Другая история (СИ)

Баки выгнулся от удовольствия, чувствуя как пальцы Рамлоу, сгибаясь, проходятся по простате. Он соскучился, он готов был скулить от неизбежного приближения ошеломляющего оргазма, но старался сдерживать себя из последних сил.

Лицо его исказилось от немого крика, и в этот же момент Брок приставил к растянутому анусу партнёра головку своего полового члена.

— Нет! — ужом вывернулся из-под него Баки, наотмашь ударяя Брока ногой по лицу.

Тот перехватил любовника за голень и дёрнул на себя. Они вместе упали с кровати, хватая друг друга за руки, перекатились по полу до двери, задев торшер, стеклянный абажур которого с грохотом разлетелся по полу миллионом осколков, а смеющийся Рамлоу был прижат к полу сидящим на нём сверху Баки.

— Всё, как в первый раз, — засмеялся в ответ Джимми. — Ты неисправим… — оборачиваясь на открывающуюся дверь в свою спальню добавил он, переставая давить на шею партнёра руками.

Стив, сжимающий в руках молоток для отбивания мяса, застыл на пороге спальни соседа, но поняв, что зря бросился на помощь, не выяснив обстоятельств, извинился и закрыл за собой дверь.

Комментарий к Глава 7. Ночной гость

http://vk.com/public96039932?z=photo-96039932_410520262%2Falbum-96039932_00%2Frev

Арт восхитительной Анны Поддубной

========== Глава 8. Воспоминания ==========

Роджерс прижался к закрытой двери спиной и закрыл глаза. Помимо того, что он почувствовал себя идиотом, ворвавшись с холодным оружием наперевес в чужую спальню, лишь услышав сдавленные стоны Джеймса и звуки возни, какое-то странное новое чувство взбудоражило его всего…

«Баки и так никого домой не приводил, теперь вообще заречётся после моей попытки ему помочь…» — думал Стив, радуясь, что в темноте и при отсутствии свидетелей никто не заметит, как он сгорал от стыда.

Но больше всего Роджерса смутила совсем не идиотская развязка ситуации, а физиологическая реакция собственного тела. Да, утренний стояк на рассвете это, в принципе, норма для любого мужика, но то, что ощутил Стив, поняв, что Баки ничего не угрожало…

Член моментально дёрнулся, решив зажить своей собственной жизнью, устав от дрочки, всё его естество прямо отреагировало на то, чего так не хватало Стивену: чужого, живого, красивого, обнаженного тела рядом.

Перед глазами ещё стояли руки Джеймса, напряженные от прелюдии, сжавшиеся на шее любовника. Роджерс за несколько мгновений успел рассмотреть казалось бы всё, что было доступно его взгляду: то, как Джеймс улыбался, сидя на бёдрах партнёра перед тем, как повернуться к открытой двери…

«Боже, я что? Хочу его?» — подумал Стив, проанализировав сумбурный поток своих впечатлений.

Он за пару лет ни разу не видел Джеймса без форменной рубашки или толстовки с длинным рукавом. Тот рассказывал, что повредил руку в аварии и повторял, что очень не любит, когда на неё пялятся все, кому не лень.

Шрамы Стиву в глаза не бросились, в полумраке он и вовсе не вспомнил о них, а вот всё остальное, что Джеймс скрывал под одеждой…

«Так, о чём я вообще думаю? У него есть уже этот парень, и им, вероятно, вполне хорошо друг с другом, раз они милуются после того, как полкомнаты разнесли».

При мыслях о страстном поведении соседа по квартире, тело Стивена сразу отозвалось новым приливом возбуждения. И он уже успел было представить себя на месте сегодняшнего партнёра Баки, прежде чем воспоминания о былом обрушились сплошным потоком.

Пять лет назад Стивен стал студентом Нью-Йоркской школы искусств, экстерном закончив школу и попав на художественное отделение в возрасте шестнадцати лет.

Тогда он был высоким, тощим и хлипким, более того, младшим в их группе, и никто не уделял ему особого внимания. Желая произвести впечатление на противоположный пол, Стив стал заниматься фитнесом. Потихоньку, без лишнего фанатизма, ему удалось привести своё тело в достойное состояние, но Роджерс по-прежнему оставался в душе не слишком уверенным в себе мальчишкой.

Мама Сара, увидев, как возмужал её болезненный и слабый с самого раннего детства малыш Стиви, попросила его, раз теперь ему это по силам, провести каникулы, на которые приходилось празднование его совершеннолетия, на ранчо своей пожилой матери. Та была религиозной до мозга костей последовательницей местной Церкви адвентистов седьмого дня.

Сара еле вырвалась в молодости из родных мест в дальний от фермы городок их штата, где получила среднее медицинское образование и встретила будущего отца Стивена, который был военным и, к сожалению, не вернулся к ней из очередной горячей точки.

Сара отказала жениху в скромном оформлении отношений в мэрии перед отъездом, мечтая о небольшой свадьбе в Церкви. Сирота Грант Роджерс пообещал ей заняться этим вопросом по возвращении, надев на палец любимой помолвочное кольцо ранним октябрьским утром.

Будущая мать Стива узнала о нежданной беременности уже получив вести о смерти жениха и чуть не потеряла ребенка, упав в обморок на кладбище, когда в могилу опускали пустой гроб. От её любимого не осталось ничего, чтобы можно было вернуть на родину.

Незадолго до родов Сара в мэрии поменяла девичью фамилию на «Роджерс», чтобы их с Грантом ребенок носил не только имя своего отца. Помолвочное кольцо, подаренное Грантом, она за всю свою жизнь лишь однажды снимала с руки, когда немного отекли на последнем месяце беременности её пальцы. Тогда Сара перевесила его на цепочку, рядом со скромным крестиком.

— Бабушка ненавидит меня, — сомневался в правильном решении матери Стив. — Прошлый раз, когда мы были у неё, она обижала тебя едва ли не каждым словом, говорила, что ты меня в подоле принесла, что я безотцовщина, и что не видать нам с тобой Царствия Небесного, как своих ушей…

Сара прижимала к себе сына, вздыхала, но просила-таки съездить к родственнице:

— Она смягчилась, Стиви… Написала сама, что перед смертью хочет внука своего единственного увидеть. Врачи диагностировали терминальную стадию рака, уже поздно заниматься традиционным лечением, да и не захочет она, — дорогого стоило простой медсестре, чтобы глаза её в этот момент оставались сухими.

— Хорошо, если так, то я конечно согласен. Но почему со мной не едешь ты? — грустно спрашивал Роджерс.

— Потому что она не простила своей непутёвой дочери-прелюбодейке, сбежавшей из дома родного в город, отсутствие желания покаяться в своих грехах.

— Мам… — дрожь пробралась в голос Стивена, когда теперь уже он прижимал к себе залившуюся слезами мать, — я люблю тебя, ну, не плачь же, пожалуйста…

— Я не понимаю до сих пор, мой хороший, в чём я так провинилась перед ней лично, — всхлипывая на плече сына, шептала Сара. — Но я ни секунды не сожалею, что любила твоего отца, что родила тебя, пусть и не в законном браке, как бы твоей бабушке этого хотелось…

========== Глава 9. Близость ==========

— А ты всё такой же сладкий, — ответил Брок, едва за соседом Баки закрылась дверь. — Давай вернёмся в постель, жестковато тут.

Джеймс молча встал на ноги, протянул любовнику руку, помогая подняться. Улыбка всё ещё не покинула его лицо. Аккуратно, чтобы не поранить ноги мелкими осколками, они дошли до кровати.

— Я хочу кончить с твоим членом во рту. Поможешь мне? — тихо спросил Брок, устраиваясь на спине. — Иди сверху.

— Я не уверен, что смогу второй раз так скоро, — задумчиво ответил Баки, располагаясь над любовником. Обхватив основание члена партнёра рукой, он направил его себе в рот. Рамлоу застонал от этих прикосновений, слегка толкнувшись бедрами вверх.

Барнс тут же остановил его движение, прижав ладонь к лобку Брока:

— Рано…

— Извини, — прошипел любовник. — Просто ты такой, что мне сложно держать себя в руках…

Джеймс продолжил ласкать языком и губами естество партнёра, и, едва убедившись, что тот держит своё обещание, убрал руку и насадился ртом на член Рамлоу, взяв его сразу на всю глубину.

Брок не шевелился под ним, не произносил ни слова, не показывал, хорошо ли ему, не позволяя даже задушенному стону сорваться с губ.