Не без греха (СИ)

Признаться в чувствах оказалось не так сложно, слова уже теплились на языке, но всякий раз, когда Чимин хотел их произнести, его сковывало и отбрасывало назад. Теперь никаких преград не осталось, кроме никому не нужных фактов, о каких Чимин сообщит как-нибудь позже, если сочтёт нужным (и если найдёт потерянную где-то визитку Сокджина, способную послужить доказательством).

И весь следующий день Чим провёл возле Хосока. После обеда тот с горем пополам поднялся с постели, чтобы прогуляться по коридору, взяв Чимина под локоть. Отлёживаться и превращаться в обузу - не в его стиле. Хосок смотрел на Чимина с нескрываемым обожанием, больше не повышал тонов и даже пошутил несколько раз по поводу своей ревности. Реабилитировался он быстрее обычного и надеялся, что в этом есть маленькое чудо присутствия Чимина.

За день до выписки Чимин побывал в университете (Хосок настоял), а когда вернулся вечером, столкнулся на входе с Сонхи. Впервые он виделся с ней вживую. Похожа на Хосока, только ниже ростом и пучок волос на голове презабавный. Сонхи не желали беспокоить, но она всё равно узнала и хвалить парочку за укрывательство не спешила.

— Тоже мне конспираторы великие, — вздохнула она. — Когда Хосок со всех радаров испаряется, а особенно, игнорируя мои звонки, я уже чувствую, что пора по больницам звонить.

— Извини… Мы не решились тебя волновать.

— Мы? — подчеркнула и улыбнулась. — Вам бы, ребята, стоило пожениться.

Чимин покраснел, и Сонхи ущипнула его за щёку.

— Какой же ты милашка, ры-ыжий! Неудивительно, что Хосок по тебе сохнет.

Для человека, наверняка говорившего о мучительном прошлом, Сонхи имела вид довольно воодушевлённый.

— Что? Гадаешь, почему я не расстроена? — прочла она по глазам. — Это легко, когда всю жизнь помнишь, тема со временем затирается и перестаёт быть больной. К тому же, мне нужно беспокоиться об этом госте, — она демонстративно погладила живот.

— Понимаю, — улыбнулся Чим. — Позаботься о нём.

— Или о ней. Если что, есть у меня на примете одна парочка, — подмигнув, Сонхи попрощалась.

В палате Хосок был занят чтением журнала, прихваченным из комнаты досуга. Повязки сняли, оставив пластыри, здоровье его успешно шло на поправку.

— Ну и видок у меня, да? — Хосок обернулся и шагнул к Чимину, обнял.

— Нам не впервой, — глухо пробормотал Чимин, пряча лицо на плече, пропахшем медикаментами.

Из уст Чимина «мы» наполнялось каким-то невероятным смыслом. Хосок пригладил рыжину волос и осторожно прижался к прохладным губам. Остаток вечера они просидели в обнимку до тех пор, пока Хосока под воздействием лекарств не сморило в сон.

Умаявшись, Чимин вскоре тоже задремал. Вдруг на виброзвонке заплясал телефон. Как оказалось, не его, а Хосока. Тихий дежурный голос сообщил страшные вести. Отнимая трубку от уха, Чимин механически потянулся другой рукой к Хосоку. Выходит, с матерью он поговорить так и не успел.

На этот раз у неё получилось.

***

Подбирая рассыпанную волю, Чонгук выходил из машины с целую вечность, предполагая, что застанет и Юнги, вывернувшегося с изнанки. Но в опустелом зале антикафе, попивая кофе, его в одиночестве ждал Намджун. Он поднялся с дивана и протянул Чонгуку ладонь, тот не пожал и сел напротив, не размениваясь и на элементарные приветствия.

— Что ж, надо думать, ты вымещаешь на мне обиду, — хмыкнул Намджун.

— Мы уже здоровались, — грубо напомнил Чон.

— А у тебя и впрямь красивый голос, — восхитился Намджун, однако, расположенности со стороны Чонгука не прибавилось ни на грамм. — Ладно. Ближе к делу, да?

— Объясни мне, что за дерьмо происходит. Где Юнги?

— Он в безопасности, не волнуйся. Ты и сам понимаешь. Юнги убил одним выстрелом кучу дичи - он так это называет.

Намджун словно хвастался тем, что проводил с хёном много времени, о наполненности которого никаких догадок. Мало Чонгуку несчастий. Намджун не рискнул испытывать его терпения.

— Ему действительно приставили дуло к виску, но образно на тот момент. А он же у нас предусмотрительный малый, обратился с заказом к Сокджину. Да уж, выступил заказчиком в теме, к которой всегда относился скептически. Что только человек не сделает, когда прижмёт. Здорово иметь таких друзей, как мы.

Озадаченный Чонгук стараний Намджуна показаться великим благодетелем не оценил. Успел насмотреться на их с Сокджином представления. Сокджин выступал в роли сценариста, а у Намджуна всегда хватало выдержки и сноровки для режиссуры.

— Понятно. Значит, Юнги заказал инсценировку своей смерти, чтобы… — Чонгук захлебнулся фразой, мучаясь предательством. — Чтобы… что?

— Освободиться, — Намджун, выражал взглядом искреннее сочувствие. — От долгов, от привязанности, от неуверенности Тэхёна и ещё - твоего молчания. Одно мощное эмоциональное потрясение всегда имело шанс подействовать и вытеснить то, что мешало тебе заговорить. Думаю, в каком-то смысле, Юнги придал этому больший приоритет, чем остальному.

Не залечило, но задело больнее. Хён та ещё эгоистичная задница, решившая за всех разом. Мол, так будет лучше. Для Чонгука это равно попытке избавиться от него, стерев многолетнее доверие.

— Перед тем, как мы это провернули, он договорился с родителями, — Намджун прощупывал вопросы, о которые логика Чонгука ударялась с разбегу. — Конечно, они едва согласились поучаствовать, ссылаясь на то, что ты с ума сойдёшь, но ради сохранения его жизни и ради твоего блага приготовились идти на жертвы.

Мерзкое чувство засело в груди. Чонгук возвращался к похоронам. Возвращался к мыслям о том, что родители выглядели скорбящими какой-то тайной, изнывая, скорее, от причастности ко всеобщему заговору, нежели от утраты. Обвинять их сложно.

— И что, разве долги не обязаны трясти с нашей семьи? Смерть в таких случаях не спасает, — холодно подметил Чонгук.

— Да, обычно так и происходит, — охотно закивал Намджун. — Однако, Сокджин любезно предложил свою финансовую помощь. В обмен на условие, приняв которое, Юнги обязуется беспрекословно подчиняться и не вмешиваться в процесс ни под каким предлогом.

Им довелось побыть фишками на цветастом поле пристрастий. Разрозненные неясности сшивались в один сочный гобелен, и Чонгук словно отходил назад, разглядывая неровности и не имея прав вносить изменения. Похоже на беспомощность.

— Когда я заметил Тэхёна и поехал за ним… — Чонгук сглотнул и сцепил руки в замок. — Мы застали ложное убийство. Как вам удалось подогнать часы?

— Случайная закономерность, — оживлённо пояснил Намджун, ему доставляло удовольствие разбираться в нюансах. — Юнги написал ему, что вечером им лучше не видеться, и Тэхён воспринял сигнал настороженно, как и любой зависимый человек. Он должен был выйти, рано или поздно. И не важно, попали бы вы на само аутодафе или застали весть после. Впрочем, в изначальном плане мы предполагали, что Тэхёна не подведёт интуиция, а тебя нюх. И вуаля!

Снова Чонгуку захотелось драться, поднять это самодовольное существо и раздробить. Он всегда отличался некоторым высокомерием, смотрел на людей сверху вниз. Неудивительно, что с Сокджином они спелись соловьями. То, что стоило Чонгуку и Тэхёну стольких страданий - оказалось продуманной и прописанной забавой. Но что ещё отвратительнее, забавой, заказанной Юнги. Испытывая потребность отдышаться, Чонгук встал и прошёлся вдоль широкого окна, остановился и постучал по подоконнику пальцами. Дыхание давалось ему трудно.

— Вообще, акт ещё не закончен, — продолжал травить Намджун. — Тэхён не подвёл черту. И в твоих интересах поддерживать и подпитывать в нём иллюзию смерти Юнги до тех пор, пока он не поставит жирную точку в своих отношениях с отцом.

— Что, если я расскажу ему? — спросил Чонгук, не оборачиваясь.

— Дело твоё, но подумай о Юнги, пожалуйста. Пока он в штабе, Сокджин может распоряжаться им, как захочет. И речь даже не о смерти, а о тех экспериментах, на которые наш главный так падок.

Чонгук знал о них понаслышке, но подставлять хёна в качестве лабораторной крысы не пожелал бы ни за какие огрехи.