Герой не твоего романа (СИ)

Хичоль отвернулся и зло всхлипнул. Он терпеть не мог, когда ему проводили сеансы психологической помощи, а особенно – если добирались до столь тщательно скрываемой правды, что он и сам о ней почти не знал.

- А ведь станешь, – сказал он сквозь слезы. – Всегда у вас так, в фанфиках. Только соврати – и если это еще не конец истории, то в разгул пускаетесь. Вон Дже уже второй раз беременный и без мужа, сначала рожать от чужого супруга хотел, теперь от всеобщего врага. И ты такой подумаешь: ой, спасибо, старушка Хичольда, показала, куда совать надо, теперь найду себе помоложе и буду альфа-самцом!

- О боги. – Кюхён улыбнулся и повернулся на бок, одной рукой обняв певца. – Ты – как ребенок, который сам набедокурил и теперь плачет. А я – как бесхарактерная мамочка, которая знает, что надо наказать, но вместо этого жалеет.

- Вот уж не надо меня жалеть, – огрызнулся Хичоль.

Кюхён спорить не стал – он приподнялся, вызвав из недр кровати душераздирающий скрип, наклонился к певцу и поцеловал его в губы. Тот затаил дыхание – только у этого парня самые невинные ласки получались такими головокружительно нежными и интимными, как будто одно то, что чьи-то губы скромно касаются твоих, обещало больше, нежели беспардонное залезание рукой в штаны.

- Разденься, пожалуйста, – попросил Хичоль чуть слышно, положив ладонь на его плечо. Кюхён поднял голову. – Тебе все равно, а я хочу ощутить тепло твоего тела…

- Только без глупостей, – напомнил монах.

Хичоль охотно кивнул, и он, встав на колени, стянул с себя футболку, а потом – штаны. Певец проделал все то же самое. Он понимал, что сойдет ночью с ума, но это балансирование на грани вдруг показалось ему невероятно манящим.

Кюхён взял его руку в свою, поглаживая пальцы. Он выглядел смущенным, но не прятал взгляд, не издавал глупых смешков.

- Обалдеть, я сейчас впервые за долгое время так сильно возбуждаюсь, – прошептал Хичоль, придвигаясь чуть ближе. – Это – утонченная древняя эротика? Довести до оргазма, чмокнув в лоб?

- Это ты озабочен, – ответил Кюхён. – Но сам попросил. А теперь – ложимся спать. Можешь обнимать, но не трогай сам знаешь где.

- А себя хоть трогать можно? – уточнил Хичоль.

- Я могу лишь сказать, что это нехорошо, но запрещать, конечно, не стану. – Кюхён, будто издеваясь, поцеловал плечо вампира. – Только дождись, пока я засну, и веди себя тихо: если увижу это – боюсь, у меня случится припадок.

- Обещаю, падре. – Хичоль склонил голову, тихо посмеялся и схватился за край одеяла.

Старушка за стеной все говорила и говорила; занятые псевдоэротикой певец с монахом даже не заметили, что звук стал приближаться. И Хичоль не успел ни лечь, ни даже накрыть одеялом хоть одного из них – пожилая бразильянка открыла дверь, забыв из-за склероза, что взяла квартирантов.

Посреди ночи «педиков» выставили на улицу, выбросив следом плату и даже не дав одеться.

- С тобой очень весело, – заметил, натягивая джинсы, Кюхён. – Я нисколько не жалею, что остался твоим парнем!

- Ржет еще, – буркнул Хичоль, провожая недовольным взглядом изумленных прохожих. – Если хочешь знать, виноват не я, а твой юмористический жанр!

Что касается амулета, то он перешел с ожогов на электрические разряды, и когда, во время фейерверка, толпа особенно возрадовалась, монаха так шарахнуло током, что он едва не свалился с трибуны, откуда гости праздника наблюдали за парадом, – Хичоль вовремя схватил его за шиворот.

- Эпилептик, – с виноватой улыбкой пояснил он для окружающих.

- Super Junior теперь обязательно ставим первыми на всех шоу, где есть кто-то кроме нас, – попросил Хичоль, вернувшись в альма-матер и собрав всех персонажей за одним столом. – А то вот этого, – он указал на Кюхёна, – от передоза эмоций током шарахает.

- Почему? – нахмурился Юно. – Как он повредил свою ауру?

- Да это… Ну… – Певец развел руками. – Я виноват.

- Ничего подобного, начал я, – признался Кюхён. – Не удержался.

- Чистосердечное раскаяние его возбуждает, – пошутил Хичоль. – Целоваться полез.

- Опять трагедия из-за поцелуя, – вздохнул Джунсу. – Лучше жить в фанфике с постельными сценами: тогда и риска целибата нет, и кончаешь не от одного прикосновения.

- Су, блядь, хватит, – рассердился Ючон. – Я думал, закрыли тему!

- А я думал, когда прощения просят, подаренные букеты всяким там Крысам не отдают!

- Он Крис, – поправил герцог. – Красивый, кстати, мальчик.

- Ничего я не отдавал, – взбунтовался майор, – его Юн с окна вышвырнул, а потом эту хрень куда-то не туда определили!

- Вот как, это не ты был! А сказать парню, что букет твой, ты потом не мог?

- Су, ну вот как мужик вроде меня будет отбирать у тех педиков игрушки?

- Глядите-ка! – Джунсу рассмеялся. – Как мне дать отсосать – так он нормальный представитель секс-меньшинств. А как из EXO мой подарок унести – так нормальному мужику стремно?!

- Джунсу, тебе нужно признать, что майор, даже в постели с тобой, останется майором, – вставил Джеджун. – И с плюшевыми игрушками в обнимку добровольно спать не начнет.

- Это я просил его проявить гордость, – добавил герцог. – И не зря: тебя следует проучить.

- Ах, так ты его слушаешься. – Джунсу повернулся к Юно и прищурился. – Прекрасно. С такой проблемой я еще не сталкивался: друг моему парню дороже меня!

- Юн мне хамил гораздо меньше, если че, – хмуро заметил майор. – Но это… спасибо за «парня», конечно…

- Мы еще раз начнем все сначала, – пообещал Джунсу, гладя Ючона по руке. – Только слушайся меня.

- Во. – Майор показал ему фигу. – Молчать, гражданское население.

- Этот оборотень плохо на тебя влияет, Ючони…

- А скоро и до «солнышка» дойдет. – Герцог поднял вверх указательный палец. – Наслаждайся, друг.

- Да пусть зовет, как хочет, и дарит мне хоть помаду, – вмешался Ючон. – Лишь бы относился нормально!

- То есть букет тебе все равно не понравился! – всплеснул руками художник. – Прекрасно! Я, значит, минут сорок мотаюсь по магазину подарков, выбираю что-то красивое и дорогое… А ты и рад, что этот букет в EXO улетел!

- Су, мне реально приятно было, – заверил его Ючон. – Это же от тебя.

- Но тарелка свежего шашлыка сделала бы его счастливее, – коварно добавил Юно.

- Кого-нибудь здесь волнует, что Кю… – осторожно начал Хичоль. Никто не обратил на него внимания.

- Джунсу, ты просто не думаешь о вкусах других людей, – снова присоединился Джеджун. – Когда делаешь подарок – надо учитывать характер того, кто его получит. Я же купил Чанмину на Рождество часы, а не сережки…

- Ты везде своего Чанмина приплетать будешь? – взъелся художник. Омега гордо поднял голову: хочу, мол, и буду. – А если мы станем обсуждать голодающих детей в Африке, забеспокоишься: мой Чанмин, наверное, сейчас плохо кушает, нет рядом любимой женушки, которая ему кровавый супчик сварганит?

- Да ведь господин, наверное, запрещает ему питаться, – взволнованно произнес Джеджун.

- Что и требовалось доказать! – хлопнул в ладоши Джунсу.

- Мы сглупили, энергию тяжелее стало собирать, – повторил попытку Хичоль – снова с нулевым результатом.

- Это все равно только моя проблема, – спокойно сказал Кюхён, ласково поглаживая его по волосам. – И я ни о чем не жалею, хоть и немного стыжусь случившегося. В эти минуты мне было хорошо.

- Посидел рядом со мной голый, коленками соприкоснулся – а ощущение, как будто полночи меня трахал во все отверстия, – улыбнулся Хичоль. – Если правда вставишь – вообще прилепишься, как коала к эвкалипту?

- Ой, так это был еще не секс? – прикинулся удивленным монах.

- Вы слепые, что ли? – возмущался в пустоту омега. – Чанмин же просто не мог по-другому, у него хозяин есть!

- В следующий раз подарю тебе шмат сала, – бурчал Джунсу. – Или он случайно попадет к шайнятам, а ты постесняешься отобрать, потому что сам мужик здоровый, а те мальчики скоро от истощения передохнут?