Семейные будни (СИ)

========== Игрушка Его Высочества ==========

– Это, вообще-то, моё, – устало заметил Джейсон, не особо надеясь на успех. Но всё равно. Дик, видимо, забрался в так глупо оставленную куртку, нашёл потайной внутренний карман и добрался до святая святых. Ну, конечно, что ещё было ожидать от этого… просто этого?

– А ты мой, – пожал плечами Дик, не отрываясь от чтения и лёжа на постели. И ещё так ногами беззаботно махал. Не засранец ли он после такого?

– Ну конечно, – фыркнул Джейсон, надеясь, что фырк прозвучал саркастично, а не отчаянно. – Отдай, – он попытался отобрать свою записную книжку, но Дик, не прекращая разбирать рукописный текст, перекатился по кровати, уходя от руки.

– Весьма неплохая работа, кстати. Хотя я исправил пару ошибок. Фактических. И пару десятков орфографических. И не стыдно? Вроде получаешь высшее образование, а по сути прописи нужны.

– Отдай, – повторил Джейсон, но выхватить больше не пытался. Всё равно знал, что не получится, если Дик того не захочет, пока не наиграется.

– М-м-м, – Дик на мгновение задумался, – сделаешь мне массаж, и я подумаю.

– Тебе лишь бы всё к сексу свести, – вздохнул Джейсон, но покорно уселся рядом на кровать.

– Я не говорил про секс. Хотя… тоже неплохая идея, добавим и это в программу. Так что раздевайся, чего ждёшь?

Джейсон вздохнул и потянул водолазку с плеч. Он в который раз проклял тот день, когда бросил первый неподобающий взгляд на сына Брюса Уэйна. Да уж, это, наверное, было главной ошибкой в жизни. Подумать о том, как желанно тот выглядит, какая офигенная у того задница. Сходить с ума от мысли, как сильно хотелось бы поиметь эту восхитительную задницу. А потом Дик заметил, конечно же. Он заметил, Джейсон уж слишком часто пялился. Когда же тот вызвал его к себе, Джейсон правда думал, что сейчас ему пустят пулю в голову. А как иначе? Он посмел возжелать единственного и любимого (пусть даже приёмного) сына самого Уэйна. И мало того, что возжелать, так ещё и настолько откровенно смотреть. Дик же тогда именно в этой комнате посмотрел на него с насмешкой, запер дверь, объявил, что знает о неподобающих мыслях и, вместо того чтобы пристрелить за такое, трахнул. И не то чтобы Джейсон этого ожидал, не то чтобы именно к этому стремился (хотя влюблённость плюс юношеские гормоны могут к чему угодно подтолкнуть), он сам вообще-то его трахнуть хотел, но сыну Уэйна не перечат, тем более, после таких «прегрешений». Да и Дик был весьма неплох, не просто трахнул, как в «наказание» или только «для себя», а заставил потерять рассудок от удовольствия. Ну а потом это перешло на постоянную основу, если так можно сказать. Джейсон стал любимой игрушкой сына, наверное, самого влиятельного человека города. И пусть это было не самой худшей участью из возможных, с Диком было неплохо, секс был очень хорош, кровать была мягкой, не то, что в общежитии (в какой-то момент Джейсон окончательно перебрался в особняк, сам и не понял, в какой именно момент, но явно под контролем Дика), а пока Дик им наслаждался, Джейсон был практически в полной безопасности. Уэйн слишком любил циркового мальчишку, оставленного сиротой его конкурентами, так что потакал всем его желаниям, ну, пока те не перечили делу клана. И это всё было, и правда, прекрасно, но Джейсон не такой свою карьеру видел, не в качестве «подружки» любимчика босса. Не для этого он старался, пытался обучиться, не для этого тренировался. Он же помнил прекрасно, как мальчишкой попытался стащить колесо не у той машины. Слишком хотел есть, не думал о том, кто на такой может ездить. А Брюс Уэйн – человек, которого боялся и уважал весь город (что больше – ещё непонятно) – решил, что парнишка забавный и из него может выйти толк. Джейсон вообще не хотел примыкать ни к каким бандам, заниматься преступностью на «профессиональной основе», он просто очень хотел есть, но Брюсу Уэйну не отказывают, особенно, когда ты спёр его колесо и, попытавшись удрать, врезал ему под колено монтировкой. А потом Джейсон посмотрел на этот мафиозный клан по-другому. Брюс Уэйн выстроил его с нуля, опираясь лишь на достаточно большие денежные ресурсы, разум и железную волю. Он создал самую сильную Семью в Готэме, практически выдавив всех конкурентов, а ещё он был милосерден и имел понятие о чести. Клан Уэйна никогда не причинял вред простым людям понапрасну, на территориях клана для обычных невиновных людей было куда более безопасно, чем даже в районах, в которых была сильна полиция. Преступность вне Семьи, преступность с беспричинным насилием каралась жёстко и справедливо. Брюс Уэйн исцелял город, давал ему новое дыхание, устанавливал правила там, где до того всё было погружено в хаос. Полиция не могла сделать это, а Брюс Уэйн смог. Именно поэтому Джейсон хотел быть лучше, хотел продвинуться от простого мальчишки на побегушках до, желательно, правой руки человека, который так важен для города, человека, который казался образцом, к которому хотелось стремиться. И Джейсон вообще-то многого достиг к своим восемнадцати, будучи на пороге (ну, при крайне оптимистичном раскладе) вступления в старшие офицеры клана, Брюс Уэйн был тогда достаточно благосклонен к забавному воришке, чтобы дать ему возможность сделать первый шаг для выхода в люди: поступить в хорошую школу. Под началом Уэйна вообще открылось немало школ, он сделал для города больше, чем любой другой «благодетель». Так что Джейсон начал учиться, сумел получить неплохую спортивную стипендию, чтобы поступить в престижный ВУЗ, набираясь необходимых знаний, полезных Семье. А потом вернулся Дик, который на несколько лет взял свою старую фамилию Грейсон, чтобы погастролировать со своим старым цирком. Вернулся – и Джейсон пропал. Прежние планы? Большие амбиции? Да кто он теперь такой? Джейсону теперь не то что стремиться к Брюсу Уэйну было сложно, он теперь стыдился ему на глаза попадаться. И пусть Уэйн никак не показывал, будто ситуация изменилась, но тот всё равно был обязан знать, не мог не знать, особенно учитывая то, как часто Джейсон появлялся в комнатах его сына.

– Ты чего там застыл? – недовольно пробормотал Дик.

– Всё в порядке, – ответил Джейсон и, наклонившись, прикоснулся губами к его шее, а потом вернулся к растиранию плеч, добавив ещё немного ароматного масла. Дик тихо простонал, подаваясь на прикосновения.

– Сильнее.

Джейсон перешёл ниже, с силой надавливая на мышцы вокруг позвоночника и на ямочки на лопатках, вызывая ещё несколько гортанных звуков у Дика. А потом ещё ниже, оглаживая обнажённые крепкие ягодицы. Массаж, на самом деле, был единственной возможностью добраться до этой желанной задницы. Пусть и не трахнуть (Джейсон надеялся, что это только пока), но насладиться этой идеальной формой, почувствовать округлости вылепленных тренировками мышц. В такие моменты Джейсон чувствовал себя каким-то помешанным. Вот что с человеком делает невозможность получить что-то – желанное начинает возводиться в ранг манны небесной.

– Выше, Джей, поясница и чуть выше, да, вот так, – продолжил наставлять Дик. Даже массаж не давал возможности прикоснуться к сокровенному больше, чем на пару-тройку секунд. Дик, пусть и не грубо, не резко, но решительно указывал, что рукам там не место. В остальных случаях он обычно таким вежливым не был, отстранялся тут же. Вот же лицемер… Сам трахает как хочет, а собственная задница – святое, простые смертные не достойны трогать и даже думать о ней. Засранец. – Чёрт, как же затекает спина со всеми этими бумажками, Брюс на меня чуть ли не всю бухгалтерию скинул… Ещё чуть выше и сильнее.

– Что, папенькин любимчик уже не настолько любимчик, чтобы пылинки с него все сдували? Работать заставляют? – Джейсон в который раз сделал вид, что и сам не собирался задерживаться на заднице. И замечаний никаких не было, просто Дик указывал на самые больные места, только и всего.

– Заткнись, придурок, – фыркнул Дик.

– Как прикажете, Ваше Высочество.

– Всё-таки ты придурок, но с учётом, что мой придурок… это ладно.

– Как великодушно, Ваше Высочество.