Мое табу (ЛП)

– Что?

– Папа, может, пока что не понимает этого, но он тоже влюблен в тебя по уши.

Стиснув челюсти, я устремляю взгляд на ограду, разделяющую наши дома.

– Не говори так. Иначе я никогда его не забуду.

– Нахера тебе его забывать?

– Парень, не выражайся.

– Не выражайся…? У тебя приоритеты смешались. Забыть? Что это за настрой? Ты должен бороться. Сделай так, чтобы он понял.

– Все не так просто.

– С какого хера… хрена непросто? Уж лучше, чем сто лет дожидаться, пока он все поймет сам.

– Нечего понимать. Иначе он уже давно бы все понял.

– Ты поэтому сам доходил всего-то семь лет? Поэтому он не спит? И не ест? О да, безумно логично.

И Джереми, фыркнув, разворачивается и уходит.

Глава 38

Сэм

Среда. Прошла ровно 1 неделя.

Одна неделя с тех пор, как Люк сказал, что любит меня. Что он влюблен в меня.

Каждый раз, когда я проигрываю в памяти этот момент, меня словно что-то подхватывает, подбрасывает высоко-высоко, и я чувствую восторг от полета, который заканчивается страхом разбиться о землю.

Мне нравится это чувство, и оно пугает меня.

Но перестать вспоминать тот момент я не могу. Что-то не дает мне покоя. Что-то зудит в моих мышцах и лишает сна по ночам.

Я пытаюсь нащупать, что оно значит.

Я знаю, что я не гей. Я проверил. Ни один из парней, на которых я смотрел в интернете, не произвел на меня впечатления. В смысле, некоторые из них были вполне ничего, однако не завели меня.

Девушки тоже тебя не заводят.

Я со стоном утыкаюсь лбом в стол. Дышу запахом дерева и могу думать только о том, как Люк закинул стол себе на спину, отвез в столярную мастерскую и починил его – для меня.

От таких мыслей и появляется то нестабильное головокружительное ощущение вылетающей земли из-под ног. Оно возникает так часто, что я всерьез опасаюсь, что однажды земля пропадет навсегда, и я буду падать вечно. И некому будет остановить меня и удержать.

Я трусь лбом о дерево, и давление помогает выйти из этого ощущения.

Повернувшись к окну, я, обнимая стол, смотрю на разделяющую наши участки ограду.

Это так тяжело – знать, что он дома, но не иметь возможности сходить и увидеть его. Будто вновь наступил Окленд. Только хуже. Потому что на этот раз не болезнь разделила нас, а мы сами – а я.

Нет, я помню, Люк сказал, что с ним все будет нормально, что мы остались друзьями, но…

Но…

Как раньше больше не будет.

Господи, моя жизнь так запуталось, и все из-за моего дурацкого списка. Из-за того, что я не могу принять тот факт, что мне скоро 30.

Ну почему я был таким идиотом? Зачем мне понадобилось щекотать себе нервы этим табу?

Да еще с Люком?

Это список во всем виноват. Да. Это из-за него я стал сумасшедшим.

Но тебе же понравилось. В этом тоже обвинишь список?

Ощущение падения возвращается. Я до боли в ладонях сжимаю гладко ошкуренные края стола.

Да, мне понравилось с Люком – правда понравилось. Но лишь из-за табу.

Именно так.

Парни просто не привлекают меня. Что доказал мой эксперимент в интернете.

Резкий звонок телефона на мгновение снимает это зудящее чувство. Я беру трубку. Это мой босс.

– Знаешь, что у меня в руках?

Да уж догадываюсь.

– Вы получили мое заявление об уходе.

– Ты не мог вручить его лично? Прийти и поговорить со мной?

В таком состоянии – нет, не мог. Я бы наверняка распугал половину клиентов.

– Извините, но нет.

На линии слышится вздох.

– Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, – верить, что ты останешься навсегда. Что у тебя в планах?

– Учеба. Мне надо подумать о будущем. – О том, чего я на самом деле хочу для себя. Как я хочу жить в 40 лет. Какой ролевой моделью я хочу быть для Джереми. Мне нужны перемены. Это стало очевидно в день, когда мы с Люком были на пляже, и с тех пор не отпускает меня.

– Приятель, именно потому тебе и следовало поговорить со мной. Мы тут не бросаем друг друга. Я могу подогнать твой график под расписание в школе. Просто чтобы на время учебы поддерживать тебя на плаву. Подумай об этом и, когда будешь готов, приходи.

После звонка я прислоняюсь к кухонной стойке и смотрю на солнечные лучи, косо лежащие на столе. Смотрю и смотрю на них до ряби в глазах.

Надо выйти из дома. Чтобы не видеть Люка всюду, куда я ни повернусь.

Я вытираю ладонью лицо. Задеваю большим пальцем серьгу и, не думая, срываю ее и бросаю на стол. Потом нащупываю под футболкой колечко в соске и тоже снимаю.

Подхватив ключи и бумажник, я беру свою «хонду» и еду в салон, где перекрашиваю волосы и стригусь, как всегда, – коротко и растрепано. Я надеюсь таким образом успокоиться, но все это лишь напоминает о том, как я красил волосы дома. С помощью Люка.

Сейчас это и близко не настолько приятно.

Вернувшись в машину, я наклоняю зеркало заднего вида и осматриваю себя. На меня теперь смотрит не взбалмошный позер-панк, а отец, которому через три дня исполнится 30.

– Хорошо, что ты не сделал татуировку, – бормочу я. – Может, теперь все станет, как раньше. Как оно должно быть.

Дома я найду этот свой список, разорву его и сожгу.

Вот только я еду совсем не домой. Что-то ведет меня к Кэрол.

Я паркуюсь около ее дома. Что я здесь делаю?

Почему меня так отчаянно тянет зайти и поговорить?

Сжав руль, я смотрю на улицу перед собой. Солнце садится, и только что зажглись фонари.

Джереми.

Вот, почему я приехал. Я хочу показать ему, что его папа больше не псих. Что я стану таким отцом, какой ему нужен.

Да. Именно так.

Я стучусь к Кэрол. Открывая, она разговаривает по телефону. Ее глаза от удивления вспыхивают, но она быстро отходит назад и приглашает меня зайти в дом.

– Слушай, Грег, ко мне тут пришли. Давай я перезвоню? …Я тоже тебя люблю. Пока. – Она отключается и окидывает меня пристальным взглядом. – Вот уж не думала, что мне будет не хватать твоего ирокеза.

Кэрол зовет меня за собой, но на кухне, вместо того, чтобы сесть, я встаю у кухонной стойки и засовываю большие пальцы в карманы.

– Так что тебя сюда привело? – спрашивает она, машинально включая чайник и доставая банку растворимого кофе. Потом, после паузы, ставит банку на стол и поднимает глаза на меня. – Или нам нужно что-то покрепче?

Я качаю головой.

– Кофе сойдет. Просто я был в этом районе, вот и заехал. А Джереми где?

– Гуляет со Стивеном. – Она бросает взгляд на часы на стене. – Через полчаса должен вернуться на ужин.

– Как у вас с ним?

– Непросто, но… кажется, немного получше.

– Он уже познакомился с Грегом?

Откручивая крышку на банке, Кэрол прикладывает намного больше силы, чем надо.

– Судя по всему, нет.

Ее рука замирает на крышке, и она опускает глаза.

– Грег все понимает. Сэм, он такой замечательный человек. Если только Джереми даст ему шанс…

Я обхожу стойку и подталкиваю Кэрол плечом.

– Даст. Он сейчас о многом переживает, но он хороший ребенок. Скоро он успокоится.

Она кивает и заправляет за ухо короткий локон волос.

– Ты прав. Не подашь молоко?

Я достаю из холодильника пакет молока и передаю его ей.

– Так зачем ты на самом деле приехал? – спрашивает она, бросая по две ложки кофе в каждую чашку.

– Из-за Джереми, разумеется.

Она снова окидывает меня внимательным взглядом.

– Нет. Здесь есть что-то еще. Причесан ты аккуратно, но в остальном выглядишь так, словно не спал несколько дней. Ну так что, будешь рассказывать? Или, чтобы разговорить тебя, мне добавить в твой кофе коньяк?

Я пожимаю плечом и сажусь. Подбираю со стола ручку и щелкаю колпачком.

Она, конечно, права. Мне нужно, чтобы меня выслушал друг. Выслушал и, может быть, высказал свою точку зрения на то, что случилось. Вот настоящая причина, по которой я здесь. Может, Кэрол поймет, что меня гложет.