Семейные будни (СИ)

У Дэйли Плэнет по большинству крупных городов Америки были сняты небольшие квартирки для проживания сотрудников. Правда небольшие – просто чтобы поспать и вновь приняться за работу. Такая была и в Готэме. И в ней явно кто-то побывал, кроме персонала редакции. Там не было погрома, как в фильмах про шпионов, наоборот – чисто, слишком чисто. Работники пера и слова, как творческие люди, часто оставляли после себя бардак: разбросанные бумажки, заметки и фотографии на стенах, недопитый кофе в чашке… Когда же Кларк вошёл в квартиру, он словно оказался в помещении, где никто никогда не жил и не бывал. Или в гостиничном номере, который вычистила горничная перед заселением новых постояльцев. Люди Уэйна, кто же ещё? Тот слишком трясётся над тем, что раскапывала Лоис, раз с таким усердием подчищает хвосты. Мог ли тот что-то пропустить? Маловероятно, конечно, но Кларк решил проверить. Надо же было брать зацепку хоть откуда-нибудь, верно? Особенно когда Лоис еле вспоминает своё имя, что уж говорить о материале расследования.

Через час поисков Кларк уже готов был разочароваться: люди Уэйна хорошо знали своё дело. А потом он услышал, а скорее кончиками пальцев почувствовал, что один из ожидаемо пустых ящиков стола будто за что-то цепляется при движении. Кларк аккуратно вытащил его и залез дальше, пальцы наткнулись на уголок бумажного листа. Оборванного бумажного листа, как оказалось, когда Кларк вытащил его.

«Подтвердить у доктора Стивена Райли о 21 сентября 1999

Взял его к себе, чтобы повторить?

Использовал только сам или давал другим ради сотрудничества?»

Типичные заметки Лоис во время расследований – вопросы самой себе как план работы. Это был лишь клочок бумаги с неполными данными, но это всё, что было. Как минимум, надо узнать, кто такой доктор Стивен Райли, а сентябрь 1999? Это разве не то время, когда Дик осиротел и был принят Уэйном как сын, судя по той информации, что удалось достать из Сети? Значит, Лоис нашла что-то о том, что было пятнадцать лет назад? Что могло быть настолько важным, чтобы это было сенсацией? Уэйн убил родителей Дика? Но тогда причём тут повторение и использование?

С чем можно сопоставить новые факты? Кларк уже успел отыскать, что Дик Грейсон был из семьи выдающихся акробатов, что его родителей убил некто Тони Зукко, который потом пропал, и больше никто его не видел, что Брюс Уэйн практически тут же оформил опекунство над мальчишкой. Пиар? Решил сделать хоть что-то хорошее? Был виноват в смерти его семьи? Было странно, что не нашлось никаких записей об отчётах службы опеки. Сами по себе записи были засекречены, даже для журналистов, но суть в том, что вообще этих записей не было! Словно за все те годы, пока Дик жил у Уэйна, их ни разу не навещали представители социальной службы. А должны были, учитывая такой трагичный опыт в столь юном возрасте. И достаточно долго не было о Дике никаких новостей, а потом, несколько лет спустя, тот объявился – и сразу с фанфарами и апломбом. Стал гулять по клубам, появляться перед прессой, как какая-то звезда таблоидов. Ну а в семнадцать Дика в первый раз папарацци застали с другим парнем и со спущенным штанами. После этого представители жёлтой прессы как с цепи сорвались, пытаясь урвать ещё фоток с другими парнями – их было много, как фоток, так и парней. Дик это никак не комментировал, но, такое ощущение, что совершенно не скрывал, чуть ли не выпячивал. И как Брюс Уэйн это позволяет? Странно это всё. Надо искать.

Чем дальше Кларк искал, тем загадочнее становилась ситуация. Он не рискнул оставаться в квартирке, а перебрался в комнату в мотеле на окраине города, там было паршиво, зато бесплатный вай-фай. После долгих поисков стало известно, что доктор Стивен Райли работал в 1999 году в небольшой частной клинике в Готэме врачом экстренной помощи. И это тоже было странно. Судя по тому, что было известно по поводу убийства Джона и Мэри Грейсонов, тем подпилили крепления на трапеции, мальчик же в выступлении не участвовал, так зачем ему нужен был врач экстренной помощи? Понятно, если бы психолог, но травматолог?

Кларк откинулся на стуле и запустил пальцы в волосы, оттягивая их, словно стараясь вытащить все мешающие мысли из головы. Картинка упорно не складывалась. Тихо пискнул почтовый агент. Начальство отзывает отпуск и хочет своего работника назад? Было бы неприятно.

Но нет, незнакомый адрес. Подписано как «Анонимный доброжелатель». Всего одна строка текста: «Я, как и Вы, заинтересован, чтобы до людей донесли правду о Брюсе Уэйне», и прикреплённый файл. Кларк кликнул по иконке, раскрывая изображение. То, что было на нём, дошло не сразу. Маленький мальчик – Дик Грейсон, по крайней мере, очень похож на него на старых фотографиях из газет. Дик, избитый, без чувств, в надорванном коротком платьице, чулках, руки связаны за спиной, на лице и ногах пятна чего-то белёсого. Неужели сперма? Это же значит… Недостающий кусок головоломки? Вот что Лоис расследовала, и, судя по её заметкам про повторное использование, получается, что Брюс Уэйн изнасиловал этого мальчика, а потом забрал к себе под видом сына? Мерзость какая! И все эти годы он держал при себе Дика как личную шлюху? Да уж, такая статья точно могла бы подорвать репутацию Брюса Уэйна – мецената и спасителя Готэма, которую он так усердно выстраивает.

Кларк с трудом удержался от того, чтобы тут же послать всё это издателю, подкрепив едким текстом статьи. Нельзя. Да, Лоис накачали, да, Брюс Уэйн – не невинная овечка, но профессиональная этика обязывала убедиться в правдивости информации. Дэйли Плэнет – не бульварная газетёнка, чтобы сплетни публиковать, нужны были доказательства, желательно, железные доказательства, прежде чем бросаться такими обвинениями. Нужно было убедиться, избавиться ото всех сомнений. Да, Уэйн – преступник, но, к примеру, нынешний Дик Уэйн не выглядел жертвой многолетнего домашнего насилия – порхает, как птичка, смеётся, рассказывает о своих турах как акробата, зависает в клубах, ведёт бурную личную жизнь, отрывается на курортах – фотографий и данных об этом было предостаточно. Это ширма и обман? Или Дик так сильно увяз в этих отношениях насилия, что считает их нормой? Так, что окончательно стал геем? А этот парень тогда с ним? Охраняет Дика от угроз или следит, чтобы тот ничего лишнего не сболтнул таким представителям прессы, как Кларк? И как Уэйн своей «шлюхе» позволяет спать с другими? Или же, как вырос, стало не так интересно, только на маленького тянуло? Надо разобраться.

– Хэй, ты чего такой кислый? – Джейсон облокотился о стол Тима. Дик сейчас крутился на своих кольцах или чём-то подобном в тренировочном зале, Джейсон же решил пока навестить друга, раз там точно следить за своим «объектом» не надо.

– Ты что, пока не встречался с засранцем? – Тим фыркнул и откусил кусок шоколадного батончика. Судя по тому, сколько пустых обёрток было вокруг, Тим и правда на нервах.

– Каким ещё засранцем?

– Значит, не встречался, – кивнул Тим, отрываясь от батончика и возвращаясь к тексту на ноутбуке.

– Ты о ком?

– Да об ублюдке этом! «Ублюдок» как термин, Джейсон. Того, что аль Гул притащила.

– Сынок Талии, что ль?

– Он самый, говнюк мелкий… Так и хочется засунуть каждую его руку и ногу в мясорубку и провернуть ручку пару раз, – пробурчал Тим, переключаясь на «Сапёр» на своём компьютере. Это Тима тоже успокаивало.

– Обычно ты не такой кровожадный, – заметил Джейсон. – Неужели всё так хреново?

– Припёрся тут такой, – мышка клацала преувеличенно громко и резко, – будто он тут хозяин, а все остальные – грязь под ногами. Указания начал раздавать, будто знает всё лучше всех. Король мира хренов. Назвал меня – меня – диспетчером! Представляешь, меня – и диспетчером! Да я был моложе его, и уже систему Готэмского Банка взломал, а он меня – диспетчером! Меня – лучшего в моей области на всём восточном побережье! А то и в стране!

– Да-да, а то и в мире, – поддакнул Джейсон, зная, что если этого не сделает, то ему в голову может полететь клавиатура. Или степлер. – Мне Дик успел поплакаться, что он теперь не единственная принцесса в этом королевстве, – Джейсон фыркнул и завалился на соседний стул.