Магическая постоянная (СИ)

***

С фотосессии Курт вернулся совершенно вымотанным. Перед камерами и множеством людей, как он сам говорил, он замыкался и терялся, не мог управляться со своим телом. Позы все становились жёсткими, на лице появлялось высокомерное, скучающее выражение. А это было не то, чего хотели видеть фанаты.

— А я ведь ещё впереди стою, — жаловался Хаммел, лёжа прямо на ковре перед зажжённым камином в одной из гостиных, в которой до этого мирно делал уроки Блейн. Два книззла свернулись тяжёлыми клубочками на животе и ногах Курта, он медленно гладил их длинную шерсть, прикрыв глаза.

— Ты ведь фронтмен, — отозвался Блейн. — Солист.

Хотя это была не совсем правда. В первом мини-альбоме, выпущенным «Сестричками» в девяностом году, была сольная песня Адама, которая, впрочем, не смогла впечатлить слушателей, а ещё Финн исполнил акустическую версию их хита «Это ночь». В первом полноценном альбоме солировал уже Курт, хотя голоса Пака и Себастиана явственно слышались на бэк-вокале, оттеняя высокий голос Хаммела, а в одной из песен у Хантера, Эллиотта и Адама были строки, которые они пели по одиночке. Второй же альбом — нынешний — включал в себя также песню Эллиотта, немного более тяжёлую, чем обычная музыка «Сестричек» (Курт рассказывал, что Гилберт вдохновлялся маггловской группой, на концерт которой они как-то раз попали в Америке), и её же акустическую версию.

— Просто у меня единственного к появлению первого альбома было настоящее музыкальное образование, — проворчал Курт. — И мой голос необычный. А магический мир любит всё необычное.

— Это точно, — Блейн улыбнулся, откладывая эссе по Чарам и тоже сползая на ковёр. — Потому что иначе вы бы не были «Британским прорывом».

— Прекрати цитировать эту газету, — простонал Хаммел, скидывая книззлов и переворачиваясь на живот. Блейн снова рассмеялся.

— Расскажи мне, что это была за фотосессия? Мне придётся ревновать к каждому фанату в школе, который будет вешать их в комнатах? Потому что таких точно будет много.

Курт закатил глаза, но принялся рассказывать. Ему нравилось, что наконец-то рядом был кто-то, кто с удовольствием слушал о его дне.

После ужина они устроили маленький концерт — с помощью магии Дриззла смогли перенести с третьего этажа на второй пианино. Курт играл на нём и пел, а потом Блейн решил похвастаться своими навыками — не только Курт в детстве занимался музыкой. В конце концов, они исковеркали «Магия работает», пытаясь исполнить её на пианино, но зато спели дуэтом. Клеменс была в восторге. Ради неё это всё и затевалось — парни, затерявшиеся в своих делах и друг друге, оставили женщину самостоятельно развлекать саму себя в доме и чувствовали вину.

Двадцать седьмого Курт решил пробежаться по магазинам — и естественно потащил обоих Андерсонов в собой.

— Готов поспорить, в магическом Лондоне вы и были только на Косом переулке, — пробормотал он, пытаясь каким-то особым образом обернуть шарф вокруг шеи. — Но я хочу показать вам настоящие места. И если я захочу купить вам что-то в подарок — ни один из вас не сможет меня остановить!

Блейн и Клеменс переглянулись. Курт мог купить им какую-то дорогую и абсолютно не нужную одежду в одном из модных магических бутиков, так что предстояло быть аккуратными.

Впрочем, эти намерения быстро забылись. Действительно, в магическом Лондоне Блейн бывал только в Косом переулке и на площади, на которой была их квартира. Курт водил их по узкой улочке, заполненной магазинами и ресторанами. Он как-то невнятно произнёс её название, уже полностью занятый разглядыванием вывесок и витрин, так что Блейну оставалось крутить головой по сторонам, стараясь не обращать внимания на взгляды вокруг — улица была полна чистокровных; их можно было отличить от магглорождённых по длинным юбкам, старомодным камзолам на мужчинах и невообразимым фасонам мантий.

— Я уверен, что нас пару раз сфотографировали, — сказал Блейн в одном из магазинов, когда Курт искал себе рубашку без рукавов синего цвета, которая ему зачем-то срочно понадобилась.

— Не мудрено, — фыркнул Курт, скептически разглядывая предложенные продавцом варианты. — Скоро концерт, фанаты взволнованы

— Мам, ты от меня далеко не отходи, — на всякий случай, сказал Блейн. — Не хватало ещё, чтобы ты попалась этим акулам пера.

— Ты думаешь, я не смогу справиться с парочкой журналистов? — оскорбилась Клеменс. Блейн бы обратил на это внимание, если Курт внезапно не увидел брюки, которые «тебе точно подойдут, иди, померь их!». И увы, эти брюки действительно были прекрасны…

На следующий день в «Пророке» напечатали их фото. В статье рассказывалось о Курте Хаммеле, солисте знаменитой британской группы, которая собиралась дать на днях грандиозный концерт, об очаровательном парне Курта Хаммела и о маггловской женщине, которая, как оказалась, была мамой этого самого парня. Журналистка умилялась таким «семейным» выходом в свет, а ещё ниже приводила свой короткий разговор с Клеменс.

«Мы с Куртом знакомы уже давно, но хорошо я узнать его смогла только на праздниках и могу сказать, что это очень милый молодой человек, воспитанный и приятный во всех отношениях. Я рада, что он встречается с моим сыном, ведь они, очевидно, счастливы вместе».

— И когда ты успела? — прошептал Блейн, отдавая газету Курту. Клеменс фыркнула, отворачиваясь.

— Когда ещё удастся попасть в магическую газету? Мне всегда нравилось внимание.

Курт рассмеялся, когда женщина накрутила локон на палец, строя из себя невинную.

— Но почему это в «Пророке»? Крупная ведь газета, и писать о подобном…

— Нас любят. Мы часто занимаем первую страницу, даже если это просто бульварные сплетни, — Курт доедал своего шоколадного вурдалака, которого больше никто не решился попробовать. — Да и не о чем «Пророку» больше писать. От порицания Поттера все уже устали, а занимать общественность всё ещё чем-то надо.

— Ох, не напоминай о тех статьях, — вздохнул Блейн. — Жалко было парнишку.

Большую часть дня парни провели в комнате Курта. Тот подбирал наряд на вечеринку, принципиально отказываясь пользоваться услугами стилиста, а Блейн читал. Книги в библиотеке у Курта были восхитительные, подробно раскрывающие школьные темы и рассказывающие новые.

— Что думаешь? — покрутился на месте Хаммел, полы мантии крутанулись вокруг его ног.

— Снова в восточном стиле? — поднял голову Блейн. — Тебе явно нравится это направление.

— Я надевал мантию, сделанную под ао-дай, на Святочный бал! Целый год назад! К тому же эта абсолютно другая.

Блейн присмотрелся, отложив книгу. Рукава были шире, не было стоячего воротничка и расклёшенных разрезов на ногах. Мантия запахивалась на груди, подвязывалась широким поясом и куда больше напоминала кимоно.

— Не кимоно! — возмутился Курт. Видно, последнюю мысль Блейн сказал вслух. — Такая одежда называется ханьфу. Они совершенно разные.

— И это, конечно же, настоящий шёлк. Не боишься испортить мантию?

— На ткань наложены специальные заклинания. Я подготовился.

Андерсон рассмеялся, встал с кровати, подходя ближе. Мантия была красной, с вышитым чёрно-золотой ниткой узором. Это было всё-таки не полноценное «ханьфу», полы её плотнее облегали ноги, а под низ Курт надел тонкие обтягивающие брюки и туфли на плоской подошве, тоже чем-то напоминающее восточную обувь. Курт протянул руки, поглаживая пальцами вены на предплечьях Блейна; из-за широких рукавов мантии его запястья казались совсем тонкими.

— Всё-таки не слишком ли это эпатажно?

— У меня множество мантий, сделанные под разные национальные костюмы. Я считаю, это очень красиво. Они все такие разные, и я в них тоже разный, а ещё они, несмотря ни на что, выполнены современно и с этой слегка ощутимой британской ноткой, — Курт с улыбкой расправил пояс. — Это как… Связь. Мне это нравится. Я хочу показать это фанатам.

Блейн не смог сдержать ответной улыбки, перехватывая руки Курта и переплетая их пальцы.

— К тому же у меня уже есть сложившийся образ в обществе. И эпатажность — одна из его составляющих, — Хаммел горделиво вздёрнул подбородок, поводя плечами. Блейн рассмеялся, целуя его в выставленную шею.