Герой не твоего романа (СИ)

– Может, ты прикажешь хотя бы Кюхёну? – предложил он. – Не «забыть все и жениться», а просто… ну… попробовать простить. Они любят друг друга, я это знаю.

– Джешка, хватит. – Чанмин поцеловал его в лоб, а потом – в кончик носа. – Я понимаю, почему в первые недели нашего знакомства ты хотел свести всех на свете. Но теперь-то у тебя собственная личная жизнь налажена. Не плевать ли на окружающих?

– Я беспокоюсь о друзьях не потому, что у самого ничего не происходит, – с достоинством возразил Джеджун, – а потому, что они для меня важны!

– Какое же ты чудо филантропное, – прошептал Чанмин, целуя омегу уже в губы. – Радость моя… Ну, как насчет того, чтобы уединиться? Кюхён живой, я сам об этом позаботился, теперь уж нам точно ничто не помешает…

– Давай, – тихо ответил Джеджун, мгновенно ощутив новый, еще более мощный прилив нежности и желания. – Знаешь, я передумал. Давай не будем торопиться. Делай со мной все, что хочешь…

Самолет вдруг резко подбросило вверх, и он, уже явно будучи в воздухе, накренился влево, однако через пару секунд выровнялся. Судя по виду из иллюминаторов, начался плавный и весьма быстрый полет на расстоянии примерно двадцати метров над землей.

– Это он вытворяет? – удивленно спросил Чанмин, встав с кресла. – Да, да, точно, это Кю! Он теперь самолеты водит, не включая двигатели! Господин гордился бы мной. – Вампир самодовольно улыбнулся. – Помню, он часто говорил, что его величайшая способность – это вовсе не власть над огнем, а умение выбирать правильных слуг. Первый блин – комом, но с падре я не прогадал!

Чанмин побежал в кабину пилотов. Кюхён действительно стоял там, внимательно глядя на пески пустыни перед собой и заставляя самолет мчаться как можно дальше от подземной резиденции его мучителя. Чанмин предупредил, что отвлекаться не нужно, и после этого, встав за спиной слуги, крепко обнял его.

– Удачное приобретение, – радостно произнес он. – Как вовремя ты решил сыграть в ящик!

Кюхён промолчал. Хотелось обвинить Чанмина в корыстных мотивах, но он и сам понимал, что господин спасал ему жизнь вовсе не ради использования его магической силы. Однако желание умереть никуда не пропало. Разработав свой план, Кюхён уже привык считать смерть скорой и неотвратимой, успокоил все чувства в душе, мысленно ощущая себя под толщей могильной земли. А Чанмин все испортил. Он вечно все портил, тут с герцогом спорить не получалось. Теперь Кюхён возвращался в жизнь, словно в свой дом, который он, покидая, освободил от мебели и бытовой техники. Переезд на тот свет не удался, а на этом следовало все обустраивать заново.

Вскоре Кюхён посадил самолет. Он совсем не чувствовал усталости, несмотря на долгое применение сильной магии. Чанмин, вальяжно развалившийся в кресле второго пилота, отправил слугу разбираться с маленькими вампирятами. Нужно было ослабить их связь с господином, иначе Хичоль мог использовать детей в битве (правда, сам Чанмин звал ребят либо «дегенератами», либо ласково «идиотиками», что возмущало и Джеджуна, и Кюхёна). Монах ушел к ЧанКю, но озорная парочка просто так ему в руки не далась: эти двое стали с диким смехом носиться по салону. Кюхёну пришлось магией пригвоздить их к полу, надавать профилактических подзатыльников и лишь после этого заняться выполнением приказа.

– Кстати, а собственную связь со мной рвать запрещаю! – предупредил Чанмин, выглянув из кабины пилотов.

Кюхён понимающе закивал: он в этом даже не сомневался.

Над пустынной австралийской землей сгустилась ночная темнота. Почти все в самолете спали, за исключением вампиров. Кюхён сидел между ЧанКю, слушал их споры и время от времени то шипел, приложив палец к губам, то отвешивал легкие оплеухи: своими веселыми перебранками ребята могли разбудить дремавшего на руках у настоящего Джеджуна Алекса. В один прекрасный момент ЧанКю это надоело, и они оба перекинулись на нового воспитателя.

– А тебе без глаз круче было!

– Ты стремный, ужасно стремный! Тощий и страшный!

– А еще ты зану-у-уда! У тебя никогда не будет друзей!

– И девушки никогда не будет!

– Говорят, ты еще девственник! Все потому, что ты зануда и с тобой никто встречаться не хочет!

Монах устало потер пальцами лоб.

– Да, мальчики, такой вот я несчастный, – произнес он безразличным тоном. – Но уверен, что в вашем фанфике романтика тоже не предполагается и целовались вы только друг с другом в щеку.

– Мы из разных фанфиков, дурак! – сказал маленький эвил Чанмин. – Просто из похожих!

– Но я правда не целовался, – обиженно заметил маленький эвил Кюхён. – А ты, Мин?

– И я нет, – насупился его приятель.

– Ну, все впереди, – миролюбиво заметил монах. – Годам к сорока, наверное, созреете…

Тут маленький Кюхён неожиданно потянулся через своего взрослого двойника, схватил друга за обе руки и с решимостью отчаянного первоклассника чмокнул в губы. Монах немедленно растащил их, держа за плечи, но было уже поздно: эвил Кюхён испуганно моргал, сам не понимая, что натворил, а его товарищ вскипал быстрее электрического чайника.

– Убью! – заверещал наконец эвил Чанмин, перепрыгивая через воспитателя, чтобы наказать обидчика. Монах спас свою недоразвитую копию, вцепившись в разъяренного мстителя. Однако маленький эвил Кюхён далеко убегать не стал: замер в нескольких шагах от кресла, на котором извивался пойманный Чанмин, и сам начал всхлипывать. Чанмин вытащил из кармана переднего сидения все брошюры: журнал авиакомпании, рекламу туристической фирмы, инструкцию по действиям в случае аварийной посадки – и швырнул их в друга. Тот даже не уклонился. Чанмин, красный от злости, вернулся на свое место; Кюхён, угрюмый и крайне обиженный, скоро сделал то же самое. Теперь они сидели точно так же, как за несколько минут до этого, только ни общаться друг с другом, ни доставать воспитателя не желали.

– Наконец-то тишина, – удовлетворенно произнес монах, прислоняясь затылком к спинке сидения и закрывая глаза.

Джеджун и Чанмин остались наедине в кабине пилотов. За лобовым стеклом раскинулось бескрайнее черное небо, усыпанное яркими звездами, вокруг стояла ночная тишина. Обстановка, в общем, сложилась романтическая. Какое-то время двое переговаривались шепотом, боясь нарушить волшебство момента и совсем забыв от счастья, что у кого-то на другом краю земли еще сражения в самом разгаре. Потом оба не выдержали, хитро переглянулись и молча согласились друг с другом, что секс в кабине пилотов – это весьма неординарная и достойная воплощения идея. Чанмин усадил Джеджуна на свои колени лицом к себе и стал целовать, попутно задирая трикотажную кофту, чтобы ласкать руками кожу. Омеге показалось этого слишком мало, и он скинул одежду, оставшись обнаженным по пояс. Теперь вампир мог целовать его грудь, жадно сжимать губами чуть набухшие соски и скользить ладонями по выгнутой от приятного напряжения спины…

– Ничего себе, это и правда самолет, только он на месте стоит, – ошарашенно произнес кто-то, входя в кабину пилотов. Джеджун, даже не посмотрев на непрошеного гостя, завизжал, спрыгнул с колен Чанмина и как можно скорее надел сброшенную в порыве страсти кофту. Вошедший, поняв, что потревожил чье-то уединение, юркнул обратно за штору, отделявшую кабину от основного салона, и виновато сказал: – Простите, я же не знал, что кто-то решил сделать из этого места спальню! Клянусь, я ничего не видел!

– Это твой голос, – прошептал Джеджун, гладя рассерженного мужа по плечу. – Маг очнулся.

– Рановато же? – удивился Чанмин, вставая с кресла и оглядываясь на штору. – Мы дольше ожить не могли!

– Настя совершенствуется, – предположил Джеджун. Вампир не шелохнулся, и омега, сгорая от любопытства, с заискивающей улыбкой толкнул его в спину: – Иди, поговори. Спроси, почему вы так похожи.

– Потому что Вероника балдеет лишь от одного певца на свете, – отмахнулся Чанмин. – Но ты прав, будет интересно узнать, как она обосновала идентичность наших очаровательных физиономий. Ставлю на клонирование.