Искушение на двоих (СИ)

– Ладно, – грустно выдохнул брюнет, но уже в следующий миг снова обезоруживающе заулыбался и многообещающе кивнул, намекая продолжить путь.

Неловкость же, охватившая Томаса после этого ошеломительного признания, стала мало-помалу отпускать, позволяя дышать свободнее и мыслить более связно и четко.

Уже в скором времени высокоскоростной лифт поднял негромко беседующих Билла и Тома на вершину башни, и Каулитц проявлял просто невиданные прорывы спокойствия и выдержки, когда темноволосый, нетерпеливый непоседа, не обращая должного внимания на остальных присутствующих, все равно умудрялся незаметно держать его за открытое предплечье, ласково поглаживая и невесомо проводя по коже длинными ногтями.

– Ты бывал в Мюнхене раньше? – часто хлопая ресницами, непринужденно спросил Билл, вместе с мужчиной всматриваясь в знакомые виды своего родного города, охваченного лучами алого заката, прикасающегося к каждому миниатюрному зданию своим ласковым пламенем и играя в сияющих стеклах.

И Том с удовольствием водил взглядом по каждой улице, зданию, дереву, которые были для него, наоборот, по-прежнему неизменно чужими и незнакомыми. Он сравнивал себя и местных жителей, таких, как Билл, и совершенно не чувствовал себя здесь так, как дома.

– Да, несколько раз, но.. проездом, я бы сказал, – усмехнулся Том, переводя короткий взор на милого брюнета, который просто не сводил с него своих влюбленных, счастливых глаз.

Его до сих пор толком не отпустило то вопиющее окрыление и восторг сладкой победы, которая безумно грела и расправляла крылья за спиной. Теперь ему будто бы оставалось лишь шагнуть с этой высокой башни и взмыть в небеса, и он бы, несомненно, не разбился, ведь эта прекрасная любовь просто не дала бы ему сгинуть там, внизу.

– Мм.. – понимающе отозвался Билл, а потом увлеченно предложил. – А давай мы..

– Покажешь мне его? – с улыбкой перебил его Том, лаская неосязаемыми прикосновениями своего взгляда лицо Лауфера, и тот, конечно, не мог отказать своему мужчине в том, что только что сам хотел ему предложить.

Время все шло, и молодые люди просто бродили по улицам, знакомясь с городом, общаясь и наперебой смеясь, а Билл открывался Томасу со своей новой стороны все больше и больше. Это ему неимоверно нравилось, поскольку сам Каулитц по своей натуре был сдержанным и спокойным, справедливым и честным, не принимая во внимание только тот безумный переворот, который устроил в его жизни малолетний искуситель, когда он сам повел себя так, за что впоследствии стало бесконечно стыдно.

– А вообще я попытался сегодня наладить мирный диалог с родителями, но.. – пожал плечами брюнет, грустно выдыхая и вновь поглядывая своими блестящими глазами на мужчину. – Бесполезно! Они решили, что я прикидываюсь! Я не..

– Нет, птичка, а ты что хотел? – громко хмыкнув, рассудительно ответил Томас и изумленно вскинул густые черные брови. – Такую репутацию за раз не перебьешь.

– Но.. блин, я опять в итоге психанул, а мама.. ну.. – побоявшись говорить садовнику о том, что она снова ругалась из-за отсутствия сына ночью, Лауфер замялся и просто махнул рукой. Ведь Том, только узнай это, мог и вовсе больше к себе его не пустить, а эти опасения были вполне обоснованы. – Том, я больше не.. А-а-а! – начал было говорить Билл, как вдруг истошно вскрикнул, когда увидел, что прямо на них несется большая, лохматая собака.

Замерев перед ними буквально в нескольких шагах, она предупреждающе зарычала, опасно скаля острые зубы и дрожа даже от своего собственного рычания, а Том, дернувшись, поспешно закрыл испугавшегося Билла своей спиной.

– Извините! Извините, пожалуйста! – тут же воскликнул высокий женский голос, и вскоре так внезапно атакованные парни увидели миниатюрную девушку, которая, держа в руках поводок, подбежала к своему здоровенному питомцу. Кое-как схватив его за ошейник, она прикрепила его обратно. – Он так неожиданно сорвался, и..

– Ты совсем уже, дура, охерела?! – гневно и все еще взволнованно разразился Лауфер, превращаясь в пышущую яростью бестию из неженки, которой он был в присутствии Тома до этого. Собака от этих озлобленных возгласов залаяла еще громче, и Билл, взвизгнув и шумно дыша через нос, вздрогнул и отчаянно вцепился в футболку Томаса за спиной. – Убирай отсюда резче свою тупую, вшивую псину и сама проваливай!

– Тише, Билл, – твердо и даже удивленно сказал ошеломленный уже манерами нимфы Каулитц, удерживая юношу за запястье, который преобразился буквально в единую секунду.

– Да если бы она нас покусала, хер бы ты в жизни расплатилась! – надрывно всхлипывая, продолжал скандалить брюнет, тыча пальцем в сторону уже удаляющейся девушки.

По его щекам все равно предательски потекли дорожки слез, вызванные этим внезапным нервным потрясением, когда организм был максимально расслаблен и не ожидал такого опасного вторжения.

– Эй, – уже мягче проговорил Том, видя, что собаку все же увели на безопасное расстояние, а застигнутый врасплох Лауфер все равно был на грани истерики. – Все же обошлось, – вытирая прозрачные слезы на его лице, ласково и заботливо продолжал он. – Испугался?

– Она же такая здоровая.. – с дрожью в голосе негромко восклицал Билл, крепче прижимаясь к Каулитцу и все еще пытаясь успокоить бурю, так стремительно и молниеносно разыгравшуюся в его теле и душе. Однако улыбаться он от такой приятной заботы Тома все же начал. – Я не боюсь собак, но тут.. Черт, а если бы она..

– То один маленький грубиян устроил бы девчушке сладкую жизнь, – криво улыбаясь, ответил мужчина, который все равно бы в таком случае принял основные укусы на себя.

Но уже вскоре, когда Лауфер успокоился и тоже вновь засиял своей обворожительной улыбкой, Том все же поспешил отстраниться.

– Том, поцелуй меня, – попросил темноволосый юноша, глядя на Томаса молящим, будто затравленным взглядом, и, не дожидаясь возражений, сам ответил на них. – Здесь почти нет никого, посмотри.. м? – указывая рукой на пространство вокруг, проговорил он, и Том, проследив, отметил лишь четверых человек в нескольких метрах, а на аллее уже зажглись фонари, освещающие сумеречные тени.

Смерив юного красавца молчаливым взглядом, он все же приблизился и, слегка касаясь носа Лауфера своим, замер на несколько мгновений, наслаждаясь ими и свыкаясь с тем, как выравниваются все острые шипы, удерживающие его на расстоянии от любимого темноволосого чуда. Шумно и размеренно дыша, Том неторопливо опустил ладони на талию юноши и медленно перевел их за спину, после чего бережно и нежно притянул мальчика к себе.

Сперва губы мужчины тронули нежную щеку, проводя по ней и оставляя на коже свое дыхание и невесомые касания, а Билл, опустив черные ресницы, наслаждался и млел в этом трепетном ожидании. Даже сердце ускорило свои удары, вновь тесно ему стало находиться в груди, а в животе снова приятно запорхали стаи бабочек, трепеща и дрожа в сладостной неге.

Легкие, неторопливые поцелуи Тома спустились к подбородку, упрямо минуя с готовностью приоткрытые губы, чем мужчина и дразнил юношу, уже горящего от нетерпения, буквально сводящего с ума. Но Том медлил преднамеренно, словно наслаждаясь этим мучительным отмщением за утренние бессовестные проделки. Быстро облизнувшись, Билл обнял мужчину в ответ, находясь так близко, от чего слабость все настойчивее проходилась по коленям, охватывая постепенным и неспешным натиском все его тело, и, в конце концов, губы Каулитца нашли свою желанную цель, только лишь тронув ее и не углубляясь в ласку.

– Ты красивый.. но вот так грубить все-таки нехорошо, – негромко выдохнул он с легким укором, соприкасаясь с мягкими губами, такими манящими и соблазнительными, и этот соблазн все же толкнул Томаса к дальнейшим действиям.

Билл ответил ему сразу же, наконец дождавшись, он сохранял тот же медленный темп поцелуя, исключающий всякую страсть, и в темноте сейчас не опасался даже Каулитц, что кто-то их неправильно поймет или даже узнает.

Через прикосновения они передавали друг другу чувства, которые даже не требовали слов, каждое касание губ и пальцев по коже дарило умиротворение, граничащее с неутолимым желанием. В тот момент молодые люди находились где-то между ними, не переходя эти невидимые рамки, которые было так просто разрушить.