Между двумя ударами сердца (СИ)

Итачи промолчал. И тогда Фугаку продолжил:

- Я был горд, когда тебя приглашали в основную структуру Конохи. Я бы гордился тобой, если бы ты отдалился от семьи в пользу своему служению. Но я никогда не хотел, чтобы это однажды постигло хоть кого-нибудь из клана Учиха. Попадая в АНБУ, ты лишаешься не только свободы действий, но и права выбора. Тебе кажется, что ты решаешь сам, но это решают они, маскируя свои приказы в призыв к патриотизму.

- Я знаю, пап, - выдохнул Итачи. Он даже наушник не подключил. Вспоминал Наруто даже сейчас, разговаривая с отцом на тему дальнейшей своей судьбы. Наруто, уезжая, разрушил не только часть двора и холла, но и частичку жизни Итачи.

- И всё равно хочешь поступить по-своему?

- Это не опрометчивое решение под воздействием эмоций, - пояснил Итачи, но умолчал, что Наруто свою лепту всё же внёс. Не под воздействием эмоций, но под влиянием обстоятельств.

- Во время стажировки ты ещё можешь уйти, - напомнил Фугаку.

- Я запомню.

- И… Итачи, я всё равно горжусь тобой. Если ты уйдёшь к ним, ты обязательно станешь кем-то. Ты всегда находил возможность пробиться наверх.

- Спасибо, пап. Я, правда, ценю твоё участие. И твоё желание мне далеко не безразлично.

- Это не желание, я же говорил.

- Помню, пап – совет.

Потом они долго молчали. Итачи первым прервал связь. Наверно, Фугаку рассчитывал на немедленную сговорчивость старшего сына. Но сговорчивость умерла в автокатастрофе вместе с той частичкой жизни Итачи, которую Наруто забрал с собой.

Итачи много слышал об Орочимару, изучал его деятельность, когда готовился ступить на военную службу в прошлом, и вспомнил о нём, когда оговорился Наруто. Орочимару – одна из тех тёмных лошадок, которая без труда выиграет кубок, если приз в конце заезда будет её удовлетворять. А до того момента она так и останется невзрачной лошадкой среднего класса.

Орочимару подъехал в тот момент, как Итачи остановился возле ворот в дом Узумаки. Они оба сидели за рулём своих машин и смотрели друг на друга. Как и ожидалось, у серой лошадки и сбруя не блещет алмазами. Обычное авто бизнес-класса цветом, каким окрашивали четверть всех автомобилей.

Орочимару не двигался. И Итачи стоял, не глушил мотора, не пытался выйти на улицу. Зато Орочимару, словно празднуя победу, выключил двигатель и улыбнулся. Показалось, будто улыбнулся. Даже не зная его лично, можно предположить, что этот тип что-то задумал. Судя по его улыбке, нечто тёмное, как и масть его лошадки.

Итачи не хотел идти в дом в то же время, что и серый кардинал Конохи. Он почувствовал, что не захотел бы сделать этого и позже. Одним своим визитом Орочимару уверенно сломал желание Итачи что-либо спрашивать у родителей Наруто. И тут же осадил себя: нельзя вестись за эмоциями. Об этом он думал не единожды за последние дни. И думал снова. К тому же, Наруто утверждал, что лояльно в их семье к Орочимару относится только Минато. Кушина, точно как Наруто, старалась обходить его стороной. И всё же Орочимару заранее готовился забрать Наруто к себе. Не получилось при его жизни, может, теперь рассчитывал сделать это после его смерти.

Орочимару вышел на улицу. В свете жизнерадостного солнца его длинная прямая шевелюра подчёркивала черты его лица. Так же плавно он подошёл к машине Итачи. Последний только окошко приспустил, не вышел. Даже зная, что вот-вот сам присоединится к силам Конохи и тем более не следует проявлять неуважения к важным её шишкам, он всё равно остался на месте. Чувствовал, что Орочимару это не оскорбит. Чувствовал, что он тоже не хотел при свидетелях. На этот раз уступить придётся Итачи.

- Добрый день, Итачи-кун, - поприветствовал Орочимару, чуть склоняясь над окошком.

- Здравствуйте, Орочимару-сан, - снова вежливый кивок, как при Данзо или при любом важном человеке из резиденции Хокаге.

- Твоя заинтересованность делает тебе честь.

- Разве шиноби не обязан знать важные факты о жизни своей страны?

- Почему же тогда ты остановился возле этого дома?

- Они – друзья моей семьи.

- Но ты говорил о стране, - подловил Орочимару.

- А вы, Орочимару-сан? Вы что здесь делаете?

Приехал с той же целью, что и Итачи. Если у него хватит смелости сказать правду, он и впрямь человек, которого стоило бояться.

- Меня позвал Намекадзе Минато, - ответил Орочимару. – Ты ведь слышал о трагедии.

Ещё бы не слышать. Итачи, считай, в ней участвовал. Множество мелочей, сплотившись воедино, привели к этой трагедии.

- А Узумаки Кушина? – намекнул Итачи на её неприязнь.

- Боюсь, сегодня мне вряд ли удастся с ней встретиться. Узумаки Кушина слишком занята поисками своего погибшего сына.

- А вы знаете, где он находится? – прямо спросил Итачи. Вопреки ожиданиям, он не боялся смотреть в глаза собеседнику. Не страшился его пугающей ауры и не смущался его улыбки во время разговоров о жизнях людей. Итачи вообще мало представлял себе Орочимару в быту, но видел сейчас, что он нашёл бы подход к любому. Стоило быть настороже, ибо он уже старался найти его к Итачи.

- Ты считаешь, что друг семьи будет держать в секрете место нахождения их сына?

- Но вы же не друг семьи, - указал Итачи расчётливо.

- Верно. Если ты в ладах только с одним из них, не имеешь права называться другом всей семьи, - сразу же обосновал Орочимару. Не уклонялся и не старался выглядеть повелителем, как любили это делать остальные шишки. Он выбирал тактику друга, воздействовал подкупом. К каждому он подбирал особый вид подкупа. Итачи мог поклясться, что в исключительном большинстве случаев – удачный. Только Орочимару не учёл разбитой жизни собеседника. Не получалось думать о потере иначе. Всё образуется. Может быть, уже очень скоро. Но пока Итачи видел врага в каждом новом знакомом. Он готов был его увидеть и в давнем товарище, только ни у кого из них причины не было красть тело.

Сговорчивость Орочимару могла сбить с толку, но она лишь настораживала. Не получалось ему верить. Что же творилось среди элиты на самом деле, если они внушают такое недоверие? Или трагедия Итачи помогла выработать иммунитет. Нет, так не могло продолжаться. Итачи отступил. Если ему что-то не нравилось, это не значило, что оно на самом деле является плохим.

- Наверно, я поеду, Орочимару-сан, - уже с ноткой податливой покорности произнёс Итачи.

- Но ты же не приехал бы без повода, ведь так?

- Ничего. Я уверен, ваш повод важнее моего.

Их короткий разговор прервало появление Минато. Он сам вышел за ворота, поприветствовал кивком Итачи, чуть более долгим кивком – Орочимару. Наверно, хотел обоих в дом пригласить. Но Итачи уже знал, что Кушины нет дома. Он мог бы спросить и у Минато, ибо вряд ли жена скрывала от него правду о биджу. Только не хотелось вот так, неподготовлено. Не хотелось делиться с человеком, который доверял Орочимару.

Он отвернулся от обоих и взялся за руль, нажимая педаль газа.

Орочимару предстал перед советом. Тайное собрание, как любили они делать в последние годы, с тех пор, как до командования АНБУ добрался Данзо и укрепил своё положение за счёт вверенной силы. Орочимару просто вошёл в зал, сложив печать нейтрализации блокировки. Техника не заметила его. Одна из техник, строго держащихся в секрете. Орочимару сам приложил руку к её созданию, потому что эта техника была выгодна, прежде всего, ему самому. Он сел напротив Цунаде. Его лицо снова изображало довольство, а в глазах искрился азарт.

- Когда ты начнёшь приходить вовремя? – не выдержала Цунаде. Сердита с тех пор, как случилась трагедия с джинчуррики. Потом её недовольство подпиталось визитом Узумаки Кушины с требованиями о самостоятельном расследовании. Орочимару больше всего опасался, что её требование удовлетворят. Но сегодня собирался совет, и среди присутствующих Кушины не было. Возможно, это всего лишь предварительное заседание, где будут обсуждаться назревшие вопросы, в том числе и допуск Кушины. И тогда она предстанет перед советом, уже подготовившим решение.