Дети ясной ночи (СИ)

— Вы человек?

Глаза мужчины удивлённо расширились, а губы изогнулись в какой-то непонимающей гримасе.

— Человек?

— Ага… Человек же?

— Малыш, ты как сюда попал вообще? — тихо спросил мужчина, небрежно обводя рукой окружающее пространство.

— Я не малыш!! — тут же рассерженно буркнул Аллен, одергивая задравшуюся куртку. Его бескрайно бесили придирки Юу Канды, а тут пришёл ещё один очень взрослый дядя и начал называть его ещё хуже — малышом! К тому же этот мужчина не выглядел таким уж старым. — Тебе самому-то сколько?

— Мне? — кажется, подобного вопроса от Аллена совсем не ожидали. — Мне-то двадцать шесть…

— На восемь лет старше и уже думаешь самый умный…

— Малыш, давай поговорим серьёзно, я понимаю, у тебя стресс….

— Прекрати называть меня малышом!

Мужчина отступил назад, поднимая ладони вверх, сообщая, что продолжать борьбу и дальше не намерен.

— Хорошо. Я — Тикки. А тебя как зовут?

Аллен опустил фонарик, направляя желтый луч под ноги и раздумывая над сложившейся ситуацией. Перед ним первый нормальный человек, которого он здесь встретил. Ну, или почти нормальный. Или почти человек. Аллен не знал почему, но что-то внутри него отчаянно нашёптывало, что этого Тикки стоит занести в список потенциальных опасностей.

К тому же он так и не ответил, человек ли он. Разве у людей глаза в темноте жёлтым светятся вот так?

— Я Аллен.

— Аллен? — мужчина замолчал, и юноша, приподняв луч фонарика, увидел, что Тикки сосредоточенно хмурит лоб, будто пытаясь что-то осмыслить. — Не Уолкер, случайно?

Последние нити доверия к этому человеку лопнули с оглушающим хлопком. Не выдержали натяжения. Но отрицать очевидное Аллен не брался.

— Да, я Аллен Уолкер, может, объяснишь, откуда ты меня знаешь?

— Мне рассказывали… Ты – ребёнок из приюта, который никак не могли закрыть до конца! Дом желаний, кажется. Но это было пару лет назад… Зачем ты подался в этот город, разве не знаешь, что находиться здесь опасно?

— Теперь знаю, — просто ответил Аллен, а следующие слова прозвучали ещё проще, — я заблудился в лесу.

— Даже страшно спрашивать, что ты мог там делать, — начиная шарить по бокам, отозвался Тикки, замирая и начиная оглядываться по сторонам. — Блин, я оставил плащ на площадке… Так, Малыш, то есть Аллен… ты заблудился в лесу и попал в город, а вот теперь уже хочешь домой, я верно всё понял?

— Да. И здесь творится чёрт знает что, но уверен, вы и сами об этом знаете, — тщательно взвешивая каждое слово, ответил Аллен.

Тикки едва слышно вздохнул, опуская голову и взлохмачивая собственные волосы странным жестом, будто первоначально мужчине хотелось зачесать волосы назад, а потом он решил запустить в них пальцы.

— И что мы здесь делаем? — пробормотал Тикки под нос и вновь уставился на Аллена.

— Что? Я пытаюсь выбраться, но… — Аллен было хотел обрисовать ситуацию, но на него тут же накатило сомнение. Что если провалы без дна и монстры всё же не существуют или существуют только для него, а Тикки говорил о вполне житейских опасностях? Его примут за сумасшедшего!

— Он не отпускает тебя, так? — тёмноволосый мужчина отвернулся, глядя в сторону верхних этажей больницы. Аллен не видел ни стен, ни окон, было слишком темно. Но кажется, этот мужчина в темноте ориентировался неплохо. — Это место… ты не должен был приходить сюда.

— Но я здесь, и не думаю, что это совпадение! — опять же проворчал Аллен, которому показалось, что Тикки вознамерился обвинить во всех бедах именно его.

— Да мне всё равно! Чёрт! И, как на зло, во всё это дерьмо втянули именно меня! Знаешь, Малыш, чего тебе дома-то не сиделось, в тепле да уюте? Ты что, совсем больной что ли сюда отправляться? Какого хрена! — неожиданно зарычал Тикки, делая сразу несколько шагов вперёд.

— А причём здесь я, и как с этим можете быть связаны вы…?

— Притом!! Мать твою, Уолкер, ты не должен был здесь появляться!!

— Почему и откуда вы меня знаете? — не слишком повышая голос, агрессивно зашипел в ответ Аллен, — откуда и почему вы уверены, что меня здесь не должно быть? Кто вы и что творили со мной?

— Никто! Я — никто, а вот ты….

Тикки вновь оказался рядом с Алленом так быстро, что подросток не успел даже сообразить, и, резко схватив его за левую руку, поднял её и ткнул Аллену же в нос.

— Думаешь, скрыл тут, замотал, личико поправил и всё, ничего не осталось? Всё забыто и выкинуто? Ты ни в коем случае не должен был появляться здесь! Дрянь, Аллен, ты и есть причина всего этого дерьма…

Но Аллен не слышал. Не слышал ругательств и экспрессивных выпадов, не слышал ничего. Ему хватило и первых слов. Хватило так, что осталось лишь одно желание — немедленно сбежать подальше, куда угодно, но не находиться рядом с этим человеком. Он ведь знает о нём. Рука, лицо… Он знает, он такой же, как и сумасшедшие из Дома Желаний, вот почему он так опасен…

И Аллен развернулся, выдирая руку из крепкого захвата, и без оглядки, не обращая внимания ни на что, побежал вперёд, побежал прочь, в темноту, не думая ни о чём, не боясь ничего. Он мог в любой момент врезаться в любое здание, споткнуться о бордюр или, что ещё более опасно, рухнуть в невидимую во тьме пропасть, но что-то его хранило. Лишь раз он налетел на что-то мягкое, почти горячее, и вновь рванул в сторону, уже начиная осознавать, что мечется в полной темноте, а вокруг слышны бесконечные вздохи, шипение, приглушённое ворчание, лязг, стук… кругом, везде, вокруг были существа, и Аллен точно знал лишь то, что это вовсе не люди. Он готов был поклясться, что всё это время его что-то ведёт, что-то заставляет двигаться, метаться по городу, словно в поиске неизвестно, но болезненно необходимого.

Он не имел ни малейшего представления о том, как и почему врезался руками в низкий забор, как и почему поднял голову и узнал дом, которого, в общем-то, и не видел. Просто это был родной забор, родной запах травы и родной шелест одинокой сосны.

Это был его дом. Небольшой, двухэтажный, с кем-то оставленным фонарём у крыльца, который тут же радостно запылал, только Аллен поджог фитиль, и света было даже больше, чем от фонарика.

Он стоял перед крепкой, тёмного дерева дверью и никак не решался пройти внутрь, сколупывая старую краску с перил и терзаясь сомнениями.

Возможно, дверь приоткрылась сама по себе, совсем немного, но пальцы Аллена тут же подхватили это движение и распахнули её настежь, давая свету ярко горящего пламени ворваться в знакомую широкую прихожую с поблёскивающей металлической вешалкой на стене, ящиком внизу и большим трюмо, заставленным ножницами, одеколоном, скотчем и разными мелкими предметами, которым не находилось конкретного места.

Зеркало было большим и как всегда ясно отражало каждого, кто в него смотрел, на сей раз отразив невысокого худого юношу в тёмной ветровке на молнии с очень бледным лицом и лихорадочно блестящими серыми глазами.

Аллен не стал задерживаться здесь и медленно двинулся в гостиную, не обращая внимания на тихий щелчок захлопнувшейся за ним двери. Она и раньше захлопывалась от любого порыва ветра, Мана частенько ругался на эту её особенность, уверяя, что стоит только выйти без ключа и вполне возможно, что будешь заходить через окно.

Гостиная была пуста, одинока и не тронута. Пылится установленный в углу телевизор, подпирают стену высокие шкафы с книгами и различными небольшими сувенирчиками, скопившимися за годы жизни в огромном количестве, плетеный коврик распластался перед старым добротным диваном. Шторы перевязаны лентой у краёв подоконника, а под ними едва колыхается белоснежная и невесомая тюль, тонкой паутиной скрывая грузные окна, открыть которые было настолько непросто, что и сам Мана предпочитал этого не делать.

Аллен прошёл дальше, подмечая проход в кухню и лестницу наверх и тут же ступая на первую же ступеньку. Тёмные, покрытый лаком перила были гладкими, и Аллен отлично помнил, как любил скатываться по ним вниз, пока отец не видит. Мана подобных развлечений сына не любил, утверждая, что однажды мальчишка расшибёт себе нос.