Гарри Поттер. Долг жизни (СИ)

— Я буду в библиотеке до вечера. Как с делами закончишь, если вдруг захочешь, приходи.

Малфой как-то странно посмотрел на него.

— Я не могу обещать, Поттер. У меня, правда, очень много дел. Родители не справляются со всем. Я должен им помочь.

В библиотеку в субботу Драко не пришел. И ночевать тоже. Вернулся в воскресенье поздно вечером, когда все остальные уже спали. Ответил кратко на вопрос Забини, что «в поместье очень много дел», и быстро лег спать.

***

В понедельник, во время первого урока, Гарри невольно обернулся. Драко действительно сидел за ним. Рон был прав. Гарри проверил высказывание друга. На каждом сдвоенном занятии Малфой занимал место за партой позади своего бывшего заклятого врага.

Матч между Гриффиндором и Слизерином должен был состояться уже в эту субботу.

***

В пятницу вечером ноги сами понесли Гарри в совятню. Драко был там.

— Я уже даже не удивлен тому, что ты здесь, — тихо сказал Малфой.

— Почему?

— Завтра матч, Поттер, — ушел от ответа слизеринец.

— Я не хочу играть против тебя, — тихо сказал гриффиндорец.

— Я слышал, что ты сказал Уизли, — опять невпопад ответил Драко.

— Ты же дверью хлопнул? — удивился Гарри.

— Ну и что. Открыть ее после этого не проблема. Никто не заметит.

Они опять смотрели на ночной пейзаж. На кружащих в высоте тестралов. И на луну, заливающую все вокруг серебристым светом.

Когда снова вместе вернулись в гостиную, внимания на них обратили меньше, чем на прошлой неделе. «Наверное они уже привыкли», — подумал Гарри, смотря на только мельком взглянувшую на них Гермиону. И Джинни больше не убежала в спальню в слезах. Она разговаривала с кем-то из слизеринцев.

Определенно, пример Гарри, пусть и неосознанный, подействовал и на остальных. Невольно подчиняясь лидеру, толкнувшему короткую, но, как оказалось, вполне действенную речь против предрассудков и вражды, подростки образовывали новую стаю.

========== Реветь теперь точно поздно ==========

Гарри шел на матч с тяжелым сердцем. Он не мог играть против Драко. Но команду, капитаном которой он был, свой факультет Поттер подвести тоже не хотел. Он обреченно стоял на поле, ожидая, когда запустят снитч. Переминаясь с ноги на ногу, украдкой посматривал на того, о ком грезил уже почти непрерывно. Предмет его тайных воздыханий был бледный, как мел.

Внезапно он заметил, что происходит что-то не то. Снитч отказывался раскрываться. Малфой, увидев это, почему-то позеленел. Его цвет лица теперь был под стать форме.

— Одна из команд должна сменить ловца, — невозмутимо объявила мадам Хуч.

Поттер, привыкший быстро принимать решения, сказал:

— Джинни будет ловцом.

Никто не возражал. Победителю Волдеморта подчинялись легко и охотно.

Кое-как отыграв матч, не радуясь победе Гриффиндора, Гарри не торопясь принял душ и, переодевшись, собирался уже уйти, как вдруг услышал из соседней раздевалки всхлипы. Кто-то из слизеринцев, кажется, слишком сильно переживал из-за поражения. И что-то похожее он уже слышал раньше…

Заглянув в раздевалку, он увидел там…

Малфой! Сидел в углу и ревел как девчонка. Его глаза покраснели, а губы опухли. Мокрые волосы прилипли ко лбу, и вид в целом у аристократа не отличался изысканностью.

— Что опять случилось? — устало спросил он Драко, — я тебя таким два года назад видел. Но сейчас тебя вроде как никто не мучает, все закончилось.

Гарри подошел к своему бывшему врагу, к мокрому, напоминающему несчастного цыпленка, парню. Сел с ним рядом. Тот глянул на Поттера. Попытался было отодвинуться, но не смог. Гарри положил ему руку на спину.

— Драко, что происходит? — тихо повторил он.

Бросаться на него с сектумсемпрой больше не хотелось. Теперь хотелось совсем другого… Обнять, утешить, поцеловать… Мерлинова борода! Руку он не отнял. Не смог.

— Ох, Поттер… Как, наверное, легко жить идиотом, не зная многих секретов магов.

— Какие еще секреты?

— Да, об этом Грейнджер тебе не расскажет, — усмехнулся Малфой.

Ну хоть реветь перестал, уже хорошо.

— Почему это?

— О таком в книгах не пишут. Это древняя аристократическая традиция. О ней знают, но не кричат на каждом углу.

— Какая еще традиция?

— Гарри… А, все равно ведь поймут. Собственно, уже поняли. Не удивлюсь, если отец мне скоро сову пришлет. Вот угораздило меня вляпаться!

— Драко, да что происходит-то?!

Малфой посмотрел на своего бывшего ненавистного врага и, с трудом выговаривая каждое слово, произнес:

— Члены одной семьи не могут быть соперниками-ловцами в древней и благородной игре квиддич.

— Чего-о-о?..

— Что слышал, недоумок ты полукровный! «Лучше б я умер вчера», — пробормотал он устало. Несколько приободрившись, ухмыльнулся: — Ну хоть твои поклонницы не будут больше такими стаями за тобой ходить, хотя бы от мук ревности меня снитч невольно избавил.

Гарри невольно опустил руку. Услышал, что в окно кто-то стучит. Он увидел, что с той стороны на подоконнике сидит почтовая сова и постукивает по стеклу клювом.

— А-а, твой будущий родственничек меня поздравить решил, — язвительно сказал Драко, узнав семейную сову.

Поттер встал и впустил птицу. Происходящее отдавало откровенным сюрреализмом.

Сова с чувством выполненного долга села возле Драко и протянула ему лапку с письмом. Малфой отвязал его и отпустил птицу. Та улетела во все еще открытое окно. Он не стал открывать конверт. Положил его рядом на скамейку и продолжил предаваться своему горю.

До Гарри начало доходить, в чем, собственно, дело.

— Но ведь ты… И я… Мы же даже не встречаемся… Пока…

— Поттер, не строй из себя кретина. Ты о разводах в магическом мире слышал?

— Нет, — удивленно ответил гриффиндорец.

Он всегда принимал как данность то, что не знал ни одного из соучеников, чьи родители-маги были бы в разводе.

— Магические браки заключаются на всю жизнь. А поскольку мы совершеннолетние и наши судьбы уже во многом сформировались, то магическому артефакту, коим является снитч, вовсе несложно определить такую мелочь. Подписаны уже бумаги «на Земле» или еще нет — это для него не суть важно. «Там», — Драко неопределенно указал взглядом на потолок с кое-где облупившейся до кирпича штукатуркой, — уже все решено.

— Ничего себе «мелочь», — пробормотал Гарри.

Поттер сел рядом с Малфоем. Стоять он не мог, колени у него подгибались под тяжестью груза об узнанном. Значит вот к чему все его грезы. Вот к чему его непреодолимая тяга к Драко… Ничего себе «долг жизни» оказался…

— Что же нам делать?.. — растерянно спросил у бывшего врага бывший герой.

— А ты быстро на «мы» переключился, — пытаясь улыбнуться, сказал Малфой.

— Я каждый день о тебе думаю, Драко… И вздохнул с облегчением, когда услышал, что нужно заменить одного ловца. Но я не знал, почему. — Гарри удивленно добавил: — Все так спокойно приняли наши… Э-э-э… Отношения…

— Ну, а что ты хотел? Мерлиновы подштанники! Ты каждый день трижды в день сидишь рядом со мной в столовой, спишь в соседней кровати, с девушкой своей порвал. Каждую пятницу по вечерам мы вместе в гостиную приходим. Да нам кости уже пол-Хогвартса перемыло, зуб даю! Просто начхать после войны всем на это. Каждый собой занят. Что им теперь до нас? Посудачат, да и забудут.

— Драко?

— Что?

— Можно я тебя поцелую?

Гарри придвинулся совсем близко к своему бывшему сопернику. Снова положил ему руку на спину. Заметил, как тот придвигается к нему. Вплотную. Бедром к бедру. Поднимает голову и смотрит заплаканными глазами. Не отводит взгляд и отвечает:

— Да…

Они целовались сначала несмело. Но постепенно обнимали друг друга все крепче. Гарри долго не прерывал поцелуй, ласкал все откровеннее, насколько это было возможно. Еще немного, и он завалит своего бывшего врага прямо на этой скамейке… Полетело на пол так и не распечатанное письмо… Драко не сопротивлялся…

— Отдаешь долг? — улыбнулся победитель Волдеморта.