Контрактный брак? Как бы не так! (СИ)

 — Да, — не скрывая удивления, говорит Сторм. — Это Чарли Браун, консьерж в доме, где находится моя квартира. Удивительно, что вы спрашиваете.

С этим соглашусь. С чего вдруг покойный мистер Браун заинтересовал полицию? Или друг расследует странную смерть из-за остановившегося медицинского устройства? Может, еще кто пострадал от плохой работы кардиостимулятора? Непонятно.

— Когда вы видели его в последний раз? Пожалуйста, вспомните, — Мендес цепким взглядом смотрит на нас.

— Тони, а в чем дело? — не удерживаю свое любопытство. — Мистер Браун умер три дня назад от остановки сердца.

Колин кивает в знак солидарности с моим вопросом.

— Уверены? — Тони задумчиво потирает подбородок, достает блокнот и помечает в нем. — Откуда вам это известно? Впрочем, это уже выходит за рамки простой беседы и, боюсь, Хави, твой муж прав, мне придется пригласить вас дать свидетельские показания.

— Полагаю, я тоже был не совсем прав, детектив, — удивляет меня муж. — Есть дела, которые требуют скорейшего вмешательства, тем более, если попадают в сферу моих интересов. Наша с Хави уверенность в судьбе мистера Брауна неслучайна…

— Вы единственные из опрошенных жильцов, кто мне об этом рассказал, — огорошивает Тони, как только мы заканчиваем рассказывать историю про взлом и проникновение в квартиру. — Говорите, мистер Поллак, его сменщик, рассказал вам о смерти консьержа. А как мистер Поллак выглядел, помните?

— Да, — с готовностью подтверждаю я. — Волосы, кажется, пегие, собранные в хвост, красная бейсболка, так… сейчас… бейджик с фамилией. И еще он по-польски ругался, когда увидел «труп».

— Колин, а вы что скажете?

— Признаться, — качает головой муж, — я видел этого человека второй раз в жизни, и тоже, никаких отличительных черт, кроме бирки с фамилией и кепки не вспомню. А что сказали в управляющей компании?

— Мистер Браун взял отпуск в прошлый четверг навестить семью, — Тони перелистнул блокнот на пару страниц назад. — Исходя из этой информации, вы не должны были его видеть ни в пятницу в семь вечера, когда ты, Хави, уезжал к себе на квартиру, ни вы, Колин — в ту же пятницу, но в одиннадцать вечера, когда приехали из аэропорта и не обнаружили мужа дома.

— Но он поздоровался со мной и назвал по фамилии! И сам отозвался на «мистера Брауна».

— Хави, — прерывает мое возмущение муж, — если все, что мы можем вспомнить о человеке — это бейдж, кепка и цвет волос, то точно также могли принять кого угодно за мистера Брауна, демонстрируй он обычное поведение в подходящей одежде. Садовников, молочников и почтальонов никто не знает в лицо. Как и консьержей.

— На замену должен был выйти вот этот человек, — продолжает Тони и выкладывает еще одну фотографию. — Мистер Поллак. Кстати, это сожитель мистера Брауна.

— Не он. Тот, кто с нами говорил, был как минимум на пятьдесят фунтов легче, — мне не удается скрыть дрожь в голосе.

— Детектив Мендес, полагаю, вы нашли кого-то из этих людей совершенно не там, где им следовало быть? И ни о каком поломанном кардиостимуляторе речь не идет, верно? — Тони мрачно кивает.

Прикусываю губу, чтобы не вскрикнуть. Ужас какой.

— Я расследовал пожар, — поясняет Тони свои мотивы. — Сгоревшая квартира находится в ведомстве моего участка. Мистер Поллак находится в больнице в критическом состоянии, он тяжело отравился угарным газом. За выходные удалось узнать только предполагаемое место работы и имя сожителя, но стоило мне вчера обратиться по месту работы обоих консьержей, как начались странности. С одной стороны, ответы немногочисленных жильцов были одинаковыми. Точно та же история вышла и с управляющей компанией. Ничего не знаем, все было спокойно, никто не жаловался на отсутствие сотрудников на рабочем месте. Но с другой…

— Если бы не найденные сегодняшней ночью останки мистера Брауна, — продолжает Тони и я все-таки вскрикиваю. — Слишком много случайностей и слишком много трупов на один дом в центре города. Но предварительная версия о том, что один консьерж убил другого и потом поджег свое жилище, чтобы обеспечить алиби — не выдерживает никакой критики.

— Записи видеокамер? — хватаюсь за последнюю надежду.

— Их нет, — Колин касается моей руки, — из-за грозы сбилось программное обеспечение и они выключились. По крайней мере, так мне объяснили в полиции.

— Да уж, вырисовывается дело, — вздыхает Тони.

— А что ты думаешь о связи твоего расследования с вторжением в… нашу квартиру? Наверняка у мистера Поллака, то есть того, кто его за себя выдавал, сняли отпечатки пальцев. И стоит запросить материалы дела.

— Увы, — хмурится Тони. — И в этом еще одна странность.

— Вам приказали умерить пыл? И не лезть, если хотите сохранить карьеру? Согласиться с предварительной версией? Отказали в получении полицейского отчета? — замечания Колина попадают не в бровь, а в глаз. До этого корректный и спокойный альфа вдруг позволяет разразиться цветистым ругательством на испанском.

— Я не готов исключить версию с личными мотивами и возможной размолвкой между сожителями. Пока. Но благодаря вам у меня есть примерное описание человека, который выдавал себя за мистера Поллака, и возможно, за мистера Брауна, с неясной целью. Буду искать. Хави, если ты… если вы оба вспомните еще хотя бы незначительную деталь об этом человеке, сообщите. В любое время, — друг встает и дает понять, что больше не смеет задерживать.

— Получается, сообщник Натана — убийца? — делаю самое очевидное для меня заключение и вопросительно смотрю на мужа, который тоже задумался.

— Убивать двух человек ради шутки над третьим тоже никто не будет. Натан не пойдет на такое. Ему проще было дать денег за молчание, — разумно возражает Колин, а я с трудом удерживаю язык за зубами и не комментирую моральный облик бывшего, хотя ой, как хочется. — Но если ты все-таки прав, Хави, тогда понятно, почему наше дело превращают в абсурд и целенаправленно разваливают. Фицрой-старший не потерпит пятна на репутации и задействует все ресурсы. Если бы дело велось по-честному, то победа была бы за нами. А так… Рино лучший, но против своры законников и административных препонов ему не устоять.

Муж бросает взгляд на часы.

 — Я распоряжусь, чтобы Генри вызвал тебе такси. У меня еще ряд встреч, которые нельзя ни отменить, ни перенести.

От меня просто избавляются. Вон, уже надел очки, и не поднимает глаз с очередных бумаг. Обидно. Даже ненавистного Фицроя он проводил, держал лицо. А меня можно и секретарю поручить.

— Что, если шутка с подкладыванием куклы была дымовой завесой? И твой любимый Натан использован втемную? — оборачиваюсь я на пороге и высказываю самую абсурдную версию, чтобы задержаться и не ехать домой, не оставаться наедине со своими переживаниями. — Кому-то была нужна шумиха вокруг тебя и Фицроя, чтобы отвлечь внимание от чего-то более важного?

— Натан такой же мой, как детектив Мендес — твой… друг, — взрыкивает альфа, опустив все остальные слова. — Не дразни меня и не играй в игры, в которых заведомо проиграешь, Хави.

— Мы просто друзья! — шиплю я, непонятно с чего заводясь.

— Да уж! Настолько «просто друзья», что следы «дружбы» и не пытаешься замаскировать.

— Что? О чем ты? Тебя опять обманывает запах! Может, стоит обратиться к специалисту, чтобы подлечить обоняние и паранойю?

Секунда — и муж в шаге от меня.

— Чей это след, Хави? — я обмираю от ужаса, когда муж касается шеи в том самом месте, что прикусывал Грэм. Неужели все-таки пошла реакция на чужую слюну и на шее красуется свидетельство моего позора? Господи, какой стыд…— Молчишь? Вот и молчи. А меня твои маленькие шалости с «друзьями» не касаются.

====== Глава двадцать шестая ======

— Это… — нужные слова никак не получается произнести, да и стоит ли пытаться?

Мои сомнения не остаются незамеченными.

— Это не то, что я думаю? — обманчиво доброжелательным, вкрадчивым тоном спрашивает он, от чего сердце начинает колотиться с удвоенной силой. — Не то, что кажется на первый взгляд? Да? Позволь кое-что показать…