Константа Роджерса (Т8-25, Мужская дружба, etc) (СИ)

— И это только первый день, — сказал он, когда они зашли в лифт. Стив хмурился и смотрел на раскинувшийся под ними город. Кое-где уже загорались уличные фонари, а машин, казалось, стало еще больше. — Давай прокатимся? Или нет. Сейчас мы спустимся на свой этаж, пойдем на кухню и съедим там все, что найдем. А потом завалимся в кровать и… короче, я тебя оттуда не выпущу, пока ты не поменяешь выражение лица.

— Бак. Это все…

— … в прошлом, Стив. И пусть оно там остается. В конце концов, в настоящем от этого одни бонусы.

— Я бы предпочел, чтобы…

— А я нет. Я бы не хотел, чтобы ты, накачанный сывороткой по самые уши, видел, как я старею, дряхлею и, наконец, сдыхаю у тебя на руках. Это если бы мы оба выжили, если бы я не попал в лабораторию Золы и тоже не получил препарат, убивший до меня сорок пять человек, но отчего-то прижившийся во мне. Вот такой вот я эгоистичный мудак. Хочу быть с тобой. На равных. Настолько, насколько это вообще возможно.

— Я бы любил тебя и без всех этих, как ты выразился, «бонусов», — хрипло ответил Стив. — Господи, как представлю…

— Не представляй. Понимаю, художественное воображение и все такое, но… просто посмотри на меня. Я выжил, я черт подери, выбрался и — самое главное — я с тобой. Так, как никогда не мечтал быть. Оно, вот это последнее, стоило каждого сожженного нерва, Стив. Не отнимай это у меня своей жалостью.

— Это не жалость, Бак.

— Это именно она. У тебя лицо, как на похоронах. Врезать тебе, чтобы ты ощутил, насколько я жив?

— Лучше, — Стив, наверное, посмотрел на него как-то совсем уж жалостливо, потому что взгляд Баки потяжелел, будто он и вправду собирался ударить, — лучше поцелуй.

— Не здесь же, — Баки ухмыльнулся и окинул его оценивающим взглядом, — потому что то место, куда я хочу тебя поцеловать, на людях не показывают. Хватит со Старка потрясений, — Баки кивнул на камеру, притаившуюся под потолком и многозначительно облизал губы.

От этого длинного, нарочито медленного движения, у Стива внутри все перевернулось, и он почувствовал, как неудержимо, позорно краснеет, словно школьник, которого застали за чем-то неприличным.

— Таким ты мне нравишься больше, — фыркнул Баки. — Не дождутся, понятно? Они все не дождутся, чтобы я, добравшись до самой классной задницы по эту сторону Атлантики, лег и умер от осознания приключившихся со мной несчастий. Ясно?

Стив кивнул и на выходе из лифта едва заметно коснулся поясницы Баки. Просто чтобы осознать, что тот — не плод его больного воображения.

========== Часть 18 ==========

Дни в лаборатории тянулись, похожие один на другой. Тони все повторял и повторял какие-то тесты, сканировал руку, разбирал ее объемную проекцию, что-то уточнял, ковырялся в лючках, но глубоко не лез. Настоящая катастрофа случилась в воскресенье. Все начиналось как обычно, но Тони вдруг, проведя короткую серию тестов, сказал:

— Я сделал разъем. Диагностический. Тот, что похож на ШРАП. На самом деле не очень похож, но да, я это сделал.

— И что ты предлагаешь? — насторожено спросил Стив, привычным защитным движением прижав к себе Баки. Тот так же привычно отстранился, но только через секунду, и всем, хорошо его знавшим, эта заминка сказала о многом.

— Ну, Кэп, это диагностический разъем, улавливаешь связь?

— Ты его протестировал?

— На чем? Э… на ком то есть? На себе, что ли? На себе я тестирую только то, что делаю для себя. Костюмы, например. Эй, все будет нормально, я не ошибаюсь. Подключим, Джарвис быстро сообразит, какое ПО нужно для диагностики, мы быстро соберем данные и — возможно — нам не придется лезть Барнсу под его толстую вибраниевую кожу. Помнишь? Я не садист, а ученый. Ученый, от слова «учить», а не «увечить».

Стив вопросительно посмотрел на Баки и тот напряженно кивнул.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказал он.

— Я тоже на это надеюсь, — себе под нос сказал Тони, а громче добавил: — Джарвис…

— Если что-то пойдет не так, я настаиваю на полном подчинении, — сказал вдруг Стив, и все, даже Лэнг поняли, что это говорит не совсем он, а, скорее, Капитан Америка. Тони знал этот взгляд из-под чуть сведенных к переносице бровей. И окаменевшая челюсть a la «соблюдайте спокойствие, все под контролем», тоже была ему знакома по многочисленным совместным операциям. Кэп предчувствовал неладное, и Тони поймал себя на мысли, что нервничает. Пресловутая «чуйка» Стивена Роджерса была ему известна еще по рассказам отца. — Мне нужно личное согласие каждого.

Стив взглянул на Беннера, и тот рассеянно кивнул, не отрывая взгляда от монитора, Лэнг нервно ухмыльнулся и смог выдавить:

— А я что? Я тут по приглашению. Ваш мир — ваши правила.

— Доктор Ларингейм? — француженка, которой Джарвис успел перевести сказанное, чопорно кивнула, проверила крепление датчика у Баки на плече и отошла.

— Тони?

Старк молчал дольше всех, явно скрывая раздражение. Он всегда считал, что Стиву нечего делать в лаборатории, если это не очередной эксперимент с суперсывороткой. К тому же он терпеть не мог подчиняться. Одно дело в критической ситуации внять гласу разума, на поле боя, где Кэп — опытней в разы, и совсем другое — тут, на своей законной территории сделать так, как скажут, а не так, как хочется.

— Нет, — медленно выговорил Тони, глядя Стиву прямо в глаза. — Прости, Кэп, но это моя лаборатория, и никого, кроме людей с научной степенью, я здесь слушать не намерен.

— Твое упрямство когда-нибудь слишком дорого обойдется всем нам, — веско сказал Стив. — И я настаиваю.

— Да что может пойти не так? Кэп, ничего с твоим обожаемым Баки не случится.

— А если ты ошибся, Тони? Надеюсь, ты понимаешь, что никакие извинения и никакое искупление не в состоянии вернуть человеку жизнь?

— Стив…

— Если я скажу «хватит», ты тут же все прекратишь, Тони.

Старк смотрел на него раздраженно, устало и обреченно одновременно.

— Я все понимаю, — наконец, сказал Тони. — Я же не слепой. Я видел… результаты вмешательств. Я не Зола, Стив. Я не собираюсь поджаривать твоего дружка или обливать его кости раскаленным сплавом вибраниума и адамантия. Да и нет у меня столько вибраниума, в конце-то концов!

— Если я скажу «хватит», ты тут же все прекратишь, — упрямо повторил Стив. — И если скажу «ложись» или «беги», ты тоже подчинишься. Все вы подчинитесь, каждый.

— Боюсь, если Барнса замкнет, бежать будет поздно, — ввернул Тони, и тут же поймал на себе тяжелый взгляд «Баки». — Ладно, хорошо. Прекращу, лягу, побегу. Давайте уже начнем. Развели мелодраму.

Баки откинулся в кресле и сжал зубы — манипуляции с чертовым разъемом никогда не были приятными. Стив устроился рядом и переплел свои пальцы с его. Крепко, надежно, одновременно поддерживая и удерживая — именно то, что надо.

— Смотри на меня, Бак, — приказал Стив. — Все будет хорошо, только смотри на меня и ни о чем не думай.

— Я не могу ни о чем не думать, когда смотрю на тебя, — Баки изогнул бровь и крепче сжал его руку.

— Поехали, — напряженно сказал Тони и подсоединил самодельный штепсель к разъему в ладони Баки.

Дальше все произошло настолько быстро, что если бы не реакции Стива, то не обошлось бы без локального апокалипсиса.

Яркий свет лаборатории мигнул, Джарвис уныло растягивая слоги произнес: «Тревооогаа» и замолчал, Баки изогнулся в кресле дугой, послышался оглушительный хруст костей и хриплый, вымученный вой. Стив выдернул из металлической ладони штепсель, Баки упал в кресло, глядя остекленевшими глазами, а потом ловко захлопнул открытый лючок на ладони и ухватил Тони за горло. Все это заняло не больше трех секунд.

— Баки, — тихо позвал Стив. Тот не отзывался, продолжая душить Старка одной рукой. — Все вон, — страшным голосом сказал Стив. — Немедленно.

Брюс молча подхватил под локоток побледневшую Ларингейм и догнал Лэнга уже у дверей.

— Баки, — Стив, даже не поморщившись от боли в сломанных, похоже, пальцах, осторожно обхватил его подбородок свободной рукой и заставил посмотреть в глаза. — Баки, ты слышишь меня?