Контрактный брак? Как бы не так! (СИ)

Муж, точно почувствовав мое невысказанное нытье, вдруг разворачивается вполоборота и смотрит на меня покрасневшими и совершенно уставшими глазами.

— Потерпи, еще немного осталось, — произносит он едва слышным шепотом, наклоняясь к уху и разглаживая указательным пальцем вертикальную морщинку на моей переносице. — И потом я весь твой.

Хорошо, что я с утра купил в аптеке новые фильтры и сейчас не ощущаю запахов, особенно одного рядом сидящего альфы. Но отсутствие возбуждающего аромата мужа не мешает смущенно покраснеть до корней волос на сказанную реплику.

— Как скажешь, — непроизвольно вылетает из меня. Следователь морщится на исполнение номера «заботливая пара», что на какой-то миг скрашивает всю абсурдную ситуацию и дает передышку. И я впервые за время пребывания в участке улыбаюсь.

А потом начинаются вопросы о любовной связи моего мужа с бывшим. И тут, несмотря на внешнюю невозмутимость, выдержка альфы дает трещину. Я ощущаю сквозь ткань жакета напряженные мускулы, вижу, как начали подрагивать ноздри, слышу нарочито медленное, сдерживаемое дыхание. Еще немного, и Сторм возразит или откажется отвечать, а то и вообще, накинется на полицейского.

— Мистер Сторм, у меня есть свидетельство Натана Фицроя, опровергающее ваши слова, что вы расстались. Скажите, вы виделись с ним шестого июня?

— Да, — короткий, не имеющий двойного толкования ответ. День нашей свадьбы. Внутри что-то заледеневает и в ушах начинает звенеть. Делаю глубокий вдох. Мало ли что, может они виделись… до церемонии. Пусть это не имеет никакого значения, но на душе скребут кошки.

— Мистер Фицрой утверждает, что между вами произошла ссора, и вы угрожали ему. Это правда?

— Колин, можете не отвечать! — восклицает адвокат. — Домыслы, не имеющего отношения к делу. Я пожалуюсь комиссару на ваше самоуправство!

— Я отвечу, — возражает Сторм. На мою попытку убрать руку из-под его руки он еще крепче прижимает ее и прожигает меня взглядом. — Шестого июня Натан Фицрой влез в мой загородный дом под предлогом забрать свои личные вещи. Сработала сигнализация и его задержала местная охрана. Я разозлился, потому что в этот момент в моей машине был задремавший после хлопотного дня муж. Начинать семейную жизнь со скандала и полицейского расследования не хотелось. Поэтому я, проявив, как теперь понимаю, излишнюю порядочность, написал отказ от претензий, но настойчиво рекомендовал мистеру Фицрою не вмешиваться в мою семейную жизнь.

И адвокат, и полицейский смотрят на Сторма с неудовольствием. Похоже, новые обстоятельства не по душе обоим. А я не знаю, что и думать. Молчание затянулось и мужа все-таки понесло:

— Угроза ли это? Детектив, а как бы вы разговаривали с кем угодно, если бы вам целенаправленно испортили первый день супружеской жизни и брачную ночь? Что бы ни утверждал мистер Фицрой, пока не мне, а ему удается нарушать мои деловые и семейные планы. У вас остались вопросы о произошедшем в моем доме вчерашним утром? Если нет, мы уходим.

Нас отпускают, более не препятствуя. Похоже, в деле открываются новые перспективы, и стражам порядка есть, над чем поработать. Как и нашему адвокату.

— Колин, ты был обязан рассказать это раньше! — напускается он на мужа, как только мы выходим на улицу. — Вот уж не думал, что у нас появится отличный довод для подписания мировой с самим Уолденом Фицроем.

— Рино, твоя задача — не дать развалить дело. А еще лучше — предъяви новый иск. О преследовании и сексуальных домогательствах. Мне все равно, что альфе не пристало предъявлять такие обвинения, хоть закон един для всех. И никаких мировых соглашений и сделок с нашей стороны. Мне плевать, что Фицрои — старейшая и влиятельнейшая семья в городе. Натан зарвался. И кем бы ни был его отец, я не позволю так поступать с собой и своей семьей.

— Это чертовски непросто, но...— адвокат испытующе смотрит на Сторма, а потом ощеряется предвкушающей улыбкой акулы и кивает, — шанс прижать армию адвокатов Уолдена Фицроя бывает раз в жизни. Все будет сделано в лучшем виде.

— Вот за такой взгляд на вещи и хватку я тебя нанял среди всех прочих умников. Действуй, — мужчины обмениваются рукопожатиями, мне кивают, а затем адвокат садится в свой спорткар и уезжает.

Мы остаемся одни. Супруг включает телефон и тут же его начинают атаковать сообщения о непринятых вызовах. Эх. Сюда я приехал на такси, рассчитывая, что после дачи показаний муж подбросит меня домой, но в участке мы провели гораздо больше времени и вряд ли мои потребности впишутся в его расписание, тем более, что офис его компании находится в противоположной стороне от Лоутен-Гарденс, где я живу. И телефон я опять забыл зарядить и теперь придется просить мужа вызвать мне машину.

— Не говори глупостей, — обрывает он мою робкую просьбу, — я отвезу тебя.

Через минуту мы подходим к темно-синему «Ренж Роверу». Я забираюсь на сиденье рядом с водителем. Неожиданно, вместо плавного хода вперед, авто резко сдает назад и задевает бордюрный столбик. Меня дергает. Хорошо, что был пристегнут и скорость — маленькой. Пострадала только машина и самолюбие альфы.

— Хави, — после причитающихся случаю ругательств произносит муж, — ты сможешь повести внедорожник?

— Хочешь, чтобы я был за рулем?

— Бессонная ночь, — он потирает лоб, а я теперь совершенно точно вижу: круги под глазами, которые считал игрой света и тени от ламп в допросной – совершенно настоящие, и муж вымотан. Видимо, в участке он держался только за счет напряжения сил. — Не уверен, что справлюсь с управлением. Так что? Сможешь или такси?

Если бы я не знал, что бессонная ночь — это не кувыркания в постели с Фицроем, то точно бы проехался по вероятным причинам того, почему альфа сегодня не спал. Но я еще не забыл слова мужа и его поддержку. Даже если он играл на публику, а я — доверчивый простофиля, который скоро пожалеет о своей слабости.

— Да я и самолет смогу, только кто же даст, — выхожу из машины, чтобы пересесть.

— И опять за это надо благодарить Джереми Обри? — каким-то странным взглядом альфа окидывает мою фигуру, когда авто трогается с места. Но думать об этом я себе запрещаю. Мало ли что мне померещилось.

— Нет, это Шмидт, — непринужденным тоном поддерживаю разговор. — Он меня к самолету грозился не подпустить, пока я нормальный наземный транспорт не освою. Пришлось научиться и регулярно практиковаться. Но так как практиковался я за городом, тут лучше не отвлекаться разговорами. Поток машин большой.

— Договорились, — я киваю и не поворачиваюсь. Разговор на этом заканчивается. Но, проехав несколько кварталов, приходится переспросить:

— К тебе или ко мне? — господи, как двусмысленно звучит. Но мне не отвечают. Оглядываюсь. Надо же, уснул. И что теперь делать? Так, до моста, после которого наши маршруты расходятся в противоположные стороны, еще пятнадцать минут езды. Тогда у меня еще есть время принять решение.

На ближайшем светофоре загорается красный. Останавливаюсь и никак не могу отвести взгляда от спящего супруга. Какой-то внутренний демон дергает меня за руку и я вытаскиваю из носа затычки, чтобы вдохнуть запах альфы. Я псих и извращенец. Куда там Луи с его мальчиками! Сижу в машине, пялюсь на спящего мужа, наслаждаюсь нотами острого перца, вишневого табака, амбры и еще чего-то пряного. Все равно, большее мне не доступно. Да и он ясно высказался насчет таких, как я.

От всяких глупых мыслей меня, уже традиционно, отвлекает телефонный звонок. Я подскакиваю и машинально беру трубку. Трубку мужа!

— Слушаю, — а если это какой-нибудь сверхважный звонок и я все испорчу? Боже, Сторм меня убьет. — Ксавьер Сторм.

Но звонивший представляется Генри Саммерсом и выражает искренний восторг от знакомства со мной. Неожиданно, но приятно. Я объясняю секретарю, что мы вот только что покинули участок и теперь едем в офис мистера Сторма, но муж не может взять телефонную трубку, поскольку заснул.

— Сколько я ему говорил, что он доработается, да когда бы он послушал, — хо-хо, ничего себе, опека. На меня Шмидт ворчит ровно с такими же интонациями. Невольно хихикаю. — Ксавьер, ну хоть вы повлияйте на этого трудоголика. Устройте ему выходной. Тем более, две встречи на сегодня отменили, за этим, я собственно и звоню, а третью могу перенести без ущерба для графика мистера Сторма. Она не такая важная.