Гарри Поттер. Долг жизни (СИ)

«Примирение — хоть куда», — удрученно подумал Гарри.

Он стоял и смотрел в окно на окутываемые тьмой горы. Тестралы кружили в вышине. Луна освещала все серебристым светом. «Цвет Слизерина тоже серебристый»…

— Поттер, ты что, теперь сюда регулярно по пятницам приходить будешь?

Голос, обладателя которого невозможно было ни с кем спутать, вырвал Гарри из мечтаний.

— А ты что здесь опять делаешь? — парировал гриффиндорец.

— Письма родителям каждую неделю писать полагается, — тихо сказал Малфой.

Гарри ожидал, что слизеринец в очередной раз вспомнит, что у «мальчика, который выжил» нет родителей. Но бывший враг промолчал. Тогда он сам спросил у него:

— Почему же это ты больше мне не припоминаешь, что мне некому посылать письма?

— Потому, Гарри, что пора оставить в прошлом детские глупости.

Малфой помолчал, а потом продолжил:

— Я о многом думал и прошлый год, и после того, как война закончилась. Я из аристократической семьи и не в силах это изменить. Твои дружки демократы тоже не во всем правы и тоже не в силах изменить и свое происхождение. Предрассудков хватает обеим сторонам. Но я не жалею, что Тём… Волдеморт проиграл эту войну.

Гарри слушал тираду своего бывшего противника и чувствовал, что натуральным образом выпадает в осадок.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — тихо спросил он.

— Слизеринцы меня не поймут, — пожал плечами, продолжая, Малфой. — Но я и не жду от них понимания или дружбы. Мы не равны по положению в обществе. Их подчинения вполне достаточно. Я не собираюсь отказываться от привилегий, полученных от рождения, — усмехнулся он. — Но и по стопам отца не пойду. То, что делал Волдеморт — глупость. Никакого превосходства чистокровных не существует. Это очередной предрассудок, впрочем иногда весьма облегчающий жизнь.

— Малфой, ты в своем уме? — Гарри не верил своим ушам, — ты же сейчас почти как Гермиона говоришь!

— Поттер, я думаю, что вот теперь я наконец в своем уме, как никогда прежде, — тихо ответил тот своему бывшему врагу, — и рассказываю тебе это все, во-первых, потому, что мы с тобой равны, «мальчик, который выжил», «герой сопротивления, убивший Волдеморта». Во-вторых, не только ты мне жизнь спас, но и я помог тебе. И мама. А в-третьих… Черт бы тебя побрал, Поттер, черт бы тебя побрал!..

Драко Малфой, подошедший почти вплотную за время разговора к гриффиндорцу, внезапно развернулся и быстро ушел.

Неужели Гарри не показалось, что в последних словах Малфоя прозвучало отчаяние?..

***

В субботу утром к Гарри, направляющемуся в столь полюбившийся ему тихий угол за слизеринским столом на завтрак, подлетела Гермиона.

— Гарри?!

— Доброе утро.

— Гарри, это правда, что ты расстался с Джинни?! — воскликнула Грейнджер.

Слышно ее было, без всякого сомнения, всем присутствующим в зале. К ним, конечно же, тоже все услышав, подходил Малфой. Волдеморт-бы-его-побрал-Драко-Малфой. Малфой, поделившийся с Гарри Поттером вчера вечером своими очень странными для слизеринца мыслями и воззрениями.

— Да, правда. А после твоих криков, — буркнул Поттер, — о моей личной жизни будет осведомлен весь Хогвартс.

— Ты же публичное лицо, — бросил, как раз проходя мимо, Драко.

Гарри подумал, что ему послышались нотки радости в голосе слизеринца. А еще ему наверное тоже почудилось, что Малфой немного придвинулся к нему. «Он всего лишь потянулся за булочкой и забыл отодвинуться», — убеждал себя Поттер, доедая омлет с беконом.

Скоро начиналась тренировка по квиддичу. Вместе с Джинни. А через пару недель предстоял матч против Слизерина. На котором он с Малфоем будет гоняться за снитчем…

========== Рон, нас это не касается ==========

По ночам Гарри начали преследовать фантазии, одна другой откровеннее, о том, что он сделает с Драко. И что позволит ему сделать с собой. Когда он просыпался, то смотрел на спящего в соседней кровати слизеринца и тихо, чтоб, не дай Мерлин, не разбудить никого, ласкал себя, представляя, что это делает его бывший заклятый и ненавистный враг. Мечтал о том, как целует его в губы… И не только… До дальнейших грез часто не доходило. Хорошо, что у магов существует очищающее заклятье, и его тайну никто не узнает, даже домовые эльфы, стирающие постельное белье.

Затем утром, перед уроками, за завтраком он садился рядом с Драко. Они даже начали разговаривать. Иногда невольно прикасались друг к другу. Невзначай. Когда тянулись к какому-то блюду, отстоящему далеко. Еще немного, и дошло б до того, что вместо Рона он бы на занятия шел вместе со слизеринцем. Тот почему-то не отказывал в разговорах. И, действительно, садился ближе.

После завтрака к гриффиндорцу подходил Уизли и Гарри, с каждым разом все неохотнее, поднимался из-за стола, иногда обрывая разговор на полуслове.

В следующую пятницу вечером Поттер снова пришел в совятню.

— Ты опять здесь? — усмехнулся Малфой.

— Да, — пожал плечами гриффиндорец.

Драко, отправив очередное письмо, подошел к Гарри.

Слизеринец и его бывший враг стояли и смотрели на ночной пейзаж. Малфой больше не откровенничал, а Поттеру неудобно было его расспрашивать. В слизеринские подвалы они вернулись вместе. Джинни, заметив их, снова вспыхнула и убежала к себе. Но Гарри больше не чувствовал себя виноватым. Жизни с нелюбимым человеком он бы не вынес. А мысли его были совсем о другом… Человеке. Он увидел, что Гермиона посмотрела вслед подруге.

Когда Гарри заметил на себе взгляд Грейнджер, неотрывно следящей за тем, как он устроился в соседнем с Малфоем кресле, он одними губами спросил у нее: «Что?» Девушка только покачала головой в ответ. Нахмурилась и взялась за следующее домашнее задание. Он глянул на Драко. Тот наблюдал за ними.

— Что? — не выдержав, спросил у него Поттер.

— Ничего, — мрачно ответил слизеринец.

Малфой захлопнул книгу, которую читал или делал вид, что читает, поднялся и пошел к камину.

В гостиную вернулся Рон и тут же упал в освободившееся кресло.

— Не люблю это место, — проворчал Уизли.

— А мне здесь теперь нравится, — ответил Гарри.

— Ну да, ты же у нас почти слизеринец, — хохотнул Рон.

Впервые Поттер не стал яростно настаивать на своей принадлежности к Гриффиндору. Он следил за Драко. Тот направился в спальню.

— Малфоя, вон, обхаживаешь, — продолжал друг, не замечая, что обсуждаемый им бывший недруг все еще в одной с ними комнате.

— Рон, говорить о человеке так, будто его здесь нет, неприлично! — высказалась Гермиона.

Дверь спальни грохнула, закрываясь за Драко. Но сквозняков в подвалах не водилось. Значит, это Малфой ею хлопнул. Поттеру захотелось уйти за ним. Кажется, его друзья опять собирались поругаться.

— Да, а садиться за Гарри на всех сдвоенных уроках прилично?! — ответил ей Уизли.

«Неужели на всех?!» — тепло разлилось у Гарри в груди.

— Рон, нас это не касается!

— С каких это пор нас судьба друга не касается?!

— С тех пор, как закончилась война, — поднялся Гарри со своего места. — Вражде место в прошлом. Как и предрассудкам.

У Уизли отвисла челюсть.

— Гарри, ты что? Речей Гермионы наслушался в очередной раз?

— Нет, — отрезал Поттер. — Не ее «речей».

— Ага, Малфоевых, — издевательски хохотнул Рон.

Гарри ничего не ответил. Пошел в спальню. Глянул на соседа по комнате. Малфой уже лег в постель и спал. Или делал вид, что спит.

«Ты себе даже не представляешь, Рон, насколько твое замечание оказалось точным», — подумал Поттер и начал раздеваться.

В субботу во время завтрака он поинтересовался у своего соседа по столу:

— Что делаешь на этих выходных?

— В смысле? — Малфой такого вопроса явно не ожидал.

— Ну… Рон с Гермионой идут в Хогсмид. Совершеннолетних за школьным забором никто не держит.

— У меня дела в поместье.

Гарри послышалось, или и вправду Драко ответил ему извиняющимся тоном?

— Понятно.

У Героя дел не было. И девушки, с которой он проводил выходные раньше, тоже больше не было. Никто не тянул его за язык, но он ляпнул: