Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 3. Дары Судьбы (СИ)

– Одно другому не мешает – ты просто покажешь свою позицию в этом вопросе, если замолвишь слово за талантливого репортера редактору «Ежедневного Пророка», – не отступался Дамблдор от своей идеи, тем временем думая, что лучше было бы Августе не искать правды, которая ей может не понравиться. – Джаркисс с удовольствием станет независимым корреспондентом и будет освещать возобновленный процесс, основываясь на твоих наблюдениях.

– Тщательно их корректируя и перевирая? Нет! Уволь, Альбус, меня от общения с журналистами. Не люблю я их братию. Так что – прости, но я тебе в этом не помощник.

На том разговор и закончился, а Альбус вернулся в Хогвартс, так и не решив своего затруднения. Время поджимало, и пришлось посылать в редакцию человека из Ордена Феникса – Олдертон не отказал в содействии, но теперь легко было проследить связь публикации статьи, в которой основательно муссировалась тема виновности Упивающихся Смертью в прошлом противостоянии, с Дамблдором.

Общественность, конечно же, отреагировала на напоминание о грехах ортодоксов, но, по мнению Альбуса, как-то вяло. То ли мало кто решался выступать против политики Министерства, то ли всем просто было без разницы, чем там занимаются руководители магического мира, пока их самих перемены не затрагивали. Зато высказываний в защиту инициативы министра с посещением Азкабана и пересмотром некоторых дел за последнюю неделю стало вдвое больше. Так как нельзя было согласиться на проверку заявлений одних узников и отказать другим, то получалось, что права заключенных бывших Упивающихся Смертью ничем не отличались от прав неудачливых мошенников и якобы оклеветанных граждан магической Британии. За появившуюся возможность поспособствовать досрочному освобождению узников особенно цепко ухватились малоимущие родственники, у которых не имелось денег для привлечения к защите адвокатов, чьи услуги всегда были довольно дорогими.

Дамблдор пытался просчитать вероятность того, что его махинации в прошлом не выплывут сейчас. Выходило, что шансов откопать что-нибудь существенное при новом расследовании имелось мало – как-никак прошло почти пятнадцать лет, однако полностью сбрасывать этого со счетов было нельзя. И данный факт тревожил Альбуса, мешая ему расслабиться и заняться другими вопросами, ожидавшими своего решения.

Именно поэтому Дамблдор, поставив личную подпись на министерском бланке, подтверждавшем получение официальных бумаг, даже не стал задумываться, почему документы об изменении своего социального статуса мисс Грейнджер предпочла передать через декана, а не прямо ему в руки. Он настолько погряз в мыслях об инициативе Фаджа, что даже не принес соболезнований Грейнджер по поводу трагедии с ее родителями. Хотя подобное было бы весьма правильным шагом в свете желания основательно перетянуть ее друга – Поттера – на свою сторону. Лишь через пару дней Дамблдор осознал, что потерял удачный шанс расспросить студентку Хогвартса о том, почему в такое непростое время она согласилась на опосредствованное опекунство бывшим Упивающимся Смертью. Альбус, конечно, догадывался, что мисс Грейнджер объяснит это собственной дружбой с Драко Малфоем, но можно было попытаться уговорить ее поменять доверенное лицо, предложив свою кандидатуру или на крайний случай подключить к этому МакГонагалл, которая казалась все же лучшим вариантом, чем Малфой. Однако, поставив свою подпись, Альбус как бы заверил Попечительский совет, что согласен с их решением, и тем самым утерял единственную возможность хоть как-то повлиять на ситуацию. Теперь для того, чтобы отобрать у Малфоя права на опекунство по доверенности, пришлось бы отыскать веский довод, дискредитирующий того в этом качестве. Таких хлопот Грейнджер не стоила – Альбус не планировал вступать в открытое противостояние с Малфоем.

***

Целую неделю Гарри старался не идти на поводу у своего желания отправиться после занятий к Северусу, понимая, что ничего путного из этого не выйдет. Во-первых, начало семестра всегда являлось весьма напряженным временем для педагогов, корректировавших свои планы и графики занятий, а Северус к тому же выполнял обязанности декана факультета, так что у него работы было вдвое больше. Помочь ему Гарри существенно ничем не мог, а путаться под ногами не хотел. А во-вторых, он не желал выглядеть навязчивым. Они ведь виделись на уроках и в Большом зале, в школьных коридорах и по вечерам в гостиной факультета, куда Северус по давно заведенному правилу заходил поинтересоваться, не требуется ли студентам его помощь. Каждый день они перебрасывались хотя бы несколькими фразами, так что можно было говорить лишь о недостатке исключительно физического контакта, но Гарри считал себя достаточно терпеливым, чтобы подождать, когда учебный процесс войдет в привычную колею, и не мешать Северусу отдыхать после трудного дня.

Но в субботу Гарри все-таки не выдержал и перед самым отбоем сбежал из факультетской гостиной, намекнув Драко, что может задержаться допоздна. Проигнорировав любопытный взгляд, Поттер отправился в Тайную комнату. Стоило только секретной двери закрыться за его спиной, как Гарри активировал браслет Коди и написал сообщение Северусу, приглашая того на встречу. Идти в апартаменты Снейпа он не рискнул – боялся не сдержаться и накинуться с поцелуями, а чем это заканчивалось – было известно. Гарри не собирался привлекать внимание директора и остальных деканов к их с Северусом отношениям.

Салазар был рад услышать последние новости магического мира Британии. Но его больше заинтересовало то, как нетерпеливо Гарри поглядывал на двери.

– Ты кого-то ожидаешь? – взгляд нарисованного Слизерина был внимательным и изучающим.

– Северус должен прийти, – не стал скрывать Гарри. – Я надеюсь, – гораздо тише добавил он, подумав, что в ином случае ему ответили бы на отправленное сообщение.

– А Том не планировал заглянуть ко мне в ближайшее время? У меня появилась одна идея… – Салазар замолчал, поняв, что его не слушают.

Гарри отвлекся от слов Слизерина – ему почудилось, что до него донеслось, как тихо-тихо зашелестела отодвигающаяся картина, охранявшая выход в хогвартский коридор. Через несколько секунд он убедился, что ему не показалось, когда сквозь дверной проем увидел бесшумно появившегося Северуса, не спешившего входить в кабинет Слизерина, а лишь бросавшего издали жадные взгляды, приправленные доброй, но чуть насмешливой улыбкой. Гарри не стал разбираться, почему Северус остановился перед входом в комнату, а сорвался с места и кинулся ему навстречу – терпение было на исходе.

– Ты куда? – импульсивные действия Гарри привели нарисованного Салазара в недоумение – он-то за своими рассуждениями пропустил приход Снейпа. – Никакого воспитания, – пробурчал он, так и не получив ответа.

А Гарри тем временем с удовольствием устроился в распахнутых для него объятиях любимого.

– Я скучал, – прошептал ему на ухо Северус, сердце которого радостно заколотилось от возможности наконец-то прижать к груди будущего партнера, не оглядываясь по сторонам и не страшась чужих недобрых взглядов.

– Я тоже, – Гарри потянулся за поцелуем. Ему казалось, что их с Северусом просто вжимает друг в друга какая-то неведомая сила. Голова кружилась от счастья находиться рядом так близко, чувствовать под руками плечи любимого, дышать с ним одним воздухом и ощущать, как их личная магия начинает сплетаться в невообразимом, одной ей известном узоре.

Северус не стал отказываться от таких соблазнительных чуть искусанных во время ожидания губ, накрывая их собственными. Он жадно пил с них восторг Гарри, отдавая ему взамен всю нежность и жар своего сердца. Чувство эйфории пьянило, заставляя терять голову. Все тревоги мира сейчас были забыты и не имели для них двоих никакого значения. Им казалось, что, будучи вместе, они становятся всемогущими, способными с легкостью подчинить себе и время, и пространство, что для них нет ничего невозможного. Счастье качало их на своих волнах, а радость наполняла души, заставляя кровь быстрее бежать по венам.