Герой не твоего романа (СИ)

— Эх и достанут нас теперь журналисты, — серьезно сказал врач своей молодой ассистентке, накрывая лицо скончавшегося айдола простыней. — Надо будет поскорее установить, от чего он умер. Но, в общем, я и так могу сказать: сидел на какой-нибудь дряни, от антидепрессантов или болеутоляющего до натуральной наркоты внутривенного употребления.

— Жаль его, — сказала ассистентка. — Приятный был певец, хоть и с придурью. Моя младшая сестра — его фанатка.

Чанмин сидел в номере дешевого отеля, одетый в белый махровый халат и, медленно потягивая томатный сок, смотрел музыкальный канал. На кровати лежали парик и женская одежда на несколько размеров больше нужного.

Радовало, что магия Кюхёна была точно привязана к его словам: нельзя пить кровь без желания жертвы — значит, наказание следует лишь за укус с целью утоления голода; к обращению в вампира, судя по успеху первого этапа проекта, это никак не относилось. Настораживало то, что Чанмин почти не чувствовал связи с обращенным и, хотя прошло уже достаточно времени, тот никак не являлся на его мысленный зов. «Он же не сдох там? — начинал волноваться вампир. — От этого же не дохнут, правильно? Он мог просто остаться человеком, если при таком осторожном укусе попало слишком мало моего яда, но ведь никак не сыграть в ящик?»

Наконец в дверь постучались — судя по звуку, всеми конечностями сразу. Довольно улыбнувшись, Чанмин впустил гостя. В номер влетел растрепанный, бледный и перепуганный Ким Хичоль с размазавшейся подводкой, которую вампир сам наносил в образе нескладной визажистки.

— Что произошло? — в панике спросил певец, хватая его за плечи. — Я потерял сознание, а очнулся В МОРГЕ… И слышал, как ты меня зовешь, знал, куда нужно идти… — Хичоль заметил остатки костюма на кровати. — Это же ты все устроил? Кто ты, мать твою, такой?!

— Добрая фея. — Чанмин сделал шутливый реверанс и помахал воображаемой волшебной палочкой. — Ты говорил, что очень устал, что тебе надоела твоя жизнь… Абракадабра, Ким Хичоль! Теперь ты уставать почти не будешь, а с жизнью покончено в принципе: вампиры, как считается, мертвы, хотя я и не разделяю этого мнения. Сок будешь? — Чанмин указал остолбеневшему гостю на открытую коробку. — Или лучше кровь? Пока лучше пить мою, а то если сразу начнешь с человеческой — озвереешь.

====== Глава 10 ======

Юно проснулся от звонка Чанмина, который сообщил о своем отъезде. С сенсорными устройствами жителю конца восемнадцатого века разбираться проблематично, по кнопке все же попасть легче — поэтому оборотню выделили Alcatel за шестьсот рублей, имевший всего две функции: звонки и обмен сообщениями. Герцог, правда, быстро запомнил, куда нужно нажимать, и даже не перепутал кнопку принятия вызова, к примеру, со сбросом.

— «За старшего»? — презрительно переспросил Юно. — Выбирай выражения, Чанмин. Я добровольно уступаю тебе место лидера нашей команды, но лишь потому, что ты лучше разбираешься в традициях этого мира. Стало быть, и временно исполняющим свои обязанности ты меня поставить не можешь…

— Заместитель! Премьер-министр! Регент! Называй, как нравится! — огрызнулся Чанмин. — Только следи за кучкой идиотов, а главное — за майором, чтобы Су не обижал и от скуки деревья не выкорчевывал!

Юно, держа телефон на вытянутой руке, отрывистыми тычками по кнопкам открыл список контактов и набрал по очереди номера всех соратников. Джунсу ответил сонным голосом, еще не выбравшись из постели; Ючон ответил бодро, не прерывая отжимания и только начав опираться на одну руку; Джеджун ответил тусклым голосом, комкая оставленную Чанмином записку: «Уехал, буду через несколько дней. Купи дилдо, не смей мне изменять, чудик! Шутка, конечно. Бери либо герцога Кентерберийского, либо майора Пака (только смотри, чтобы живописец не узнал).»

Кюхён проснулся слишком поздно (он привык вставать на рассвете) и отправился в ванную, где, под струями холодной воды из душа, сидел и медитировал. Не голый — в штанах.

— Да ты припадочный, — вздохнул Юно, выключая воду. — Расскажи мне, друг-монах, как ты моешься? Если не снимая исподнего — то я понимаю, почему ты соблюдаешь обет безбрачия, ибо узреть твое не мытое годами естество — это по-восточному изощренная пытка.

— Я сейчас не моюсь, — возразил Кюхён, — а обретаю равновесие духа.

— Так помойся, — предложил Юно, начиная раздеваться — ему водные процедуры доставляли исключительное удовольствие. — Это полезно от кожных болезней. И лобковых вшей.

— Ты озабочен, — важно заметил Кюхён, без лишних просьб вылезая из ванны. — Кажется, больше всего тебя интересует то, что находится у людей ниже пояса. Даже твои шутки вращаются вокруг этой темы.

— Я все же оборотень, и животное начало во мне сильно. — Юно, снова обнаженный, встал под душ. — Для зверя такие потребности не постыдны… А в тебе стыдливости чересчур много! — Заметив, что Кюхён заливает кафельный пол стекающей со штанов водой, он отдернул клеенчатую занавеску с дельфинчиками, подошел к застывшему в растерянности монаху, беспардонно расстегнул его джинсы и рывком стянул почти до колен. — Это тебе не монастырь на Лысой горе, где можно вылезти из-под водопада и спокойно сохнуть на ветру! Это квартира! Переоденься, тебе выдали костюм на смену!

Кюхёну следовало наказать того, кто предпринял попытку его раздеть, но он лишь молча выполнил приказ герцога, совершенно сраженный его наглостью. Он думал, что со всеми «прелестями» жизни его заставил столкнуться безалаберный охотник Шим Чанмин; но куда этому парню, любящему поесть и покутить в обществе кисэн, было до самоуверенного оборотня-извращенца! Чанмин хотя бы не посягал на целомудрие монаха. А за этого извращенца поручиться было сложно…

Землю испокон веков населяли два вида сверхъестественных существ: вампиры и оборотни. Но первые — это, что называется, был и смех, и грех: днем существовать не могли, а ночами, вылезая из своих темных укрытий, жаждали только крови, желательно — кого-нибудь молодого и невинного. Эти создания боялись крестов, святой воды, серебра, чеснока, солнца, осиновых кольев… В общем, противные, конечно, были твари, но относительно безобидные. Относительно оборотней. Оборотни, кстати, были нескольких видов. Чаще всего встречались вервольфы, которые превращалась в волков, но водились также лисы, медведи, тигры и небольшая популяция орлов в горных районах. Волки лучше всего приспособились к жизни среди людей. Они не имели никаких особых, присущих только им слабостей вроде превращения в полнолуние и потери контроля над собой, зато обладали достоинствами в виде огромной физической силы, острого зрения, слуха и обоняния. Это помогло им много веков назад завоевать власть над простыми смертными и повсеместно наслаждаться ей.

В начале шестого десятилетия восемнадцатого века на просторах старой доброй Англии в семье герцога Кентерберийского (который, как и многие в тех краях, был вервольфом корейского происхождения, но не брезговал править европейскими землями) родился старший сын, названный Юно. Доказывать высокий статус по человеческим меркам ему было не нужно, а вот показать, кто главный в стае оборотней — обязательно. Когда скончался предыдущий вожак, Юно было только семнадцать. На его место претендовали трое: он сам, сын покойного альфа-самца по имени Джунсу и амбициозный юноша Джеджун. С Джеджуном Юно разобрался легко: соблазнил его и овладел им трижды за одну лунную ночь. У волка, который стал «самкой» для другого самца, не было никакого права занимать место вожака. Но Джеджун и не думал переживать по этому поводу, потому что процесс потери волчьей чести пришелся ему по вкусу. А вот с Джунсу пришлось сразиться. Юно победил и таким образом стал самцом альфа. Самку, которая позже стала герцогиней, ему выбрал совет старейшин. Однако Юно держал ее на почтительном расстоянии от своей особы и вдали от дел стаи, благо имелся в его особняке расторопный дворецкий-человек, компенсировавший свою мужскую неполноценность виртуозностью в удовлетворении дам любого возраста и внешности.