Тириос (СИ)

…Что будет лучше – показать собственную уязвимость или продемонстрировать несгибаемого эльфа, которого не берут ни меч, ни стрела, ни удар ножа? Что заставит людей верить ему? Они ведь не равны и равны никогда не будут. Бессмертные существа и существа, чья жизнь – минута по сравнению с тысячами лет. До Великой Войны все было по-другому. Сейчас… Все не так.

- Аран, мы будем в эфире через четыре минуты, – шустрый паренек-оператор, на сто рядов проверенный Риэлем, робко выглянул из-за камеры и снова юркнул обратно. Риэн задумчиво кивнул, а потом расстегнул застежку воротника-стойки. Теперь тот не так давил на порез на шее, и Алькариэн даже смог ободряюще улыбнуться в камеру, зная, что парнишка это оценит.

- Аран, десять секунд. Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один. Мы в эфире.

Индикатор рядом с объективом камеры вспыхнул красным, и Алькариэн выпрямился, позволив улыбке коснуться глаз.

- Да хранит вас Солнце и Луна, жители Тириоса, – мягко, но без грамма заискивания или фальши в голосе произнес он, глядя прямо в глазок камеры и представляя, что на самом деле стоит перед огромной толпой и смотрит в глаза каждому. – Сегодняшнее утро встретили не все из нас, и я скорблю о тех, кто стал бессмысленной жертвой. Но сейчас я хочу обратиться к людям. Мы многое пережили вместе, мы сумели сохранить оставшееся после Великой Войны, мы не сдались. Тириос стал нашим общим домом, и я… разочарован в том, что вы позволили обмануть себя. Мы тысячи лет жили в мире, помогая друг другу и пытаясь выжить. И я, аран Тириоса, эльф Алькариэн, знаю, какой вклад ваш народ вносит в жизнь города, и благодарю вас за него. Я верю, что вы умны, и ваши предки гордились бы вами, поэтому обращаюсь к вам с этими словами. Мы все, каждый народ Тириоса – это как часовой механизм. Если убрать хотя бы одну, самую маленькую шестеренку, он перестанет работать. Этот город, как и все мы – не выживем, если потеряем кого-то из нас. И я это понимаю. А вы? Вы, позволившие обмануть себя, поверившие в то, что я мог отдать приказ о стерилизации, означающий медленную агонию не только людей, но и всего города. Тириос – мой дом, наш дом. Последний оплот жизни на континенте. И я не хочу его терять, не хочу и не могу терять никого из вас. И призываю к этому же и вас. Однажды мы уже справились, выстояли. И сейчас я прошу… Прошу всех вас проявить свое благоразумие и не поддаваться на провокации тех, кто желает уничтожить город. Без него не будет нас. Вы – жители Тириоса, помните об этом. Всегда помните. И пусть хранит вас создатель и небо над головой.

Договорив, Риэн сделал знак, и камера отключилась. Окинув помещение коротким взглядом, он вежливо поблагодарил команду и поспешил выйти. Видеть лица людей сейчас почему-то не хотелось. Зрела внутри уверенность, что сделал ошибку, подобрал не те слова, не тот тон, не то выражение лица… И хорошо, если не сделал все еще хуже.

- Тебе стоило намекнуть о внешней угрозе, – Адайн отключил экран визора и обернулся к вошедшему эльфу. – Внешняя угроза организовывает. Дай намек на то, что враги хотят отобрать у каждого то, что отстраивалось не одну сотню лет, и они забудут о распрях. Или... первыми побегут открывать ворота.

– Не все считают, что зло изученное лучше зла неизвестного. К тому же Ушедшие для многих все еще овеяны романтичным флером, как все, что далеко от нас. И я не исключаю, что Мариан попытается сыграть на этом, вызвав панику, – Риэн обошел стол и встал у окна. Огромные экраны на улицах все еще демонстрировали его обращение, но даже его самого начало это раздражать.

- Отдай распоряжение, пусть выключат. Достаточно было первых пяти минут.

- Хорошо... да, принесли новый коммуникатор. Дьюрин сказал, что его племянник настраивал лично, – Адайн достал небольшую коробочку из стола и передал ее эльфу. Потом, в несколько команд, передал распоряжение по отключению эфира. – Ты в порядке?

- Буду. Когда все это закончится, – Риэн побарабанил пальцами по столу и потянулся за новеньким коммуникатором, набрал Риэля и, коротко бросив: «Усиль охрану у хранилища орихалкона», отключился. Помолчал немного, а потом напряженно поинтересовался. – Что бы ты отдал за эльфийское бессмертие, Адайн?

- Ничего, – покачал головой тот. – Я полукровка, хоть долгое время думал, что человек. Мне несложно представить, что я проживу не больше ста лет и к концу жизни сморщусь как изюм, – Адайн усмехнулся. – Я не хочу жить вечно, Риэн. Даже если это будет означать разлуку с тобой.

Тот только кивнул, принимая этот ответ, и улыбнулся дрогнувшими губами.

- Даже если бессмертие было бы даром?

- Не знаю, Риэн. Я не могу себе представить каково это, когда проходят столетия, а ты не меняешься, умирают те, кого ты знал когда-то, а ты по-прежнему юный.

- Я понял тебя, – Алькариэн вздохнул и, встав из-за стола, направился в свой кабинет. – Перенаправь на меня сканирующие устройства Башен. И пусть кто-нибудь прогуляется в народе, мне нужно знать, о чем думают люди теперь. – И дверь за ним закрылась с мягким стуком.

- Хорошо, – единственное слово кануло в тишину комнаты.

Не стоило этого говорить. Но что делать, если вечная жизнь пугает куда сильнее смерти? Его не учили быть бессмертным. Его не готовили к тому, что вокруг все будет изменяться. Все, кроме него. Кроме него и других эльфов. Как замершие мраморные статуи. Ни морщинки на совершенных лицах, ни болезней, ни медленного увядания.

Это страшно.

Адайн зажмурился на мгновение, а потом, снова взяв себя в руки, принялся за работу. Боль придется спрятать поглубже. Здесь и сейчас ей не место.

Дьюрин отозвался вечером. Взволнованный и встревоженный. Но и довольный при этом неимоверно.

- На подлете три беспилотника. Один из них с грузом. Судя по визуальному отображению – с орихалконом. Пока говорить о том, насколько стар кусок – нельзя. Они будут в течение четверти часа. Я смогу подняться в Башню, если вы разблокируете двадцать четвертую внутреннюю шахту. Заодно прихвачу пару бутылочек «Огня глубин». Как ты посмотришь на такое предложение?

- Основные лифты разблокированы, иначе работа в Башнях бы встала. Даже эльфы не умеют летать, – Алькариэн улыбался, это было слышно в его голосе. – Я буду рад тебя видеть, правитель. Я еще не поблагодарил тебя за помощь вчера и за камни. Так что… мне есть, чем ответить тебе на твой «Огонь…»

Дьюрин явился через полчаса. В руках он самолично принес две бутылки черного стекла и один планшет. Правда, расставив на столике все принесенное, из кармана он извлек небольшой пластиковый пакетик, в который был упакован черный камень с золотыми прожилками.

- Итак... данные я, как и вы, увижу в первый раз. Мы перебросили информацию разведки на диск, сами беспилотники уничтожены. Утечка информации исключена. Данные в единственном экземпляре сохраняются здесь.

- Ты заразился моей паранойей? – Алькариэн вскинул бровь, ставя рядом с бутылками дварфа свою – тонкую и высокую, в которой, казалось, нет ничего, кроме воздуха. – Но, пожалуй, она оправдана. Мы ищем Мариана вторые сутки и ничего. Я уже начинаю думать, что он все-таки покинул Башню. Итак… моя благодарность за помощь. Без тебя и твоих парней все было бы намного печальней, – он откупорил бутылку, и по комнате поплыл тонкий цветочный аромат. Плеснув в бокал прозрачной жидкости, подвинул его дварфу. – Пей осторожно, маленькими глоточками, иначе уже через пять минут будешь храпеть в кресле, а утром проснешься с памятью младенца. Это настойка на маковой росе. В маленьких дозах облегчает тяжелые воспоминания, в больших – усыпляет навсегда.

- Благодарю, аран, – Дьюрин осторожно пригубил напиток и зажмурился. Мир определенно становился приятнее. – Мои ребята пару раз заметили парня, похожего на него в Башне. Но в момент прибытия туда патруля он успевал испариться. Он все еще в Башне. Периметра охраны... внешней охраны Башен, я имею в виду, он не пересекал.

- На самом деле у него была сотня возможностей сбежать, но он все еще здесь, – Алькариэн нахмурился. – И меня это беспокоит. Если бы не Риэль, он убил бы меня. Я тогда здорово подставился. К тому же мальчишка явный маг. Кстати, возможно, это и помогает ему от нас скрываться, – он дотянулся до орихалкона, осторожно взял двумя пальцами, глядя на просвет. – Этот камень видел солнечный свет многие сотни лет. – Риэн дотянулся до терминала и отдал короткий приказ о том, чтобы принесли оправу и проектор. Принял на рабочий стол информацию из планшета и запустил изображение. Долгие минуты полета над сушей пришлось просмотреть в ускоренной перемотке, а когда на поверхности океана замелькали черные точки, Риэн вернул обычную скорость и приблизил изображение.