятно промычать что-то утвердительное.

Внизу лесной массив, кажущийся бескрайним. Это должно быть красиво, но Бог Грома не может сейчас оценить. Ему слишком хорошо. Он хрипло дышит, зачем-то заставляя себя сдерживаться. А Локи мучает изощренно: оттягивает крайнюю плоть, гладит пальцем головку, размазывает капельки смазки.

Наверняка маг и сам возбужден, но его ничто не выдает. Только играет румянец на впалых щеках, и блестят лихорадочно изумрудные глаза.

Тор закусывает губу, чувствуя, что уже близко. Возбуждение гуляет по телу теплыми волнами. И когда низ живота словно обдает кипятком, а в глазах вспыхивает... ничего не происходит. А Локи смеется:

– Нет, брат, – его шепот горячим воском заливается в уши. – Куда ты так быстро? У меня есть сюрприз.

– Извращенец... – хрипит Тор. Ему уже почти больно. Кончить хочется до темных кругов перед глазами.

– И я тебя люблю, Тор, – маг ласково касается губами его подбородка. – Тебе будет хорошо.