Контрактный брак? Как бы не так! (СИ)

Матч… Боги, если бы Форрестер не вмешался первым, он бы сам бросился в драку с хмырями, посмевшими отпустить сальную шуточку, а потом учинил еще более громкий скандал в попытке увести Хави с игровой площадки. Или просто взял бы, да и перекинул супруга через плечо и унес в неизвестном направлении. Вот тебе и не имеющий запаха, «не возбуждающий»… «Мой!» — раненым бизоном вставала на дыбы ревность, стоило только перехватить чужие взгляды, направленные на ничего не замечающего мужа, то выпрыгивающего над сеткой, то спасающего свою команду от неберущегося мяча под одобрительный рев трибун. Искреннего и немного наивного, получающего удовольствие от волейбола. Хорошо, что удалось сдержать себя, потому что увидеть такого Хави — не запуганного или яростно скандалящего, а страстно отдающегося игре, раскрасневшегося, азартного и невообразимо сексуального в этот момент — было неожиданной наградой. Гораздо более ценной, чем вероятный контракт с несговорчивым Форрестером. И ледяной душ после игры был как нельзя кстати. Как и сегодня утром, когда он опять обнаружил Хави у себя под боком, хотя совершенно точно помнил, что засыпал один и в другой комнате. Какой там договорной брак! Взбунтовавшиеся инстинкты вопили и требовали взять омегу, повязать и навсегда сделать своим, чтобы тот и посмотреть в сторону других альф не смел. Но он сбежал на работу, дав себе слово закончить с делами как можно скорее, а потом уже подумать о приручении и последующем соблазнении мужа.

Даже нагрянувший для попытки договориться и спустить происшествие на тормозах Натан, выглядевший сегодня точно так, как Колин любил, не вызвал у него ничего, кроме раздражения. Запах розового масла, до недавнего времени заставлявший терять голову и сгорать от желания оттрахать его носителя так, чтобы тот сидеть не мог, сегодня показался излишне тяжелым, липким и тошнотворным. А сероглазый стеснительный тихоня, пахнущий неизвестно чем, опять похерил все планы и здравомыслие, заявившись к нему в компании мачо, с алеющим пятном на шее и чужим запахом… Правда, теперь он не знал, проклинать Тони Мендеса или благодарить, потому что все, что случилось после того, как за копом закрылась дверь, было куда важней контрактов, договоров, планов и ущемленной гордости. И еще. Было невообразимо приятно застать Хави за обнюхиванием подушки. То, что Натан Фицрой называл “масс-маркетовым ужасом”, сравнивая его запах с дешевыми дезодорантами и насмехаясь над неподобающим статусу и богатству ароматом, для Ксавьера Обри оказалось «очень». И это отчего-то льстило самолюбию и грело душу, а поселившаяся в ней ревнивая тварь довольно щурилась и урчала сытым котом…

— Мистер Сторм, я осмелился заказать вам и вашему мужу обед, — раздался голос секретаря по селектору. — Можно войти?

Колин спохватился — пока он тут предавался воспоминаниям, совсем забыл о еде. И Хави, если уже проснулся, наверняка проголодался. А в комнате только бар с напитками.

— Спасибо, Генри, — от Колина не укрылось донельзя любопытствующее выражение лица вошедшего с подносом Саммерса, который сразу направился к комнате отдыха, но сейчас альфа не собирался потакать недостаткам подчиненного. — Дальше я сам. Оставьте блюдо на столе.

— Из мэрии звонили, сказали, что задержатся на полчаса, — улыбаясь, как крестный фей, произнес Саммерс. — Мне никого не впускать и говорить, что вы заняты?

— Лучше, что меня нет, — не удержав усмешку, отозвался Колин. Хорошая новость — на общение с мужем есть еще несколько драгоценных минут.

— Он вас меняет, мистер Сторм, уж простите за бестактность и откровенность.

— И как же?

Но секретарь только прикрыл за собой дверь, не считая нужным отвечать.

 — Просыпайся, соня… Надеюсь, ты любишь стейки и картофельное пюре, — Колин прошел мимо закутанного в одеяло с головой мужа и поставил поднос на столик. — Или ты предпочитаешь, чтобы тебя покормили? Хави? Хави!!!

Одернув одеяло, Колин оторопел — голова мужа была неестественно запрокинута назад, а налившийся на шее Хави след был не красным и не отдавал синевой, как следует обычному синяку, нет, это был волдырь, заполненный темной жидкостью, от которого расходилась мелкая сыпь, жутко выглядящая на неестественно белой коже. И такие же следы были на другом плече, там, где он целовал — только мельче, но от этого не менее пугающие.

— М…н, — не размыкая губ промычал муж и попытался вздохнуть, но Колин услышал только сип, от которого его пробрал мороз по коже.

— Господи, — на ощупь омега был слишком горячий. — Хави!!!

— Служба спасения. Что у вас случилось?

— Мой муж, девятнадцать лет, без сознания, высокая температура и сыпь, — Колин постарался назвать все симптомы как можно более спокойно. — Пожалуйста, помогите!

— Где вы находитесь? — Колин понимал, что оператор на той стороне провода всего лишь действует по протоколу, но все равно был раздражен, называя адрес.

— Скажите, сэр, есть ли рядом другие пострадавшие?

— Нет.

— Как давно он заболел?

— Еще три часа назад все было хорошо, — альфа почувствовал, как трубка в руках стала мокрой от пота.

— Принимает ли он наркотики?

 — Нет!

— Посещал ли он недавно места с высокой эпидемической опасностью?

— Нет!!!

— Есть ли у вашего мужа заболевания, о которых следует сообщить? Аллергия на лекарства?

— Нет!.. Не знаю…

— Сэр, иногда у больных есть браслет или кулон на шее с кодом заболевания, о котором следует сообщить медикам. Проверьте, есть ли у него такие.

— Нет… — ни на шее, ни на руках Хави ничего не носил.

— Если вы можете проверить его личные вещи, посмотрите и там, пожалуйста. Пока бригада медиков едет к вам.

Колин бросился в кабинет и вытряхнул на стол содержимое тряпичной сумки, ни на что особо не надеясь, попутно представляясь оператору и описывая состояние Хави.

— Колин, вы нашли вещи?

— Я… я не понимаю.

— Продолжайте, что вы видите?

— В косметичке лекарства, — он перечислил ничего не говорившие ему названия. — И еще перцовый баллончик и электрошокер. А, хотя погодите, тут что-то есть. Такая бирка на цепочке, как у солдат.

— Это оно. Назовите аббревиатуру и номер.

— Код Эф Ай альфа Ти, номер Икс Джей Оу ноль двадцать один.

Какое-то время в трубке было слышно только щелчки клавиш.

— Мистер Сторм, повторите пожалуйста, кем вы приходитесь мистеру Ксавьеру Обри?

— Мужем! — рявкнул он, перестав сдерживаться.

— Но…– опять пауза… — тут написано…

— Мне плевать, что у тебя, говорящая голова, написано!!! Когда будет твоя бригада медиков? Что с моим мужем?

— Я соединю вас с исследовательским институтом Сент-Клер, профессором Рутгером Морстеном, лечащим врачом вашего мужа, мистер Сторм.

— Что?! — понять, зачем Хави понадобилось обращаться к эндокринологам и как это связано с его состоянием, было выше его сил.

— Ну как же. Вы же сами назвали. Синдром «ЭфАй» альфа, тип «Т». Тотальная непереносимость феромонов альфы. Похоже, что ваш… мистер Обри сейчас испытывает рецидив. Но я не специалист, вам лучше все объяснит его лечащий врач.

====== Бонус к двадцать седьмой главе. Часть вторая. ======

-… Винсент, я сообщу, если будут изменения, — Колин нажал на телефоне кнопку отбой и все-таки запустил телефонный аппарат в стену комнаты ожидания, дав волю своему гневу на родственников мужа. Хорош расклад — глава семьи улетел в Европу и номер недоступен, а родитель-омега продемонстрировал непостигаемую умом беспечность и равнодушие к судьбе младшего сына, заявив, что «Ксавьер не может без привлечения внимания к своей персоне, подобные приступы с ним уже случались и только выглядят угрожающими, надо просто довериться профессионалам и не паниковать». Сторм дар речи потерял, когда услышал этот холодный ответ от, казалось бы, самого родного для Хави человека, и смог только выдавить дежурную фразу на прощание.

— Как же, привлечение внимания, профессионалы знают, что делают, не стоит паниковать…- прошипел он сквозь зубы, продолжая мерить шагами выкрашенную в успокоительные нежно-зеленые тона комнатку с немудреной обстановкой в виде пары кресел, кушетки и столика с какими-то брошюрами.