Я никогда тебе не покорюсь (СИ)

Он так и не увидел в ней своей судьбы. Остался только боевым товарищем и командиром. Больше того, вдруг обнаружил склонность к мужеложеству, запав на принца Герберта, и самое смешное в том, что посодействовала в этом неожиданном грехопадении она сама, ведь именно ей пришла в голову удачная, как она считала, идея окончательно унизить принца, сделав из него подстилку для врага. И вот теперь, когда, казалось, цель была близка, Мальине ничего не оставалось, как в бессильной злобе кусать себе локти, ибо сердце Павила, а также и корона двух объединенных королевств по-прежнему оставались для нее недоступными.

Именно в этот момент она и обратила свой взор на покинутую родину. Отец два года назад отошел в мир предков, на трон воссел никчемный братец Ильяс, а справиться с придурком, не имевшим влияния ни в армии, ни среди знати, особого труда не составляло, особенно для такой умной, изворотливой и целеустремленной женщины, как принцесса Мальина…

========== Глава 2. Переворот. ==========

Год на посту Наместника Таргасы дался Павилу нелегко. Опыт его хозяйственной деятельности был совсем невелик, а здесь на плечи генерала легла огромная полуразрушенная страна и ненавидящий его народ. Министры и чиновники, вошедшие в верховный совет, также имели собственные козыри в рукавах и были не всегда лояльны к новому правителю.

Павил буквально утонул в незнакомых проблемах, пытаясь стабилизировать обстановку и наладить хотя бы относительно нормальный быт населения. Не раз в минуты усталости и депрессии он порывался бросить все это к чертям и вернуться к свой далекий южный городок к привычной жизни, но свойственное ему упрямство и данное самому себе обещание сделать Таргасу процветающей страной, не позволяли сдаться. К тому же время шло, его люди обустраивались на новом месте и обрастали бытом, семейные привозили сюда жен и детей, а холостяки все чаще создавали семьи с таргаскими девушками и молодыми вдовами.

Лишь восемь месяцев спустя путем временного послабления налогового бремени, Павил добился некоторой стабильности в разоренном войной государстве и доверия населения, получившего возможность без помех восстанавливать дома, сеять хлеб, налаживать кустарные ремесла, пекарни и молочные фермы.

Связанный по рукам и ногам заботами о королевстве, Павил вынужден был значительно ослабить личный контроль за армией, передав полномочия своей первой помощнице. Мальина всегда держала его в курсе проблем и ежемесячно предоставляла полные и исчерпывающие отчеты. Ее частые отъезды из таргаской столицы также не вызывали у него никаких вопросов - ханайка и раньше регулярно наведывалась в гарнизоны с целью проверок и проведения учений, а также назначала встречи своим людям в самых неожиданных местах, появляясь в личине обычного рядового воина.

На первый взгляд ничего подозрительного в действиях Военного министра не было, но со временем даже Павилу, так мало знавшем женскую природу, некоторые поступки и слова Мальины начали внушать опасения. Она все чаще говорила о необходимости занять престол, вкупе с попытками соблазнить его, как мужчину, постоянно намекала на его интерес к Герберту, что весьма смахивало на ревность, но сильнее всего генерала насторожил слух о том, что ханайка тоже ищет пропавшего при землетрясении таргаского принца. Павил велел следить за ней, но она была неуловима словно ветер и часто исчезала без следа, едва лишь оказавшись за пределами столицы.

***

Подготовить и осуществить переворот в столице Ханая оказалось гораздо проще, чем Мальина думала сначала. Ленивый развращенный братец Ильяс проявил себя, как и ожидалось, абсолютно никчемным королем, больше того, за два неполных года правления сумел восстановить против себя большинство министров и военачальников, отняв у первых привилегии, а у вторых всю реальную власть и принадлежавшие им по праву военные трофейные земли. Он превратил дворец в подобие борделя, где слонялись шлюхи и музыканты, целыми днями пил и трахал проституток, спуская королевскую казну на сомнительные забавы и дорогие наряды. Поэтому, когда чиновники и генералы получили тайные известия о том, что принцесса Мальина желает стать королевой, почти все приняли ее сторону, забыв о том, что в Ханае никогда не правила женщина.

Зато сразу вспомнили деловые качества принцессы и ее удивительную целеустремленность, что ставило ее на несколько ступеней выше в качестве правительницы, чем ее никчемного капризного братца. С этих пор во дворце начался активный период подготовки к политическому перевороту и смене власти. Немногих прихвостней короля Ильяса постепенно убрали, заменив людьми из числа заговорщиков, и даже на должности личных телохранителей Государя поставлены были свои воины, готовые по первому же приказу вонзить в охраняемое монаршее тело острые кинжалы.

- Все подготовлено, Ваше Высочество, - доложил посланник Ханая на последней тайной встрече недалеко от границы двух государств, - не далее, как через месяц ваши подданные ждут свою королеву!

- Что Павил? - спросила она через день у другого шпиона, с которым встретилась вблизи таргаской столицы. - Купился на слух о принце Герберте?

- Похоже, что да, - усмехнулся лазутчик. - Под видом хозяйственного рейда и выявления потребностей личного состава пограничных крепостей в летней форме, интенданты объезжают все подразделения наших войск, с полным построением всех, включая прислугу.

- Отлично, - кивнула принцесса. - А принц? Мне доложили, что его нашли. Отлично! Не выпускайте его из вида, головой отвечаете, но соблюдайте осторожность, он не должен ни о чем догадаться. Его оруженосец тоже очень важен.

- Все будет сделано, Государыня! - заискивающе отозвался шпион, в первый раз называя Мальину этим титулом. Она хмыкнула, явно довольная обращением, но на словах осекла мужчину, сказав, что это опасно и преждевременно…

***

- Мальина не вернулась до сих пор? - спросил Павил у Селима.

- Нет, Ваше Превосходительство, - четко отрапортовал оруженосец, потом сбавил тон и почти доверительно добавил, - я беспокоюсь, Павил. Принцесса что-то замышляет. В последние месяцы она особенно изворотлива и осторожна, словно заметила нашу слежку, мы столько раз ее теряли. Но все же кое-что лазутчики узнали, и что особенно тревожно - она зачастила в сторону границы с Ханаем, а там ей делать вроде бы и нечего. Простите за вопрос, но ваши отношения с ней очень изменились. Какая-то причина…

- Нет никаких причин! - с досадой перебил Павил. - Что с поисками принца?

- Все пограничные гарнизоны проверены, но никаких следов…

- Ясно, это скорей всего был ложный слух. Проклятье, это нравится мне все меньше. Как только она вернется, сразу же доложить!

Наместник бегал в нетерпении по тронному залу, по тому самому, где полтора года назад впервые увидел наследного принца Таргасы. Его обуревали десятки тревожных мыслей, и он не знал, какая беспокоит больше. Мальина, Герберт, политическое положение государства, лишенного короля - все это вкупе добавляло ему головной боли, заставляя задумываться над проблемами, которые всегда были ему чужды. Зачем он взялся не за свое дело и как долго придется нести груз ответственности не за армию, нужды и задачи которой он отлично понимал, а за огромную массу обычных людей, тем более жителей недавно порабощенной им враждебной страны?

Герберт - наследник трона, и Павил уверял себя, что это единственная причина упорных поисков беглеца. Прозрачные намеки Мальины на какие-то особенные чувства к принцу злили его, ибо в душе он понимал, что доля истины в них есть. Герберт засел в его душе давно и прочно…

Но если он его найдет, как убедить вернуться и принять престол? Как объяснить, что не намерен вмешиваться в управление страной и диктовать свою волю? Разве принц поверит, что его одержимый местью рабовладелец вдруг так переменился, словно бы вышел из кромешной темноты на свет и излечился от безумия и злобы на весь мир?

А если Герберта раньше его найдет Мальина? От этой мысли Павил весь похолодел. Зачем ей принц - несложно догадаться, она или убьет его, или подвергнет пыткам. Ее не женская звериная жестокость к пленникам известна всем!.. Проклятье, где она болтается так долго, он должен с ней немедленно поговорить и запретить во что бы то ни стало любые действия по отношению к Герберту.