На привязи (СИ)

Найти бы мужчину с головой льва…

Он посмотрел на часы. До обеденного времени оставалось пять минут. Что ж, ему ведь необходимо еще спуститься к столовой, придется выйти немного заранее… Вскоре он стоял у комнаты Марика и звонил в дверь. За ней ничего не было слышно, ни единого звука, и Антон забеспокоился. Что, если Марик устроил свое собственное расследование? Он ведь может. Полез на рожон, обозлившись на Инспектора и на участок в целом…

Дверь вдруг распахнулась. Марик стоял, кутаясь в халат, и хмуро смотрел на него.

— Привет, — растерялся Антон.

— Привет, — отозвался Марик, запустил пятерню в волосы, приглаживая их и одновременно расчесывая, и, обхватив себя руками, побрел обратно в комнату.

Антон вошел за ним. Неразобранная кровать, общая помятость…

— Ты спал? — поразился Антон. — Полдень ведь уже.

— А чего бы мне не спать, — огрызнулся Марик и буркнул: — Сонную таблетку выпил. Надо было половинку, я к ним не привык, так нет, сдуру решил целую проглотить… Инспектор! — зло выпалил он и обернулся к Антону. — Позвонил мне вчера, заявил, что отстраняет меня от работы, и это именно сейчас, когда по горячим следам я мог бы… мы могли бы, — быстро исправился он, не дав Антону возможности возмутиться, — могли бы найти льва. Чем ты занимался? — требовательно спросил Марик.

Антон пересказал ему, пока Марик, надевая чистое нижнее белье, шел в ванную, чистил зубы, водил по щекам какой-то чересчур навороченной бритвой, будто бы она не волосы удаляла, а космический корабль к старту настраивала.

— Забудь о человеке с головой льва, — бросил Марик, наклонился к раковине и сполоснул лицо водой. — Его аккаунт давно украден и заброшен. Гораздо важнее, — сказал он, доставая с полочки лосьон и брызгая себе на ладонь, — выяснить, откуда у парня экар. Эта модель поставлялась Альянсу… — он коснулся щек и подбородка, и аромат, который хотелось глотать бесконечно, прилип к его коже. — Потом ее сняли. Я пришлю тебе адрес депо. Не ходи к ним один, просто проверь информацию, поищи камеры, список работников…

Антон коснулся его плеча, развернул к себе и поцеловал.

Если Марик и был недоволен, что его прервали, то быстро простил, отдался поцелую полностью. Он уже не был сонным, лишь припухшие веки выдавали, что он чересчур много времени провел в кровати, а Антон вдруг захотел проснуться с ним рядом, сначала смотреть на него, а потом взять — теплого, еще наполовину пребывающего в дремоте. Даже в каком-то смысле беззащитного. Он скользнул под мягкий шелк халата, погладил крепкое бедро Марика, неосознанно подталкивая его ближе к раковине. Упер в нее и остановился.

— Пообедать не успеешь, — тихо сказал Марик.

Глаза его — точно две синие льдины. Холодные, но уже начавшие таять от жаркого солнца.

— Плевать. Извини… за то, что вчера наговорил.

— Ничего, — все тем же полушепотом ответил Марик. — Я ничуть не обиделся.

— Я потерять тебя боялся, — неожиданно для себя сказал Антон и для себя же подтвердил: — Да, боялся, что тебя не станет…

Марик не изменился в лице, но порывисто обнял, прижавшись к груди. Его сердце билось ровно, четко.

— Я приду к тебе сразу же, как только освобожусь, — пообещал Антон, проводя губами по кромке уха Марика.

— Может, я уйти хотел.

— Нет. Не уходи. Дождись меня.

Марик тихо и коротко засмеялся, все тело его завибрировало.

— Что?

— Ничего, — ответил он, — просто… забавно. Я всегда тебя жду.

Он глубоко вздохнул и отстранился от Антона.

— Впрочем… есть время на быстрый минет, — усмехнулся Марик и сжал его пах через брюки.

У Антона перехватило дыхание. Марик легко провел по члену, но от его прикосновений внутри все загоралось мгновенно. Положив руку на его ладонь, Антон прижал ее ближе, теснее… И раздался звонок в дверь — кто-то коротко и часто жал на кнопку.

— Плевать, — выдохнул Марик.

В дверь тут же забарабанили. Он, переменившись в лице, оттолкнул Антона с дороги, размашисто прошел в комнату, бормоча, что научит манерам этого человека… Распахнул дверь.

— Привет, — невпопад сказал он.

— Ага, и тебе тоже, — послышался в ответ голос Инспектора.

Антон одернул рубашку, коротко глянул на себя в зеркало — и как тут не понять, что он не просто говорил с Мариком, когда глаза бешеные и лицо горит? — и вышел следом.

— А, Антон, и ты здесь! — притворно обрадовался Инспектор, расстегивая пуговицы пиджака. — Слушай тогда тоже. От дела Белик я вас обоих отстраняю, и нет, Альянс не вмешался, но после этой выходки, Марик, я не могу доверять тебе. А ты, Антон, слишком подвержен его влиянию, — Инспектор кивнул на Марика. — Помнится, у тебя были зацепки насчет взлома с отягчающими в Обитале? Вот и прорабатывай, девочки волнуются, да и их маман тоже ко мне пристает…

— У меня зацепки есть и по делу Белик, — сказал Антон.

Марик, к его удивлению, молчал. Стоял, запахнувшись в халат, напротив Инспектора и буравил его мрачным взглядом. Инспектор повернулся к Антону.

— Скинь мне. Выйди, мне надо поговорить с твоим напарником. От работы он отстранен, а от моих выволочек — нет.

Марик вздохнул.

— Хоть штаны бы дали мне надеть, Инспектор…

— Я что, ни разу мужика без штанов не видел? — удивился Инспектор. — Стой где стоишь… Всего доброго, Антон, займись Обиталем, навести маман, она жаждет видеть, как рьяно мы ведем расследование.

Выходя из комнаты, Антон слышал, как Инспектор начинает говорить:

— Хоть бы сесть предложил…

*

— Хоть бы сесть предложил, — сказал Оливер, снял пиджак и повесил его хозяйским жестом в шкаф. Потом потер глаза, помотал головой и устало произнес: — Прекрати молчать, ты меня этим не проймешь.

Он прошел к кровати, сдвинул в сторону одеяло и сел. Марик, помедлив, сел рядом с ним.

— Ты ведь не всерьез, Олли.

Странно, но злости не было. Может, так проявлялось остаточное действие сонной таблетки.

— Более чем всерьез, — ответил Оливер и посмотрел на него искоса. — И я хочу, чтобы ты занялся чем-то другим, потому что дорожу тобой. Ты думаешь, это Спилец. Или подражатель. Или еще кто из твоего прошлого… а что, если нет, и ты зря разобьешься, под пулю прыгнешь? Нельзя вести дело, в котором ты так эмоционально завяз.

— Только так и можно работать, — возразил Марик.

Оливер, поставив локти на колени, опустил голову.

— Нормальные простыни, — с сомнением сказал он и потер простыню пальцем. — Нет, душа моя, ты ошибаешься. За тобой не стоит десяток человек, ты один против всех. Я даже больше скажу: за тобой не стоит Министр, разрешающий Альянсу абсолютно все лишь потому, что Альянс охраняет нас от террористов. Да, да, — нетерпеливо прервал Оливер возражения Марика в зародыше, — они действительно делают важное, но какой ценой? Помнишь, как они запустили демона, а тот порвал и террориста, и заложников? То-то же… Мы тоже на это способны, — грустно сказал Оливер, — и у нас были потери среди гражданских… Но каждый коп, каждый детектив и оперативник, принесший обычным людям смерть, за это ответил. Они все сидят, Марик. Не хочу, чтобы и ты сел.

— С чего ты взял, что я преступлю закон?

Оливер долго молчал. Марик успел за это время спросить себя: а я способен пустить под откос жизни невинных ради того, чтобы поймать одного убийцу? Да. Убийца, оставаясь на свободе, убьет еще больше, чем ненароком погубит Марик во время поимки. Так говорили в Альянсе: цель оправдывает средства. Потери — неотъемлемая часть правосудия. Хорошие люди еще родятся, будут пребывать. А плохих надо уничтожать методично, одного за другим, пока они не иссякнут.

— А ты уже преступил. Пообещай мне, что отстанешь от льва.

— Олли…

Тот вдруг схватил его за плечо, наклонился, заглядывая в лицо, и с жаром произнес:

— Никаких «Олли», Марик, не надо, ты должен понимать, что в таком положении уговаривать меня не вправе, и просить не можешь. Марий, пообещай, что за спиной моей не будешь за ним охотиться.

— И что? — огрызнулся Марик, попытался отстраниться, но Оливер крепче сжал его плечо.