Семейные будни (СИ)

– Наверное… не знаю.

– И самое главное, Дик. Несмотря на всё то, что с тобой случилось, на то, что ты пережил, ты всё ещё любишь людей. Ты им веришь, веришь в них, заботишься о них. А этот пацан – нет. С первого взгляда видно, что пацан любит в первую очередь себя и своё эго. Поэтому твой отец выберет тебя, а не его, ведь в этом и смысл. Знаешь, почему я верен этой Семье, твоему отцу? Почему я готов на всё ради них? Потому что суть не во власти, не во влиянии, не в деньгах, а в том, чтобы очищать этот город. Готэм можно спасти только так, и твой отец это делает, он спасает людей от преступлений, наркотиков, от страха перед улицами. И я знаю, что ты будешь делать то же самое, а этот малец, я не знаю, может, его ещё можно подвергнуть воспитанию, но посмотри на него: ему главное получить престол, а не то, для чего он нужен.

– А ты был прав, это было и правда ржачно, – именно с такими словами Дик почти что ворвался в комнату и плюхнулся на кровать. Джейсон еле успел откатиться, чтобы его не раздавило. Вот и читай после этого книги на постели…

– Что именно?

– Да разговор с Брюсом и мелочью. Я почти уверен, что Брюс не отбил себе лицо и ладонь фейспалмом только потому, что он – сам Брюс Уэйн, и не должен показывать эмоции таким способом. Но ты бы видел, у него аж глаз дёргаться начал, явно ржач сдерживал! А Дэмиан вообще этого не замечал, а лишь продолжал разглагольствовать, какой я ненадёжный сын, раз трахаюсь «не пойми с кем, как последняя шлюха, позволяя своим шлюхам влезать в дела Семьи». Да, я тоже запутался в логике обвинений.

– Мелкий, что ли, специально вас двоих собрал, чтоб увидеть, как корона с твоей головы упадёт?

– Не-а. Брюс меня вызвал утром для подготовки бумаг – он хочет переписать часть компании на меня, чтобы уменьшить налог, ну и что-то там про антимонополию. Как раз обсуждали это, когда Дэмиан ворвался со своими нелепыми претензиями. И знаешь что? Самое забавное, что он понял, о чём разговор шёл, его лицо, когда до него дошло, что даже если он выбьет себе место в завещании, половина уже точно никаким боком ему не достанется – бесценно. Я уж точно его в своё завещание не впишу.

– Я же говорил, что папочка тебя любит сильнее, чем его?

– Ну да, ты был прав.

– Что-что? Погромче, а то я не расслышал, – ну да, не слишком часто можно такие слова услышать от мистера «я тут самый правый» Грейсона-Уэйна.

Дик лишь рассмеялся и, вообще-то, достаточно болезненно врезал ему по плечу. Засранец.

– Пару дней назад открылся новый японский ресторан в Ньютауне, его шеф привёл свой прошлый к двум Мишленовским Звёздам, давай сходим? Если мне придётся ходить на все эти собрания акционеров, то времени на «оторваться, пока можно» у меня почти не осталось.

– Хэй, когда это я был против набить желудок дорогущей едой за чужой счёт?

Ресторан оказался и правда крутым. Дик только что-то там бурчал, мол, на две звезды мастерство повара не тянет, максимум одну дать можно, но Джейсон просто наслаждался сочной рыбой и посмеивался над заумными пафосными словечками, которыми Дик кидался. Да уж, он определённо начал привыкать к хорошей жизни и запрещал себе чувствовать вину за это. В чём он должен быть виноват? Почему он не заслуживает такой жизни? Только потому, что вырос на улице? Или потому, что этой самой рыбой его кормит богатый парень, с которым у Джейсона отношения? Он же не ради чёртовой рыбы с ним спит.

– Ты недостоин быть наследником моего отца.

Ну конечно, почему бы этому мелкому говнюку не испортить ещё один вечер? Он их специально в холле особняка поджидал, чтобы вновь начать разбрасываться своей философией «я – король, а вы все – говно»?

– Дэмиан, сколько раз просить тебя отвалить, а? – устало спросил Дик.

– Ты – недалёкий, безответственный, да ещё и потаскуха. Мой отец не может отдать тебе ни компанию, ни Семью. Ты – недостоин.

– Как видишь, уже отдаёт. А теперь сходи-ка нахер, будь хорошим мальчиком.

Джейсон усиленно пытался сохранять нейтральное выражение лица и не отсвечивать. Оно ему надо – вмешиваться в семейные разборки?

– Мой отец не мог отдать всё такому, как ты, – вновь повторил мальчишка. – я понял в чём дело. Это проверка, проверка для меня.

– Ты чего городишь?

– Я должен доказать, что могу возглавлять его мафиозную Семью, что готов к этому. И я докажу. Я знаю, что он ждёт этого от меня.

Наверное, Джейсон просто этого не ожидал, не мог и представить, что должен к такому готовиться. Наверное, именно поэтому он потерял драгоценные секунды, за которые мог бы сделать что-то более продуктивное. Дэмиан достал пистолет и наставил на Дика. Неожиданность, целый холл между ними. Единственное, что Джейсон успел, так это рвануть с места и закрыть Дика собой, когда услышал выстрел. Боль он почувствовал не сразу, просто весь мир замер, звуки смазались, а белый мрамор пола понёсся к лицу. Последней мыслью было то, что это всё как-то… глупо?

Возможно, именно это называется шоковым состоянием. С того самого момента, как Дэмиан выстрелил, а Джейсон закрыл его собой, Дик словно оцепенел. Он просто стоял и смотрел, как Джейсон свалился на пол, как на Дэмиана налетели откуда-то повыскакивавшие люди, не позволившие ему выстрелить опять, потом кто-то подбежал к ним двоим, что-то начали делать, что-то спрашивать у самого Дика…

Дик даже не понял, как оказался в больничном коридоре на одной из этих неудобных лавок, просто в какой-то момент осознал, что тупо пялится на покрашенную стену между небольшой трещинкой и каким-то плакатом о профилактике и ранней диагностике рака. А ещё рядом сидел Брюс и, кажется, уже около получаса пытался с ним заговорить.

– Он стрелял в меня, – как-то удивлённо произнёс Дик, впервые начиная говорить после происшествия. – Он… стрелял… в меня? А Джейсон… Джейсон… Джейс… – Дик и раньше был очевидцем выстрелов, но сейчас кто-то – мальчишка – пытался его убить, а Джейсон… Джейсон… Дик издал первый тихий всхлип, рвущийся изнутри; к горлу не то, что ком, а целый валун подкатил. – Джейсон из-за меня…

Брюс молча притянул его к себе, а всхлип у Дика перерос в полноценные рыдания и даже истерику. Какая-то часть сознания почему-то осталась рациональной и занудным голосом в голове твердила, что истерика совершенно не продуктивна и ничем не поможет, что это вообще глупо, но Дик не мог остановиться так просто. Всё же было так хорошо, у него, у Джейсона. Настолько хорошо, что Дик впервые за долгие годы начал чувствовать, что расстаётся с прошлым, что наконец-то легче дышать, что постыдная тайна больше не сковывает цепями. Ещё чуть-чуть, и можно было бы просто забыть, отпустить, а теперь… Теперь Джейсон лежит где-то на операционном столе с дыркой от пули, а этот мелкий говнюк…

– Что сделали с засранцем? – спросил Дик, слегка отстраняясь. Мысль о том, что он не знает, что сейчас с тем, кто сделал эту самую дырку, несколько отрезвила.

– Отправил его к его матери, – сухо ответил Брюс.

– Что?! Из-за него Джейсон может умереть, а ты его просто отправил к маме?! И даже если тебе плевать на Джейсона, то он стрелял в меня! Или на меня тебе тоже плевать! – как и апатия, слезливая истерика тоже спала, теперь её место занял гнев.

– Мне не плевать ни на кого! – Брюс тоже повысил голос, перебивая Дика, затем продолжил спокойнее. – Но Джейсону никак не поможет, если я из-за неразумного мальчишки с манией величия развяжу войну со всей арабской диаспорой. Так что да, я отправил его к матери, стребовал за его сохранность право на их торговые маршруты и несколько подставных фирм, а так же предупредил, что если мальчик или его мать ещё раз покажутся в Готэме, то сделка разрывается, и им обоим уже с рук ничего не сойдёт. Это то, что я должен был сделать и сделал.

– Но Джейсон может умереть… – тихо повторил Дик, сам не веря в собственные слова. Джейсон же не может, не имеет права его оставить! Он не может потерять после всего этого и Джейсона.

– А если я развяжу войну, то могут умереть многие, как мои люди, так и невиновные, просто попавшие под перекрёстный огонь. Это называется ответственностью, Дик. Я не могу совершать вендетту каждый раз, когда мне этого хочется.