Умру и буду жить (СИ)

— Это я сделал для одних нуворишей, им захотелось русскую сказку… Вот. Мы взяли картинки XVII века, что осталось от дворца царя Алексея в Коломенском, и попробовали пофантазировать. Видишь, какие башенки? А это для одного артиста, ему захотелось фахтверк. А ландшафт не позволял! Берёзы кругом! И видишь, видишь… мы к неметчине добавили изразцы, и ап! Берёзы на месте! А вот этот домик. Да-да, это домик! Я в Японии подсмотрел, он белый-белый, как сахар. Снаружи, конечно, интереснее, чем внутри. Меня ассиметрия привлекает, ну и сложность дизайна… Не знаю, как он там живёт, этот странный художник. А вот этот домик тебе как?..

Макетов было много. Штук пятнадцать. Андрей подводил меня к каждому и любовно рассказывал о каждом. Я сначала смотрел на удивительные по своему разнообразию проекты, а потом смотрел на экскурсовода. Андрей излучал свет. Он на меня так не смотрел, как на свои домики. Он называл милые моему «дизайнерскому» слуху словечки, свободно перечислял все новаторские приёмы, которые придумал для того или иного дома. Не стесняясь заявлял, что «вот это я стырил у Гауди», а «это подглядел у Шехтеля». Кое-где морщился: «Это понты! Мне самому не нравится, дом не для жизни!» Передо мной был не Мазур, кто-то другой… Я понимаю, почему он пропадал на работе обычно, почему он в воскресение выходил… Стоцкий был прав: я совсем не знал Андрея. Почему я считал, что он тупоголовый бизнесмен, обручённый с криминалом?

— Андрей, а что вы сейчас строите?

— О-о-о! Хорошо, что ты спросил! Ты видел когда-нибудь кривые дома в Сопоте, что Шотинский и Залевский построили?

— Видел. На фотках.

— Вот! Идея та же: «детскость» и кривые плавные линии, там крыша на чертеже, она как беретка. И будущий хозяин — оригинал. Кинорежиссёр. А ещё один мафиози заказал дом в восточном стиле, с арабесками и тонкими колоннами. Его поразила Гранада и Кордова. Меня тоже поразила, вот смотри, какое чудо получается! Даже жалко будет ему продавать, этому толстому верблюду, — он показывает последний макет с маленьким тёмно-коричневым дворцом с вытянутыми изящными колоннами по фасаду, завершающихся ажурными арками. Квадратная крыша превращена в сад, окна в домике удлинённые, аскетичные. Красиво… Наверное, дорого…

Это дорого для Андрея. У меня начинает ныть в области сердца. Я не могу допустить, чтобы жизнь Мазура опять покатилась под откос. Это уже невозможно для меня. Это стало дорого для меня? Я только-только с ним познакомился, надо обдумать…

========== 13. ==========

Я думал, думал всю дорогу. Андрей заметил, что я «какой-то не такой». Я сказал, что впечатлён его работами. Мазур зарделся, а я развил тему:

— Знаешь, сейчас мне кажется, что тогда ты смеялся над моей беседкой. Ты, оказывается, гений, а тут я со своим жалким пыхтением…

— Дурак ты! Мне очень понравилось. Правда. И потом, я ведь не дизайнер! На форму как раз у меня может не хватить фантазии, подсматриваю у других. Моя задача придумать технологию, как сделать такую крышу или такой балкон… А это не дизайн, это точная наука… Может быть, если соединить твою фантазию и мои цифры и чертежи, что-то и получилось бы!

— Мазур, да ты ещё и скромняга! — отреагировал Иван.

— А почему твой дом такой простой?

— Простой? Я не парился особо. Выполнял заказ жены бывшей, а ей готика и конструктивизм были не нужны. Да и я солидарен с ней. Дом должен быть удобным. Заказчикам нравятся архитектурные изыски, это, прежде всего, потому, что выкаблучиваются друг перед другом. А мне не нужно… Да и не достроил я дом. Не успел… — Андрей отворачивается, смотрит в окно.

— Если тебе не трудно, расскажи, кто тебе Филин? — я решил наверстать все темы… на всякий случай. Но Мазуров замолчал. Тогда не выдержал Иван:

— Он был начальник службы безопасности до Асхатыча. Отморозок он! И не смотри на меня волком! — зло говорит водила Мазуру. — Это он тебе друг-одноклассник, а мне никто! Он невменяемый был, стопудово! А как, бляха-муха, дёрнет своего порошка, так всё, звездец всей округе, разбегайся, народ! Всем этим должно было кончиться!

— Иван, заткнись. Нормальный был Филин. Без него бы я фирму не создал. Тему закрыли! Я и так перед ним виноват… всё!

— Ты виноват в том, что не дал ему меня убить? — добиваю Мазура я. — Или в том, что не отомстил?

— Я сказал, замяли тему! Всё!

И Мазур включил громко радио, отвернулся и набычился. Это даже хорошо… Мне надо подумать. Направления мыслей:

Во-первых, кому мне лучше рассказать об угрозах Стоцкого? Мазур — будет орать и носиться туда-сюда, он неуравновешенный в гневе. Это плохо, это заметно. Иван — слишком прост, предсказуем, тут же скажет Мазуру и «смотри предыдущий пункт». Дамир — доверяю, но надо это сделать так, чтобы никто не увидел, не донёс Стоцкому. А может, на Кротова выйти? Нет, его я совсем не знаю.

Во-вторых, что мне делать: плюнуть на Мазура или выбрать его? Про то, что речь не идёт о выборе между Стоцким и Мазуровым — это однозначно. Руслан по-любому получит меня либо мёртвым, либо совершенно невменяемым. Когда я думаю о Мазуре, то здравый смысл талдычит мне: он тебя купил, он тебя искалечил, он хотел лишить тебя глаз, он насиловал тебя — не забывай, не забывай. И тут же поверх этих картинок: Мазура выворачивает без меня, он стоит рядом со мной у обновлённой беседки, он с гордостью доверяет мне в руки опасную бритву, он поит меня коньяком, вытирает лицо от слёз и соплей, настаивает на том, чтобы я не купался в говне в одиночку. И ещё карты: Андрей выходит из подъезда моих родителей, а потом мне звонит отец, Мазур тащит меня за шкирку вверх, вверх. Мазур целует меня в пуп и говорит: «Моё спасибо». Мазур рассказывает о домиках… Бита! Так как всё это козыри! Разве я могу на него плюнуть?

В-третьих, что собирается взрывать и крушить Стоцкий? Мне домики тоже жаль. И как он намеревается это сделать? И вот ещё: он сказал, что Мазур сядет! Я аж вздрогнул! Что я всё о домах? За что Мазур сядет? У Стоцкого в планах не только отобрать у него пару проектов? Думать, думать… Я пытался выстроить всё в стройные тезисы, а получается опять каша из вопросов… Мучительно.

Дома проворачиваю важное дело: роюсь в телефоне Ивана. Тот оставил его на кухонном столе во время обеда и умотал в душ. Сначала проверил на наличие телефона Стоцкого, что в моём «чёрном списке» хранится. Так, последние цифры «…333», листать легко. Уф-ф-ф… Нет этого номера. Иван не может быть «тайным агентом», нет, исключено! И ещё из его контактов переписываю телефон «Асхатыча».

Уже ночью в постели пристаю к Андрею, обвиваю его руками, подкрадываюсь к его уху:

— Андрей, ты меня любишь?

Он отвечает не сразу, он недоволен:

— Что тебе?

— Ну, скажи-и-и… Ты же уже сказал тогда на дороге! Я внимательный!

— Люблю. Спи.

— Правда любишь?

— К чему это?

— А если б я тебя попросил… ты бы смог отпустить меня?

— Ты хочешь уйти? Уже?

— Это только вопрос.

— Для меня это очень тяжёлый вопрос. Не мог бы ты не задавать его?

— А твоя любовь — это любовь или одержимость?

Андрей разворачивается ко мне:

— Я не знаю. А ты бы как хотел?

— Любви.

— И всё-таки ты хочешь любви. Я тоже хочу.

— Андрей, я стараюсь. Так ты бы отпустил меня? Ты не ответил.

— Зафига ты завёл эту песню? Что-то случилось?

— Расскажу завтра.

***

В башке некий червь роет норы, сверлит дыры, работает, падла, неустанно. Не мог спать, на работе тоже думаю только о сложившейся ситуации. Незадолго до перерыва, который образовался неожиданно, ибо клиентка позвонила и сообщила, что не приедет сегодня, звоню Дамиру Асхатовичу. Он удивлённо поклялся, что рядом с ним никого нет.

— Мне нужно встретиться с вами, я не могу молчать об одном деле. Речь идёт именно о безопасности вашей фирмы. Но давайте это устроим так, чтобы никто не видел, как мы разговариваем.

— Говори, что ты придумал и куда мне приехать, — Дамир сразу понял, что дело серьёзное.

— Через час я пойду на обед, в кафе «Фан-Фан», знаете где? Приезжайте туда. Только без огласки и без помпы.