Паучий престол I (СИ)

Да, отправляя его в эту глушь, Фугаку и Микото Учиха лишили своего сына не только средств связи, но и денег, хотя, предполагалось, что его опекун об этом позаботится, хотя, похоже, Хатке кроме его кур не волновало больше не единой живое существо или же, если это был ещё один способ сломить его волю, фермер явно прогадал, предполагая, что лишения в виде отсутствия пищи привьют ему смирение и покорность. Кажется, эффект был даже обратным, потому как кроме того, чтобы взбрыкнуть и доказать этому одноглазому, что мором его, Учиху Саске, не возьмешь, подросток в данный момент ничего не хотел, хотя это и не отметало тот факт, что всего лишь за сутки Какаши удалось пошатнуть некоторое столпы его самоуверенности и невозмутимости.

- «Ну, Какаши! Птичник х***в!» - мысленно выругался Саске, повернувшись к Инудзуке и скрестив руки, мол, я – пасс, хотя у самого, казалось, ещё сильнее свело живот и даже протестующе заурчало в нем, от чего подросток моментально покраснел.

Может, он на что-то надеялся, смотря на Кибу таким взглядом, что тот просто не мог не понять, что Саске, как бы противоречиво и недостойно это ни звучало, хотел бы упасть их компании на хвост и хотя бы чаю с бутербродом выпить, но Инудзука в ответ только плечами пожал, полностью концентрируя свое внимание на Намикадзе. Почти сразу же в сторону шатена полетело два скомканных шарика, которые тот поймал с ловкостью циркача одной рукой, а после, достав из кофты не менее скукоженую зеленую купюру, громко произнес:

- Учитель, можно выйти?!

- Инудзука, - высокий тощий брюнет средних лет из-подо лба посмотрел на невозмутимо улыбающегося парня, - пять минут до конца урока осталось. Не потерпите?

- Не-а, - совершенно не скрывая то, что он нагло врет, и выдавая эту саму ложь всем своим внешним видом, ответил Киба. – Терпению не обучен с детства, а завязывать в узел, уж простите, не буду – детей ещё, как-никак, хочу.

- Идите, Инудзука, - с нажимом произнес преподаватель, хотя и не сердито, скорее, с примирительным вздохом, словно только подтверждая, что от шатена все равно нет никакого толку.

- Мой организм благодарен вам, учитель, - бодро ответил Инудзука, а после, сунув руки в карманы и подмигнув только ему известно кому, широким, лихим шагом покинул кабинет.

Саске проводил шатена пристальным, изучающим взглядом до самой двери, поражаясь его наглости и тому, как легко эта наглость сошла ему с рук, ведь и так было понятно, что парню приспичило явно не в туалет, а, скорее всего, по личным делам, которые были связаны с предстоящим обедом. А учитель пропустил все это мимо ушей, что натолкнуло подростка на два вывода: либо же в этой школе все, действительно, было только мнимостью и показушной демонстративностью, либо с Инудзуки, как ученика, и правда, не было чего взять. Скорее всего, второе, потому как Киба не создавал впечатления примерного школьника, что, кстати, открыто демонстрировал и совершенно этого не стеснялся, примерив на себя личину паяца и распиздяя. Что ж, Кибе с этим и жить, поэтому самому Саске не должно было быть никакого дела до своего, к слову, временного одноклассника, но почему-то все равно не было. Наверно, потому, что Инудзука был другом Наруто, а, как и известно, скажи мне, кто твои друзья…

Впрочем, смотря на Намикадзе и Собаку, Саске не мог сказать, что они тоже халатно относятся к обучению, потому что блондин пусть и не конспектировал со всей старательностью, но, похоже, слушал вдумчиво, изредка делая какие-то заметки в тетради, а Собаку… Сложно было сказать об этом человеке что-то однозначное, потому что, несмотря на свою кричащую внешность и прожигающий до нутра взгляд, на Гаару никто, в том числе и учитель, не обращал никакого внимания, словно парта по праву руку от него была пустой… да, такой же пустой, как и его желудок сейчас.

Саске снова мучительно покраснел, когда в его животе заурчало, причем довольно громко, ему даже показалось, что кто-то хихикнул по этому поводу, и стало обидно. Да, может, он и заслужил наказание, потому что, как ни крути, а отца он обидел сильно, ударил по тому месту, которое пусть и не было слабостью Учиха Фугаку, но причиняло ему ощутимый дискомфорт ввиду того, что именно из-за нетрадиционной ориентации своего старшего сына мужчина потерял достойного наследника, но этого было явно мало для того, чтобы стать подоплекой нынешних издевательств. Не то чтобы он не мог потерпеть, он мог, тем более что, придя домой, собирался разобраться с психотерапевтом-аматором, который не удосужился элементарно выдать ему на карманные расходы хотя бы “джексона”, но от осознания стойкости своего организма обида не уменьшалась, а чувство голода никуда не исчезло.

Нужно было чем-то себя отвлечь, в чем Учихе помог звонок с урока, после которого, так и не подняв головы, Саске сгреб свое расписание и, шустро покинув кабинет, направился на поиски библиотеки, намереваясь получить учебники. Кажется, она находилась в подвальном помещении, вход в который располагался в крыле лабораторий, так что туда подросток и направился, попутно пытаясь рассмотреть школу более детально, но при этом его мысли все равно путались и возвращались к неуместному и неприемлемому чувству обиды.

Он уже думал о том, что это следствие смены обстановки? Убеждал себя в том, что причиной его эмоциональности было отсутствие брата подле, на которого он мог опереться в любой ситуации? Твердил про себя, что, со временем, это пройдет? Да, было. Все это было, и поэтому Саске верил в то, что глаза у него щиплет оттого, что он сидел на задней парте и долго смотрел на доску впереди, при этом забывая, что почти все время пялился в окно, потому что… потому что все три урока перед ним была не доска, а затылок Намикадзе.

Он, конечно же, заметил, что во время уроков Наруто пару раз оборачивался и смотрел на него, но настойчиво игнорировал эти моменты, как и те, когда блондин пытался заговорить с ним на переменах, словно опасался того, что это возымеет негативные последствия. Чушь! Саске было плевать на последствия, пусть Какаши и предупреждал его о том, что с деревенскими так нельзя, и что чревато демонстрировать им свое гарадское превосходство. Все дело было в том, что он опасался сближаться именно с Наруто, боялся опрометчиво, лишь исходя из первичного мнения довериться не тому человеку, а так же не хотел быть разочарованным в том образе, который он нарисовал в собственных мыслях относительно этого блондина.

Да, он поступал недостойно и трусливо, тем самым, скорее всего, раня какие-то чувства Намикадзе, который, похоже, просто пытался поддержать его, чтобы он не чувствовал себя изгоем, побыстрее адаптировавшись в новом коллективе, но Саске все равно чувствовал себя изгоем, причем именно благодаря Наруто. Нет, блондин был сама любезность и даже на его колкий, кажущийся агрессивным взгляд реагировал мягкой улыбкой, но это не отметало тот факт, что Наруто купался во внимании и наслаждался этим, во внимании девушек.

Они вились вокруг Наруто, как… Саске хотел бы сказать, как пчелы возле бочки меда, но на ум почему-то приходило сравнение только с назойливыми мухами возле той же бочки меда, потому что рядом с загорелым, улыбчивым, красивым блондином они смотрелись просто отвратительно. Нет, он не ревновал, понимая, что не может претендовать на внимание Намикадзе больше, чем того заслуживает новичок, тем более что у парня были друзья и устоявшийся круг общения, но было до отвратности неприятно смотреть на то, как девушки зазывно хлопают накрашенными ресницами и кокетливо выпячивают губки, при все при этом, учитывая отсутствие единой школьной формы, будучи разодетыми во все цвета и масти тряпья с барахолки.

Да, все это было неприятно, особенно, когда Намикадзе улыбался им в ответ, смеялся над их глупыми шутками или же приобнимал кого-нибудь в ответ, словно принимая эти заигрывания. Неприятно до плотно стиснутых кулаков, когда Наруто, по-особенному, смотрел на Шион. Да, похоже, эти двое были близки, состояли в каких-то отношениях, пусть открыто их и не демонстрировали, но за них все говорили их взгляды – прямые, откровенные и даже слегка жадные. Вот, например, на него так никто здесь не смотрел. И не нужно, разве что… Саске, шмыгнув носом, мотнул головой – не нужно ему все это, ни к чему, тем более в деревне, чтобы потом каждая собака брехала о нем по подворотням. Просто целеустремленно двигаться вперед и терпеливо ожидать окончания ссылки, при этом не забыв с корнем вырвать у себя внутри тот росточек, на лепестках которого сейчас дрожали капельки растерянности, обиды и ревности.