Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)

Пожилая прелестница исчезла из рамки, а через несколько мгновений в нужной спальне сам собою упал со стены и стукнулся о кровать Ала, не спавшего, но сидевшего в темноте, будто в оцепенении, портрет Гаррика Олливандера. От шума Поттер-средний очнулся и выглянул в гостиную.

— Пап… Это ты? — Увидел он лицо отца в камине.

— А кто же ещё? — Тот не удержался и чихнул, обдав пол и сына искрами, после чего его огненная «маска» существенно искривилась и очертания человеческого лица почти исчезли. — Не бузи. Видишь, из-за тебя закон нарушаю. Слушай меня, сын. Хорошо, что ты мне написал. И хорошо, что не поверил Мати, вернее, в искренность её письма. И не стал рубить с плеча. У меня нет времени всё объяснять подробно. Тут вообще жарковато. — Гарри попытался улыбнуться. — Но верь, эта девушка тебя любит — поэтому и решила от тебя отказаться, для твоей же пользы. У неё, оказывается, из-за той твоей аппарации проблемы со здоровьем. Тихо! Молчи! Я сам не знал. Но обещаю, что всё выясню и постараюсь разобраться. Главное, не сомневайся — она тебя любит. Завтра приходи ночью сюда же, часа в два, ваши уже угомонятся? Буду держать тебя в курсе. И не смей творить глупости! Сейчас твоей невесте как никогда нужен серьёзный парень, строгий и стабильный. Всё будет хорошо. — У Гарри так сильно засвербело в носу, что пришлось, чтобы не устроить своим чёхом пожар в Когтевране, срочно вынуть голову из пламени.

Громоподобное:

— А-а-апч-ч-чхи! Пчхи! — он выдал уже в своей комнате.

Альбус так и остался стоять возле синего полосатого дивана с бронзовыми орлиными головами; подумав некоторое время, он тихо ответил опустевшему камину:

— Я всё понял. Главное, что она меня любит. Спасибо, пап.

====== Глава 44. Гамбургский счёт. 44-1 ======

— А вообще — натварь (1) всё! — Поттер, вытаскивая голову из огненного портала и чихая, сильно приложился о каминную решетку локтем и зашипел сквозь зубы, неэстетично вытираясь перемазанным в саже рукавом: — На работу сегодня придется положить...

— Хозяин, уважаемый Кричер приказал лёд приложить. — Носатая физиономия Гребби являла усердие и подобострастие. — Вот, милорд! — Эльфёнок с поклоном (и когда успел научиться?!) протянул Гарри замотанные в полотенце холодные кубики.

— Кто уважаемый? — не сообразил тот сразу. — Вы за мной следите, что ли? — недовольно рыкнул Поттер, но пакет взял. — Тащи мне ди-фон из кабинета. Плоская такая коробочка, понял?

Обрадованный доверием мелкий тут же исчез и через мгновение явился с требуемым предметом.

Так, всё еще сидя на полу и похлопывая по немного «подгоревшим» щекам, Гарри вызвал Тедди. Посмотрев на часы — рань-то какая! — чертыхнулся.

Однако крестник ответил сразу же и бодрым голосом:

— Да? Что-то меняется?

— Нет, просто… Тед, я тебе сейчас перешлю запись последнего по времени разговора, и что там ещё... — Поттер отстранился от динамика и покрутил головой, ища глазами Саево письмо. — Скажи, хватит два параметра на то, чтобы координаты для аппарации снять?

— Сложно, но можно. — Люпин покашлял.— А попроще ничего нет? Ну, город там или что-нибудь конкретней.

— Гамбург. Концертный зал… Отставить — утро уже, отель ищи. Скорее всего, немагическая зона.

— Есть, шеф. — Было слышно, что Тедди снимал волновую копию с присланной фонограммы разговора — жужжал магический сканер. — А ничего, что я о чём-то… – он выделил тоном последнее слово, — догадаюсь?

— Догадывайся, что с тобой делать, умник! — Поттеру и правда было всё равно, не до конспирации. Тедди — взрослый, надёжный, свой, если и от него таиться… Гарри был, говоря без ложной скромности, хорошим аврором, солдатом, бойцом, даже руководителем, наверное, — сносным, заговорщиком — тоже ничего так, однако необходимость жить за глухим забором тайн и скрывать от близких самое заветное забирала у него слишком много сил.

— Так, готово, записывай…

Гарри хватился было бумаги, но, не обнаружив ничего подходящего поблизости, прямо на так и валявшемся на полу плакате вывел два ряда цифр кончиком волшебной палочки.

— Спасибо, Тедди, буду через пару часов.

— Прикрыть, шеф? — донеслось из трубки. Было слышно, что собеседник улыбается.

Ну-ну, почему бы и не поржать в двадцать с небольшим над старым влюблённым идиотом? Впрочем, Гарри не обиделся, хотя в профилактических целях ответил с металлом в голосе:

— Прикрывай… рот, референт. Отбой. — Он потер лоб, хватая за «хвост» мелькнувшую вдруг догадку. — Стой! Вот ещё что — забери все протоколы допросов Гая, сам внимательно пересмотри и, не привлекая внимания, кто там его ведёт, спроси под Веритас… ну ты понял, не пил ли он чего с теми хмырями, которые ему в конце августа перстень Джея заказали?

Люпин мигом утратил игривость:

— Думаешь?..

— Думаю, спровоцировали ликантропию Волчьим зельем. По идее, будь младший Долгопупс активным оборотнем, должен был бы проявиться раньше, как минимум, на пару-тройку лет. Впрочем, я же не особо разбираюсь, это ты у нас спец по волкам. Но тогда это совсем другая статья, смекаешь? Вот теперь точно — всё. Работай, аврор, и спасибо.

Поттер поднялся к себе, зачем-то проверил кабинет, прошёлся вдоль библиотечного стеллажа, задумчиво трогая корешки книг, посидел за письменным столом, покрутил в руках подаренное сослуживцами бронзовое пресс-папье, выполненное, конечно, в виде льва. Наблюдать за поднимающейся за окном зарей и никуда не торопиться было приятно… Самообман, мечты, иллюзия покоя. Никуда не бежать, никого не спасать, погрузиться в себя, написать поучительные мемуары, крутой экшн или даже любовный роман… Он усмехнулся: нет, жить в вымышленном мире, защищённом от бурь и невзгод стенами собственного разума, — это не для Гарри Поттера, увольте! Душа требует справедливости, сердце — любви, а губы — поцелуев одного белобрысого паренька, надёжно занявшего своё законное место в неспокойной жизни героя… «Если бы Скорпи не встретился мне в реальной жизни, то пришлось бы его выдумать…»

Гарри решительно прошёл в спальню и распахнул дверцы платяного шкафа.

— Лорд прикажет подать одеваться? — Рядом возник эльф, Чикки, кажется.

— Угу, сам справлюсь, — не глядя на того, буркнул Гарри. — А впрочем, достань-ка мне джемпер какой потоньше и брюки маггловские, чёрные, такие без завязок, с другой ширинкой, погладь. — Отвернувшись к полутемному зеркалу, он стал натягивать свежую сорочку.

— Щас! Сию секундочку! — обрадовано пискнул рыжий домовенок и с порывом сквознячка ринулся в глубины шифоньера, бодро там зашуршав. Вскоре вернулся: — Вот, милорд!

Поттер надел брюки, потянул вверх молнию и удивился непонятной плотности ширинки:

— Что тут за хрень? — Света в комнате не хватало, и он раздвинул ночные занавески.

— Гладь, как приказывали! — гордо доложил Чикки.

Вся передняя часть строгих шерстяных брюк от Мюррея и Стимсона была вышита яркими купавками, розами и окантована жестким шнуром с кистями, как на гуцульском народном костюме!

Гарри даже открыл рот.

— Дурдом! — И вдруг рассмеялся (перепугав эльфёнка, поджавшего уши и уменьшившегося вдвое). Громко и от души! Всё напряжение последних суток выходило, испарялась с каждым глубоким вдохом и выдохом. Смех вытеснял, выдавливал серый неприятный осадок, прочищал душу, исправлял исковерканное настроение, выметал всю гнусную пыль. Даже зеркальное отражение Поттера помолодело.

Отсмеявшись почти до слёз, Гарри понял, что спокоен, спокоен по-настоящему: что бы ни произошло и чему ни суждено было бы сбыться — он сдюжит, сможет преодолеть.

А теперь — документы, палочка и в Германию, навстречу грядущему дню!

*

У отеля Ritz Morgen Stern было безлюдно, время в Европе на час запаздывало. Поттер притормозил; не таясь от маловероятных в приятных лиловых сумерках прохожих, накинул на себя верную отцовскую мантию, просто прошёл мимо ресепшен и поднялся по лестнице на чертвёртый этаж, где располагались апартаменты Мотыльков. У лакированных дверей дремали на стульях телохранители в шикарных костюмах и дорогущих ботах. А ничего так живут звёзды шоубиза, хоть и не скромненько, но со вкусом.