Бессмертие (СИ)

- Да и мне так кажется, – ответил я, похоже, сам не очень поняв, что сказал, и тут же выпалил с места в карьер: - Слушай, Нумминорих, тебе когда-нибудь нравился мужчина?

- В каком смысле? – переспросил он.

- А, чёрт, - мне было неописуемо неловко, я боялся обидеть своего друга неуместным вопросом, но всё же преодолел смущение и спросил: - Да не знаю я, наверное, в том самом… М-м-м… Ну, в котором у нашего Короля роман с этим газетчиком, как его, Рогро Жиилем.

- А, в этом, - Нумминорих отмахнулся и совершенно спокойно ответил: - Да, было пару раз.

Грохот моей упавшей челюсти, кажется, был слышен на мосту Кулугуа Меночи, а глаза стали совершенно круглыми, почти как у нашего буривуха Куруша.

- Да ладно! – буркнул я первое, что пришло в голову.

- А что? – пожал плечами мой коллега. - Что тебя в этом удивляет?

Я задумался. Что меня удивляет? Да, в общем, всё! Но вслух я сказал совсем другое:

- А леди Хенна в курсе?

- Разумеется, - Нумминорих всё больше недоумевал, - это было до того, как мы с ней познакомились, - он задумался, - и однажды едва не случилось уже после, но я вовремя вспомнил, что женат. Хотя соблазн был велик, парень был совершенно прекрасен!

И он мечтательно прикрыл глаза.

Сказать, что я был удивлён – ничего не сказать. Я просто не узнавал своего друга. А точнее, понял, что, оказывается, я про него многое не знаю. Да и про кого, собственно, я знаю многое? А тем более такие, на мой взгляд, интимные вещи?

Нумминорих истолковал моё молчание по-своему, нервно заёрзав:

- Да что такое, Макс? Тебя это что, как-то удивляет?

- Если честно, то очень, - ответил я как есть, потому что сказать что-то другое просто не мог.

- Странно… - отозвался он, - не понимаю, что в этом удивительного. Тебя же не удивляет то, что у нашего Величества есть и любовницы, и любовники. И осведомлены об этом абсолютно все, включая подрастающее поколение, и это вовсе не является чем-то из ряда вон выходящим.

- Гм… Нет, не удивляет, - ответил я. А ведь и правда. Бисексуальность нашего монарха давно уже стала чем-то совершенно обыденным, и на это просто никто не обращает внимания.

- Да тот же Шурф… - сказал не подозревающий о моих мыслях Нумминорих.

И я тут же сделал слишком большой глоток капучино, мгновенно покраснел и позорно закашлялся. Махнул ему, мол, говори, не обращай внимания, это просто я случайно поперхнулся.

- Ну да, - мой друг всё-таки тревожно посмотрел на меня - не нужна ли мне помощь, убедился, что я выживу, и продолжил: - Он же вообще потомок эльфов, впрочем, как и король… А эльфы, они все бисексуальны.

- А ты? – уточнил я у Нумминориха.

- А что я? – он пожал плечами. - Это ведь не обязательное условие, Макс. Для того, чтобы тебе просто понравился другой человек, не нужно быть эльфом. И какая разница, какого он пола. Если бы ты тщательнее изучил традиции Соединённого Королевства, то понял бы, что здесь это вообще не имеет особого значения. Ведь привлекает человек не телом, а… А определённо чем-то другим. Ну… Для меня это так, точно. Да и для многих, я думаю. А что касается эльфийской крови – то, кажется, какая-то там толика во мне течёт, спасибо моему везунчику-отцу и его предкам.

Я задумался. Нумминорих говорил простые и понятные вещи, с которыми я, в общем-то, был совершенно согласен. Я тоже в первую очередь очаровывался отнюдь не телесной оболочкой, но всё-таки, всё-таки… Я никогда бы и подумать не мог, что наш нюхач - и вдруг… Мои былые стереотипы о представителях сексуальных меньшинств таяли на глазах, потому что Нумминорих никак не производил впечатление ни женственного, ни разнеженного, ни манерного. Я всегда видел в нём совершенно адекватного мужчину, да он таким и был. Грешные магистры, а Шурф, а король?! Ни тот, ни другой никак не походили на геев в моём понимании. Видимо, стереотипы моей мнимой далёкой родины здесь просто не работали.

Я провёл ладонью по лбу. Конечно, Шурф как-то обмолвился о том, что не видит разницы между отношениями с женщинами и мужчинами, но… Тогда я не воспринял это всерьёз, что ли. Относительно меня мой самый близкий друг ни разу не выказывал никаких двусмысленных намёков. А я что же? Да может быть, мне вообще всё это привиделось, примерещилось и показалось?

Я прикрыл глаза. И тут же, словно в насмешку, перед моим мысленным взором снова возник образ Шурфа, освещенный солнцем, струящийся золотой пылью, его лучистые глаза, внимательный взгляд…

Я глубоко вздохнул, пытаясь отогнать непрошенное наваждение, и уткнулся носом в уже почти опустевшую чашку.

Нумминорих посмотрел на меня в упор и спросил напрямую:

- Ты так расспрашиваешь, потому что тебе понравился мужчина, Макс?

Я снова закашлялся от такого вопроса в лоб и ответил своему другу совершенно честно:

- Я не знаю. Я просто… Кажется, я просто посмотрел на одного парня, ну… э-м-м… - я терялся и мямлил, - слушай, сэр Кута, а, гм… Я понимаю, что скорее всего спрошу глупость… Но я же не мог, ну, скажем, этого нахвататься только потому, что живу в столице?

Нумминорих хохотал долго и от души:

- Я вообще не понимаю, почему ты так разволновался-то, Макс? Если тебе кто-то нравится, в чём проблема? И нет, этого нельзя «нахвататься»… и этим нельзя заразиться. Придёт же такое в голову!

- Да, и не говори, - но я всё ещё чувствовал себя не в своей тарелке, - ладно, разберусь как-нибудь. Не маленький, чай.

Я поднялся, попутно испепеляя пустую чашку.

- Конечно, - легко согласился мой друг и тоже встал, - не придумывай проблем там, где их нет, Макс.

Я подумал, что наш сэр нюхач чертовски прав. И чертовски мудр. Ну, разберусь я как-нибудь. А скорее всего, завтра вообще забуду обо всём напрочь и буду занят совершенно другими делами.

И я как-то враз успокоился и махнул рукой - дескать, будь что будет. И почувствовал, что чертовски устал. Добрался я до своей спальни быстро и незаметно, благо, мои гости не обратили на меня ни малейшего внимания и развлекали себя самостоятельно, никак не обременяя хозяина своим присутствием. Я с наслаждением вытянулся на уютном мягком полу, служившим мне кроватью, и надеялся тут же провалиться в сон. Но не тут-то было! Я, который по большей части засыпал раньше, чем голова коснётся подушки, неожиданно обнаружил, что бессонница – это вещь вполне себе реальная. Я извертелся и искрутился, я попробовал прибегнуть к моему излюбленному снотворному – чтению, но всё равно никак не мог уснуть. В моём воспалённом мозгу стекляшками в калейдоскопе крутились воспоминания сегодняшнего дня, покадрово перемежающиеся с фрагментами моего детства. Разговор с Шурфом, с Джуффином, с Мелифаро… Мой пёс Друппи, моя бабушка с яблочными пирогами… Шамхум, и Шурф на качелях, и прочее, и прочее… И прочее. Через пару часов я оторвал раскалённый чугун, который по совместительству являлся моей собственной головой, от подушки. Отчаянно хотелось спать, но отчего-то сейчас эта опция была мне недоступна. Я понятия не имел, почему и как, и ещё меньше соображал, что же теперь с этим делать. Поэтому мне в голову не пришло ничего лучше, чем послать зов шефу:

«Привет. Уже ночь?» - спросил я его.

В ответ какое-то время звучала густая тишина, в которой было его присутствие, а потом я услышал в своей голове его слегка встревоженный и в то же время насмешливый голос:

«Макс, ты там рехнулся?»

Я даже задумался. А что? Может, и вправду? Запах безумия я всё равно не чувствую, поэтому ответил ему, как есть:

«Если честно, понятия не имею».

«Так что случилось?» - спросил Джуффин, и теперь его голос звучал абсолютно спокойно, и, я бы даже сказал, несколько утомлённо.

«Заснуть не могу», - пожаловался я.

«Бедный мальчик», - мой шеф явно веселился.

Ну да, кажется, наш разговор и правда со стороны выглядел очень смешным: капризный маленький Макс жалуется взрослому дяде Джуффину на то, что не может уснуть. Я стушевался:

«Да ладно тебе. Со мной просто это нечасто случается».