Хрустальный дом (СИ)

Чуть пошатываясь, пересёк комнату и рухнул на кровать, упав между мной и Рэем.

– Какой красавчик! – ухмыльнулся он, глядя на меня. – Вижу, папочка, ты нашёл отличную секс-игрушку и не скучаешь в моё отсутствие? Поделишься? Я тоже хочу получить причитающуюся мне дозу удовольствий.

– Что? Представление уже закончилось? – недовольно протянул Рэй. – Так рано?

– А как ты думаешь? Мне стало скучно, я бросил аудиторию и решил уединиться во внутренних покоях? Тут представления получше, и оно только-только начинается.

– Прекрати паясничать.

Голос Рэя звучал спокойно, но в нём слышалась угроза.

– О! Кто-то, кажется, не в настроении? Кто-то, кажется, слишком трезв? Кому-то это нужно срочно исправить. Выпей, папул! Полегчает.

Пока Рэй отошёл к бару, следуя полученному совету, новый знакомый интимно придвинулся ко мне ближе:

– Давай знакомиться? Я – Энджел.

Энджел Кинг?

Уж не о нём ли упоминала надоедливая Амара?

– Что-то не так? – деланно нахмурился он. – Не нравятся ангельские имена?

– Нравятся. У самого такое.

– Будет знакомы, – кивнул Энджел. – Выпьем за знакомство или сразу перейдём к чему погорячее?

Энджел рассмеялся. Но веселья в его смехе как-то не наблюдалось. Поднялся легко, с текучей бескостной грацией, и направился вслед за Рэем к бару:

– Нальёшь мне, милый?

– Конечно, милый, – отозвался Рэй, обнимая Энджела и привлекая его к себе.

Они потянулись к друг другу. Их губы соприкоснулись.

Наблюдать за этим было тошно.

Захотелось выбраться на свежий воздух, вдохнуть его полной грудью, освежить голову, стряхивая с себя последние часы, словно морок.

– Довольно, Энджел, – усмехнулся Рэй, перехватив мой взгляд. – Мы не одни. Невежливо оставлять гостя одного.

– Как скажешь, папуля.

– Энджел, тебе не кажется, что обращаться к любовнику со словом «папуля» как-то не комильфо? – поинтересовался я.

– Возможно, – в его взгляде горело откровенно злое веселье. – Но как же иначе обращаться к родному отцу?

Какая-то часть меня была готова к этому ответу. Отголоски связи двух имён Рэй и Энджел мелькали в памяти. Но это было слишком. Даже для меня.

Отец и сын?..

Вот в тот момент я впервые по-настоящему понял людей, которым приходилось жить рядом с нами. Наш мир не просто возмущал или поражал их – он разрушал, причиняя мучительную боль.

– Мой сын действительно мой любовник, – невозмутимо проговорил Рэй, как будто речь шла о чём-то обыденном. – Один из многих. Не то чтобы постоянный – так, время от времени. Тебя это шокирует?

– Да, – откровенно признался я. – Это кого угодно шокирует.

Энджел снова рассмеялся.

Бровь Рэя надменно выгнулась с издевательской насмешливостью.

– Спасибо за высказанное мнение, Альберт. Не могу представить, как бы я жил, не услышав его сегодня. Ты говоришь, что мы родственники? Одна кровь? – с издёвкой протянул Рэй, не сводя с меня колючего язвительного взгляда. – Мне казалось, презрение к морали у таких, как мы, в крови?

– А не презираю мораль. К сожалению, у меня не хватает характера следовать собственным убеждениям.

– И вот поэтому ты здесь. С нами. Не проще ли просто наплевать, забыть и наслаждаться?

– Проще. К сожалению, – покачал я головой, делая попытку подняться.

Меня удержали:

– Поведай нам, в чём мы не правы? В чем заблуждаемся?

– Без комментариев.

– Почему?

Они издевались, но почему бы не сказать, что я думаю на самом деле

Плевать, забыть и наслаждаться:

– Страсть к саморазрушению наш семейный бич, и я это легко могу понять, – бросил я Рэю холодно. – Разрушать себя можно до бесконечности. Но разве можно разрушать того, кого любишь?

– Как любой родитель, папочка всего лишь учит меня тому, что умеет сам, – заговорил Энджел, театрально взмахивая руками. – А умеет он трахаться, ловить кайф, манипулировать людьми, самоутверждаться и обогащаться за их счёт.

– Чему жизнь научила, то и умею. Тому, естественно, и тебя учу, –хмыкнул Рэй.

– Ну что, Элленджайт? – провокационно улыбнулся Энджел. – Хочешь развлечься вместе с нами?

Я уже наразвлекался. С непривычки не шли у меня что-то сегодня эти развлечения.

Я бы охотней отсюда слинял.

Раствориться бы из этой комнаты, очутившись в уютном мирке отеля. Окунуться сначала в тёплую ванную, закутаться в мягкий халат и смотреть себе какой-нибудь сериальчик.

Вот он – мой теперешний рай. Скучный, но классный.

Размяк я что-то в окружении моих нежных нимф.

Однако впереди меня ожидал триллер с обилием крови и постельных сцен.

– Ну так что?.. – повторил вопрос Энджел. – Ты в деле? Или как?

Улыбка его была многообещающей. Длинными белыми пальцами он принялся расстёгивать мелкие перламутровые пуговицы на своей рубашке.

Меня это не возбуждало, но наблюдал я не без любопытства.

Перехватив мой взгляд, Энджел усмехнулся.

– Ты тоже раздевайся, – сказал он.

– Зачем?

– Чтобы не испачкать одежду, конечно же. Или тебя нравится щеголять в окровавленных рубашках?

Энджел достал нож и поиграл им, ловко удерживая за рукоятку.

Рэй, тем временем, пинком пододвинув к себе кресло, устроился как в театре, в первом ряду. С очередной бутылкой вина в руках.

– Развлекайтесь, мальчики! – благословил он нас.

– Сиди, папочка, сиди, – издевательски пропел Энджел. – Ты нисколько нам не мешаешь, как раз наоборот. Со зрителями даже интереснее. Правда, Элленджайт?

– Если ты эксгибиционист – несомненно.

– Померяемся силами? Посмотрим, кто круче? Выносливее? Умеешь терпеть боль?

– А ты?

– Боль – моя работа. В этом я профи.

–А ещё ты очень скромный.

– Правила простые, Элленджайт. Играем, как в шахматах – по очереди. Выигрывает тот, кому удаётся первым вывести противника из терпения. Проигрывает, соответственно тот, кто первым из терпения выйдет.

– Что в награду победителю? – спросил я и нарвался на очередную насмешку:

– Ты, оказывается, меркантильный тип! Что получает выигравший? Славы победителя недостаточно? Осознания того, что противник крут – но ты круче? Впрочем, если ты предпочитаешь материальный эквивалент…

– Ты меня убедил. Слава победителя – что может быть лучше? В шахматах начинают белые, но в нашем случае таковых нет.

– Я буду первым.

Точным, отработанным движением он сделал короткий замах и острие ножа легко, словно с масло, вошло в моё тело, отзываясь сильной болью. Будто на проникновение клинка разом среагировали все пули, которые я так и не удосужился вытащить.

Кровь начала циркулировать быстрее, стремясь принести необходимые компоненты. Но в общем было вполне терпимо. Лишь ощущение жажды, мучившее меня весь день, усилилось.

Энджел повёл нож вверх, углубляя и расширяя рану.

– Классика жанра, – усмехнулся он.

– Разминка, – прокомментировал Рэй.

Я успел сбиться со счёта, какой именно бокал он допивал.

– На этом этапе сложно придумать что-то экстравагантное, – повёл плечом Энджел, словно оправдываясь.

Он с силой нажал на рукоятку ножа, и я едва удержался от того, чтобы не ойкнуть. Эффект неожиданности, мать его.

Резко выдернув клинок, Энджел вытер его о платок, к сожалению, не кружевной и не белоснежный (так было бы куда и эффектнее, и драматичнее), и протянул его мне рукояткой вперёд:

– Твоя очередь.

– Не нужно, – покачал я головой.

На лице Энджела отразилось непонимание.

– Не люблю ножи. Не нахожу ни капельки удовольствия в том, чтобы наматывать на кулак чужие кишки.

И тут идея будто пришла свыше.

А почему бы и нет? Мне нужна кровь – мальчишка ищет острых ощущений?

Я притянул его к себе, не без приязни чувствуя тепло тела и гибкость мышц.

Губы у него были горячими, упругими, отзывчивыми.

Хорошо, что я трезв. Тот мизер спиртного, что попал в организм, давно испарился. Голова ясная. В противном случае звериная, я бы даже сказал, демоническая часть моей натуры, легко могла взять вверх. А так, к счастью, всё, чего я пока хотел – это его крови.