Там, где мы есть (СИ)

— А почему именно Хелли? — Робби оторвал взгляд от портрета Хеллиона на молочной пенке и посмотрел на девушку. — Довольно необычное имя.

Breaking Benjamin — Anthem of the Angels

— Так называл меня Бран, когда был совсем маленьким и плохо говорил, — Холли, не отрывая взгляда от портрета маленького мальчика, тепло улыбнулась. — Не получалось у него произнести мое имя правильно. А я каждый раз смеялась и подтрунивала над ним. Говорила: «Эх ты, Хелли-Хелли». Вот так к нему и пристало это имя. Бран почти всегда игнорировал свое имя, и это как раз типично для аутистов, а вот на «Хелли» отзывался с удовольствием. И зачастую это помогало достучаться до него, когда он в очередной раз терялся в своем подсознании… — девушка снова замолчала, а Робби, наблюдая за тем, как она нервно сжимала свои тонкие пальцы, понимал, насколько тяжело ей все рассказывать. — Болезни было мало страданий Брана, ей нужен был сам Бран… — Холли подняла голову — слез в ее глазах больше не было, а во взгляде снова появилась отрешенность. — Мышечные спазмы стали такими сильными, что сдавливали его грудную клетку и вызывали приступы удушья. Легкие Брана сжимались так, что иногда появлялся кашель с кровью. И в конце-концов, его пришлось подключить к аппарату искусственной вентиляции легких. Он не мог двигаться, не мог дышать, не мог спать, не мог самостоятельно есть… Последние месяцы родителям все чаще приходилось держать его в пограничном бессознательном состоянии, а нам всем — наблюдать за его мучениями. Мы все дежурили возле него по очереди, чтобы он не оставался один, хотя он почти все время спал, а может — находился в забытьи. Мы молились за него и надеялись, что внезапно появившийся синдром, также внезапно исчезнет. И мы думали, что этот день настал… — девушка опустила взгляд на другую чашку капучино и задумчиво провела кончиками пальцев по краю блюдца, а когда снова подняла голову, Робу показалось, что на мгновение ее глаза стали абсолютно черными… Как у Сид, когда у нее включался дар «ищейки». — В день своего восемнадцатилетия Бран был необычайно общителен и весел, насколько ему позволяло его состояние. Это было странно, но болезнь, приковавшая его к постели, как будто вдруг отступила — ни приступов, ни боли, ни удушья. Конечно, Брандон был слаб, но впервые за долгое время попросил вывести его на улицу. А еще он убедил родителей — устроить пикник и пригласить друзей: как своих, так и Мэттью. Это был замечательный день… — Холли улыбнулась своим воспоминаниям. — Родители решили, что у плохо изученного заболевания все же есть стадии ремиссии. А я, наблюдая за Браном, понимала, что болезнь не отступила. Она дала ему короткую передышку, чтобы он успел закончить свои незавершенные дела и успеть со всеми проститься. Я вдруг четко «увидела» день, когда его не станет… — глаза девушки снова потемнели. — Иногда я могу предвидеть события, но о моем «даре», — Холли изобразила пальцами кавычки, — знал только Бран. Наверное, именно поэтому в тот вечер он сказал мне: «Ты же знаешь, что подсознание неподвластно смерти. И мы обязательно встретимся в другой реальности, Сидни. Там, где мы есть и всегда будем». А через неделю Брандон уснул, чтобы больше никогда не проснуться. Но теперь каждую ночь Хеллион приходит в мои сны. Вот только он больше немаленький мальчик. Хелли повзрослел и стал очень похож на своего брата-близнеца — красивый, высокий, стройный светловолосый парень, с правильными чертами лица, обаятельной улыбкой и с пронзительными синими глазами, — Холли медленно придвинула вторую чашку с портретом повзрослевшего Хеллиона. — Он стал таким, каким и должен был быть в жизни, если бы пленившие его синдромы не накладывали свои отпечатки на его внешность. Теперь он свободен от своих синдромов, от боли, от страхов. И я рада, что Бран умер, потому что каждую ночь вижу, как он счастлив в своей другой реальности, несмотря на то, что стал Правителем немного пугающего мира… — глаза Холли становились насыщенного темно-синего цвета, и Робби чувствовал себя чертовски неуютно от ее взгляда, пронизывающего словно лучи сканера. — Я рассказала вам и о Бране, и о Хелли… И я очень удивилась, когда вы произнесли это имя… А еще мне показалось, что вы меня узнали… — девушка продолжала сканировать Роба глазами, которые стали иссиня-черными. — Так почему вы назвали меня этим, как вы сами сказали, необычным именем?

— Возможно, Холли, вам это покажется странным, но… — Роб на мгновение отвел глаза в сторону и снова посмотрел на ожидающую ответа девушку. — Другая реальность, где живут наши подсознания, действительно существуют. И я хорошо знаю Хеллиона, с которым дружен в своей другой реальности. Он действительно удивительный. Но в последний раз я видел его вот таким маленьким мальчиком, — Робби развернул чашку с уже немного расплывшимся портретом Хелли. — Он бесстрашно отправился спасать своего непутевого брата Бена, — вторая чашка с портретом повзрослевшего Хелли, который стал почти копией Бена, тоже развернулась к Холли, — который сбежал в тот самый пугающий Мир, который называется…

— Листерия… — Холли выдохнула название странного Мира, который снился ей вот уже как почти две недели.

— Да, в Листерию, о которой я много слышал, но никогда не видел. Зато видел, как управляемый Капитаном Киллианом Джонсом уплывал к горизонту «Веселый Роджер», унося от берегов моего Мира и Хеллиона, и Феликса, и тебя… Сидни, — Робби не знал, как именно отреагирует Холли на его признание, и не отрывал взгляда от темных глаз девушки, которая, казалось, не восприняла его слова всерьез.

— Вообще-то, я не бариста, а управляющая этой кофейни… — Холли вдруг улыбнулась и стащила с волос резинку, которая стягивала высокий хвост, и тяжелые темные пряди, обрамляя четкими прямыми линиями бледно-фарфоровое лицо, упали на плечи девушки. — Он попросил меня разыскать тебя, а я знала, в какой день и в какой час ты появишься в моем кафе. Поэтому пришлось всему персоналу укоротить рабочий день, а самой встать за прилавок и вспомнить не только навыки баристы, — девушка сняла заколку, позволяя густой челке закрыть лоб и черные брови правильной формы. — У него есть для тебя послание, которое касается тебя, Киллиана и всех нас.

Робби, завороженно наблюдая за перевоплощениями Холли в привычную для него Сидни, точно знал, кто именно попросил Сид разыскать его. Он дернулся, когда Холли, протянув через столик правую руку, коснулась его правой ладони своими прохладными пальцами. Роб хотел было убрать руку, но девушка быстро перехватила его ладонь и крепко сжала ее. Реальность вокруг стремительно завертелась и размылась, сменяя обстановку уютной кофейни на совершенно другую: темные стены, украшенные гобеленами; массивная резная дверь черного дерева; тяжелые портеры темно-красного цвета не закрывают окон, позволяя лучам двух разноцветных солнц, рассеиваться легкой ненавязчивой серостью. Левую ладонь Робби Кэя по-прежнему крепко держала Сидни, которая, закрыв глаза, стояла к нему вполоборота, а его сознание будто находилось в плену привычно-яркой синевы озорных глаз…

Red — Best Is Yet To Come

— Ну, здравствуй, Питер.

Робби завороженно смотрел в синеву и пытался понять, каким образом он смог оказаться в… Листерии. Он даже на мгновение закрыл глаза, не веря, что такое вообще возможно… Возможно, это просто сон, но ему никогда не снились другие Миры… Возможно, когда он откроет глаза, то снова окажется за столиком в кафе на окраине Сан-Диего…

— Не закрывай глаза, Питер, иначе я не смогу удерживать твое сознание. Это, знаешь ли, довольно трудно.

Робби снова открыл глаза, обвел взглядом мрачноватую комнату, которая не преобразилась, став снова уютным залом кофейни, и встретился взглядом со статным светловолосым юношей в темно-серых, богато расшитых серебром одеждах, который, в свою очередь, заинтересованно наблюдал за его реакцией. Если бы Робби ничего не знал — что-то от Колина, что-то от Холли, то решил, что перед ним стоит Бен. Но обаятельная улыбка и озорной мальчишеский блеск ярко-синих глаз подсказывали Робби, что это никто иной как…