Deux Ex Machina/Slow (СИ)

– Проще говоря… я не верю в любовь.

– Да ну, – Эдвард хихикнул, – неужели ты никогда не любил?

– Нет, – тихо, но решительно ответил Доминик, – тяжело любить кого-то, с моей самооценкой.

– Это да, – без задней мысли согласился Харрисон, но вскоре спохватился, – ой, извини. Не фыркай! Ты просто уверенный в себе, вот. Знаешь, – Эд взглянул вверх, на лицо Ховарда, – если бы ты был на моём месте, ты бы привлёк его внимание.

– Что? – Доминик поперхнулся дымом, закашлялся и начал методично обругивать друга за такие мысли.

– Это тебя моральные установки напрягают, – отрезал Эдвард.

– Ты предлагаешь мне приглядеться к нему? – съязвил в ответ Ховард, опираясь на отставленный назад локоть правой руки. Эдвард плотнее запахнул полы своей куртки.

– Дурак что ли? Мне такая мотивация не нужна.

– Обиделся?

Парень только носом шмыгнул.

– Послушай сюда, – с пьяной уверенностью проговорил Доминик. – Если ты не хочешь похерить свою жизнь и особенно учёбу, когда твой отец, сам знаешь, в каком состоянии, – Эдвард лишь послушно кивал, понимая, куда ведут его речи, – тебе нужно забить.

Они помолчали немного, и Доминик добавил, хмыкнув:

– Может, я и безразличная скотина, но вне зависимости от точки зрения, мы оба знаем, что так будет лучше.

Эдварда на время усмирили эти слова, но он был тем ещё упрямцем. Доминик до сих пор припоминал ему, как их чуть не избили какие-то не слишком толерантные сторонники партии консерваторов в трех шагах от порога Лобстера - довольно популярного среди людей, потерявших всякую надежду на лучшую жизнь, паба. Тем не менее, жгучий интерес уже начинал сгрызать изнутри: смог бы Эдвард, Кейт или кто-либо другой проникнуть за железный заслон интонаций, мимической сдержанности и холодного блеска голубых глаз?

– Пойдём отсюда, мне холодно, – наконец, заметил Эдвард и тут же попытался подняться, но чуть не раздавил Ховарда, который и пальцем не пошевелил.

========== Об осложнениях ==========

Доминик проверил телефон на наличие новых сообщений, и, не обнаружив таковых, сам написал Эдварду, чтобы тот спускался к гардеробу. На этой неделе он всё-таки возобновил работу, и теперь приходилось выстаивать небольшие очереди, чтобы проветрить голову и покурить пять минут.

Поток людей в коридоре после второй пары был, наверное, наибольшим за весь день, поэтому Доминик жался к гладким стенам, чтобы миновать нежелательных столкновений и неприятных инцидентов, которые происходили тут и там. На углу девушка пыталась собрать выскользнувшие из рук листы, рядом спорила пара молодых людей, а прочие недовольно морщились, пытаясь обойти образовавшиеся в коридорах «пробки». Несмотря на то, что места было много, маневрировать между тормозившими первокурсниками, которых было особенно много в начале дня, раздражало.

Наконец, спустившись по лестнице и встретив в холле напустившего на себя отчаянно важный вид МакСтивена (он, кстати говоря, никогда в ответ не здоровался, лишь кивал головой особо отличившимся), Доминик приметил Эдварда, стоящего у окна гардероба.

– Харрисон! – отчаянно окликнул он друга и добавил, когда тот оглянулся и помахал: – Лови!

Эд одной рукой ловко схватил перекинутый через головы студентов номерок, смеясь. Ховард довольно усмехнулся, отходя к стенке, чтобы подождать, пока ему доставят верхнюю одежду. Эдвард был в лучшем настроении, что не могло не радовать Доминика.

Эдвард натягивал свою лёгкую матерчатую куртку, даже не застёгивая пуговиц, пока болтал о чём-то отстранённом.

– Эй, Валери! – вдруг окликнул какую-то девушку Харрисон. Та подошла спустя минуту, расставшись со своими подругами, и протянула ему серый термос.

– Ты лучшая, – он улыбнулся.

– Отдаю должок. Попробуй только не приди ко мне на методику, – она поцеловала его в щёку, прежде чем удалиться, затем увидела кого-то знакомого впереди и поспешила на выход.

– Это ещё что? – Доминик улыбнулся.

– Латте, друг мой, – Эдвард потряс термосом, – конспекты всё-таки имеют свою цену. Особенно для молодняка.

Быстро проследовав на своё любимое место, они остановились прямо за углом, рядом с небольшой стоянкой.

– Как грамматика? – эта шутка Эдварду не надоедала уже второй месяц. Миссис Харрингтон вела у него дикцию два года, и он всё время пародировал её, постукивая себя по груди и напевая мантры. Доминик и сам вспоминал курс дикции с усмешкой - мимическая разминка всегда проходила не без смеха, когда с абсолютно серьёзными лицами люди издавали всевозможные неловкие звуки, при этом ещё и кривляясь.

Доминик фыркнул, жадно глядя на то, как Эдвард вдавливает крышку термоса, тут же делая затяжку и отпивая.

– Ну, по традиции, – он протянул Ховарду термос, выдыхая.

– Твоё здоровье, – хохотнул Ховард, затягиваясь и запивая обжигающим, вкуснейшим кофейным напитком, и только после выдыхая. Студенты не считали себя первооткрывателями, но так пить кофе было куда приятнее, да и чувствовалось большее удовлетворение от пагубной привычки.

– А она умеет варить кофе, – он облизнулся, делая ещё один глоток просто так.

– Подрабатывает в какой-то кафешке. Надо будет заглянуть туда, оставить на чай.

– Я не думаю, что это будет выглядеть мило, – усмехнулся Доминик.

– Почему это?

Вопрос Эдварда, полный искреннего удивления, остался без ответа – на стоянку в пяти метрах от них заехало такое знакомое серое Рено. Эдвард вскоре последовал примеру Ховарда, становясь рядом с ним на бордюр, лицом к стоянке.

Мистер Беллами припарковался идеально, заглушив мотор, после чего застегнул верхнюю пуговицу пальто с неизменным спокойствием на лице; всё это было отлично видно через лобовое стекло, но сам преподаватель так и не заметил направленных на него взглядов.

– Давай хотя бы попытаемся сделать вид, что разговариваем, – фыркнул Ховард.

– Я никогда не видел, как он курит, – заныл Эдвард. – Закрой мне глаза, я не могу смотреть.

– Помоги себе сам.

– Тебе смешно, а я на грани недоразумения в отдельных частях тела, – оскорбился парень, нервно ероша светлые волосы.

– Ради всего святого, – пробормотал Ховард, не отводя взгляда от тонкой фигуры в пальто.

Мистер Беллами не замечал вообще никого, спиной прислоняясь к закрытой передней двери, пока доставал из кармана чёрную пачку. Стянув перчатки, он достал одну сигарету (тонкий чёрный Винстон?) и зажигалку. Его движения притягивали взгляд больше необходимого, и если Эдвард ещё пытался изучать ближайшие деревья и серое небо, то Доминик безо всякого стеснения залип на тонкие пальцы и губы, обхватывающие фильтр. В конце концов, это начинало напрягать, так что он поспешно отвёл взгляд в сторону.

– Пойдём отсюда, – вдруг выпалил Харрисон, перемещая вес на пятки и нервно топчась на месте.

Он был ко всему прочему обычным человеком, таким изящно безразличным, и совершал привычный ритуал перед началом загруженного эмоционально дня. Судя по всему, мистеру Беллами не особенно легко давались подобные затраты, хотя можно было довольно уверенно заключить, что он любил свою работу.

– Стой и не вызывай подозрений, – ответил Доминик, тоже затягиваясь и сильнее сжимая термос в правой руке.