Мотылек и Темнота (ЛП)

— Это то, что ты ощущаешь ко мне? «Интенсивность чувств»?

— Для этого есть другое слово.

— Не надо, — сказал Уилл.

— Хорошо.

Ганнибал подал завтрак, и они поели в тишине у Уилла на кухне.

— Почему ты делаешь эти вещи для меня? — спросил Уилл.

— Потому что у тебя должны быть вещи, которые ты хочешь. И если ты хочешь меня, как я могу поступить иначе?

Уилл посмотрел на свою еду.

— Что еще ты бы сделал?

— Ты спрашивал меня ранее. Мне казалось, ты боялся моего ответа. Ты боишься сейчас?

— Да, — он проглотил кусок еды и положил вилку. Он мог видеть в ней свое отражение, — Может, мне стоит спросить, чего ты бы не сделал.

— Я могу отвечать лишь насчет конкретных ситуаций. Чего ты хочешь?

Уилл обхватил пальцами свою чашку.

— Есть ли что-то, чего ты хочешь? Что ты получаешь с этого?

— Быть желанным — тяжелый наркотик. Этого достаточно. Ты обязан мне совсем немногим.

— Но я обязан тебе.

Ганнибал откинулся на своем стуле. Он поднес стакан с апельсиновым соком к своим губам так, будто пробовал дорогое изысканное вино.

— Отсутствие определенности в наших отношениях не беспокоит меня.

— Но тебе бы хотелось этого. Хотелось бы… физического контакта.

— У нас есть физический контакт, — он встал, чтобы убрать со стола, и затем подошел к Уиллу сзади, чтобы положить руки на его плечи, — Ты никогда не возражал против моих прикосновений. И я не думаю, что стал бы возражать, если бы я попросил большего.

Он погладил плечи Уилла, затем медленно опустил руки на его грудь, под его футболку, к области сердца. Его руки были так знакомы Уиллу, что он был расслаблен. Он откинул голову к бедру Ганнибала.

— Иногда я хотел бы этого, — сказал Уилл, — Я думаю о тебе в душе, когда я ласкаю себя по утрам. Мне интересно, как бы это было.

— Расскажи мне, о чем ты думаешь.

— Думаю о том, как буду трахать тебя. О твоем теле под моим.

— Я бы позволил это.

— Существует ли такое понятие, как «излишняя честность»? — Уилл прикрыл свои глаза.

— Только не между нами. Есть ли еще что-то, что ты хочешь мне рассказать?

— Иногда я думаю о том, чтобы сделать тебе больно. Потому что я знаю, что ты бы позволил мне. Ведь так?

— Да.

Уилл сглотнул. Он мог почувствовать, как его член напрягся.

— Тебе стоит провести границы, Ганнибал.

— Зачем? Я не хочу этого между нами. Никаких ограничений, никаких границ, никаких осторожностей.

========== Часть 3 ==========

У Чесапикского Потрошителя появилась новая жертва. Мужчина, который лежал в своей постели в лучшем костюме. Верхняя часть его черепа отсутствовала, мозг и глаза тоже. В своих соединенных руках он держал сердце.

— Кем он был? — спросил Уилл.

— Бернард Росс, филантроп и гуманист. Он получил огромное наследство от своей семьи. Его последним проектом была программа по искусству для детей из бедных семей, — ответил Джек.

Уилл обошел тело. Символизм в этот раз казался слишком очевидным.

— Любовь слепа. Делает тебя сумасшедшим. Без мозгов, проще говоря. Его сердце в его руках.

— Жертва была влюблена?

— Жертва — любовное письмо. Посмотри, кого выбрал Потрошитель. Посмотри, какое сердце он предлагает.

— Парень был богат, — говорит Зеллер, — Может, он и жертвовал много денег, но, скорее всего, был тем еще засранцем.

— Но теоретически он был чист сердцем. Подходящий подарок.

— Ты говоришь нам, что Потрошитель влюблен? — спрашивает Беверли.

— Он думает, что влюблен. Или хочет, чтобы кто-то думал, что он влюблен. В любом случае есть кто-то, кого он пытается впечатлить.

— Кто? — спросил Джек.

Уилл пожал плечами.

— Все его убийства лишь о нем. Я даже не могу сказать, мужчина это или женщина.

И это было все до того момента, как Зеллер провел вскрытие и вытащил из сердца маленькую фигурку собачки из фарфора.

— Это моя, — сказал Уилл во внезапно упавшей тишине. Он чувствовал, что ему не хватает воздуха. Его рот образовывал слова, но он не мог вложить в них силу, — У меня пропала одна. Ее не было уже неделю. Он был в моем доме.

— Оно предназначалось тебе? — спросил Джек, — Любовное письмо?

— Я не знаю, — сказал Уилл, зная, что это ложь.

Что-то темное начало собираться в уголках его разума, словно грозовые тучи перед летним ураганом.

***

На следующей неделе Уилл пришел на сеанс к Ганнибалу со вкусом резни, который застрял у него в глотке.

— Появился еще один? — спросил Ганнибал.

Уилл кивнул, пока присаживался в кресло.

— Сначала они думали, что это не он. Тело осталось целым, он не забрал себе органов.

— Как умерла жертва?

— Его утопили в меду.

— Окруженный сладостью.

— И сохраненный. С подарком бессмертия, — он встал и прошелся по комнате. Он выглянул в окно, посмотрел на голые ветки деревьев.

— Ты до сих пор думаешь, что он ухаживает за тобой?

Уилл кивнул.

— Что тебя заставляют чувствовать его подарки?

— Беспокойство. Отвращение.

— Что еще?

Уилл молчал. Ганнибал пересек комнату, чтобы встать рядом с ним. Он провел рукой по спине Уилла и оставил ее на его бедре, притягивая мужчину ближе. Уилл придвинулся к нему, дыша в изгиб шеи Ганнибала.

— Это захватывающе, — говорит Уилл, и слова намеренно заглушаются кожей Ганнибала, — И я ненавижу это. Правда. Но я чувствую, что близок ему. Он так сильно хочет быть понятым, и он даже не думал, что это случится. А теперь он знает, что это возможно.

— Из-за тебя.

— Да.

— Он прав? Сопереживание и понимание не всегда одно и то же.

— Вероятно, — признал Уилл.

Ганнибал встал у Уилла за спиной и крепче обнял его за талию.

— Кажется, ты в некоторой степени очарован им.

— Всегда был. Иногда я чувствую, что он словно моя тень. Моя противоположность. Негатив того, что я делаю.

— И в некоторой степени признание. Он видит тебя так же, как и ты его.

— Мне не нужно, чтобы он меня видел.

— Признание наших союзников может быть более мощным чувством, чем мы ожидаем. Я не удивлен, что ты находишь идею этого привлекательной.

Ганнибал скользит рукой по животу Уилла вниз, чтобы в следующую минуту сжать его член. Уилл вздрогнул, но не остановил его. Он подался навстречу прикосновению. Рука Ганнибала ощущалась приятно и невесомо, словно она всегда должна была там быть.

— Что ты хотел бы сказать ему, если бы он был здесь? — спросил Ганнибал.

Уилл закрыл глаза. Он ничего не ответил. Ганнибал расстегнул его ремень и джинсы, чтобы легко погладить пальцами основание его члена.

— Ты находишь это романтичным?

Уилл ничего не сказал, но отрицательно тряхнул головой.

— Дотронься до меня. Заставь меня кончить.

Ганнибал стянул с него штаны до бедер и взял член в руку. Он начал поглаживать его, и Уилл отклонился назад, опираясь на его грудь и положив голову ему на плечо.

— А ты находишь это романтичным? Это ведь у тебя искаженные понятия о романтике, — спросил Уилл.

— Он идет на риск ради тебя. Да, думаю, я вижу тут романтику. Высокий жест.

Он размеренно двигал своей рукой. С члена Уилла начал капать предэякулят, его дыхание участилось.

— Ты идешь на риск ради меня.

— Убийство куда серьезнее, чем отмененный сеанс.

Какая-то нотка напряжения в голосе Ганнибала заставила Уилла надавить посильнее.

— Ты хочешь сказать, что он зашел бы ради меня дальше, чем ты?

Хватка Ганнибала вокруг его талии стала сильнее. Его пальцы впились в бедро Уилла. Он начал двигать рукой сильнее, быстрее, пока Уилл не вцепился в его плечо и не начал отрывисто стонать. Он тихо кончил в руку Ганнибала, и тот быстро убрал все своим платком.

Уилл посмотрел на испорченный шелк, когда Ганнибал убирал его обратно в карман и застегивал его джинсы. Он медленно повернулся к нему. Уилл мог увидеть его крепко сжатые губы и четкую линию челюсти.

— Ты ревнуешь к Чесапикскому Потрошителю?