Искушение на двоих (СИ)

Как ни пытался крутиться перед садовником Лауфер, разглядывая клумбу перед домом и так, и сяк, но тот на него упрямо не смотрел, не поднимая глаз с земли, а возможные реплики и покашливание недовольного брюнета он совершенно не слышал, достаточно надежно отгородив свой слух наушниками от всего окружающего мира и в первую очередь от беспардонного соблазнителя.

Рассердившись, оскорбленный подобным игнорированием юноша крепко сжал руки в кулаки и стиснул зубы, снова покосившись на колышущиеся на ветру стебельки с разноцветными лепестками, и вдруг почувствовал какое-то не свойственное и чересчур подозрительное шевеление на своей голове. Когда торопливые ладони изучающе огладили волосы и на своем пути натолкнулись на посторонний неопознанный объект, роскошный сад Лауферов ощутимо содрогнулся от оглушительного испуганного крика.

Пытаясь стряхнуть непонятный предмет со своих волос, Билл постоянно терпел неудачу, поскольку он словно прилип и вцепился в густые пряди, не собираясь оттуда выбираться, а прикасаться к нему руками снова было крайне неприятно и даже боязливо. Каулитц же отреагировал на этот странный шум мгновенно: вынув наушники, он резко оглянулся и увидел бьющуюся в конвульсиях и истерически причитающую нимфу, которой, похоже, требовалась какая-то помощь, поэтому, стянув с рук грязные перчатки, мужчина поднялся и быстро приблизился к девушке.

– Что там?! Том! Быстрее сними это с меня! – воскликнул дрожащим голосом Билл, и Том, в это время скользнувший взглядом по легкой ткани джинсов, обтянувших аппетитные бедра испуганного ангела, сначала подумал совершенно не о том, что именно ему нужно так скоропалительно с него снимать.

А насилу подняв взгляд, садовник вдруг увидел тонущее в густой копне черных волос зеленое насекомое. Длинное тельце богомола вцепилось своими колючими лапками в пряди, словно липучками, и не спешило покидать новое, вероятно, безумно ему понравившееся место.

– Не дергайся! – повелительно рявкнул Томас, потянувшись рукой к довольно крупному насекомому, волей случая попавшему в ловушку, но слишком резкие мотания головой брюнета мешали ему проводить спасательную операцию. – Тшш.. Не шевелись, – уже спокойнее добавил он, когда услышал взволнованный всхлип после своего пугающего голоса, и в следующий миг снова коснулся мягких волос своей шалуньи, отсоединяя терпящую бедствие прядь.

– Что это..? – нетерпеливо спросил Билл и поджал губы, чувствуя, что садовник что-то аккуратно отцепляет с его волос, и шикнул, когда тот неосторожным движением все равно его за них случайно дернул.

Облегченный выдох за спиной стал для Лауфера сигналом обернуться, а когда он увидел то, что находилось в пальцах Томаса, искусно накрашенные глаза брюнета ужасающе расширились, а с губ сорвался брезгливый возглас:

– Фу, задави эту тварь! – ахнул он, глядя то на отвратительного вида насекомое, шевелящее тонкими ножками, то на лицо Каулитца, который с улыбкой внимательно и игриво смотрел на юношу в ответ.

Но слушать этот приказ он не стал, а, наоборот, потянулся рукой с зеленым монстром к искаженному отвращением лицу красавицы, и новый визг без промедления огласил все прилегающие территории.

– Да ладно, все, – Томас, так и не сводя глаз с очаровательно раскрасневшейся взвинченной прелести, не глядя, швырнул насекомое обратно в клумбу, где оно затерялось среди такой же зеленой, как и оно само, листвы, а сам с сожалением слегка развел руки в стороны.

Лауфер, не раздумывая, подался ему навстречу, расценив этот ничего не обещающий жест как приглашение, и повис на шее охнувшего газонщика, который тут же опасливо огляделся по сторонам, искренне волнуясь, что этому безобразию найдутся ненужные свидетели. Таковых, к счастью, не оказалось, и парень, стараясь дышать глубже, все же опустил ладони на тонкую талию.

– Прям так страшно было? – усмехнулся он, пытаясь как-то разрядить обстановку, которая все равно была уже изрядно накалившейся, а сам, не сдержавшись, зарылся носом в мягкие благоухающие волосы, с удовольствием вдыхая их нежный аромат.

Руки, словно сами, притянули хрупкое тело еще ближе, но Томас вдруг опомнился, когда ласковые ладони медленно поползли по его широким плечам, спускаясь все ниже.

– Ага.. – прошептал Билл, осторожно касаясь шеи садовника губами и оставляя на коже легкие поцелуи.

Том невольно приоткрыл рот, чтобы вдыхать больше воздуха, которого словно не хватало из-за тисков, болезненно и мгновенно сдавивших ему легкие от спектра волнующих ощущений, а его пальцы крепче сжались на боках брюнета, руки которого уже водили по бедрам мужчины, с удовольствием нажимая. Томас неумолимо терял контроль над своими мыслями в этой трепетной близости, о которой грезил с прошлой ночи, пытаясь гнать эти воспоминания прочь, но они все равно настойчиво возвращались.

Он уже был готов поднять белый флаг и послать к чертям все запреты, когда эти шаловливые пальцы накрыли его пах, осторожно обхватывая уже прилично выпирающее из-под джинсов достоинство Каулитца, воодушевленное мыслями своего хозяина о дочери Лауферов, которая сейчас была так близко.

– Оох.. – гортанно выдохнул он, жмуря глаза и отчаянно принимая эту откровенную ласку. – Я не могу больше, не могу! Зачем ты так мучаешь меня?

Брюнет лишь коварно заулыбался, начиная целовать садовника в шею все настойчивее, боясь слишком сильно возбудиться, ведь распаленный Томас чересчур уж тесно и страстно прижимал его к себе, чтобы можно было заподозрить неладное и убить. И вдруг Лауфер нашел превосходный выход из ситуации, от одной мысли о котором его тело прошила мощная, мгновенная дрожь.

– Пойдем со мной, – промурлыкал юноша, настойчиво отстранив от себя мужчину, и, взяв его за руку, потянул в сторону отдаленной беседки, красиво оплетенной прекрасными пышными розами.

Каулитц покорно последовал за нимфой, словно ничего не видя и не слыша, и уже мечтал только о том, чтобы, позабыв обо всем на свете, поскорее завладеть манящими бледно-розовыми губами этого совершенства.

Оказавшись рядом с маленькой беседкой, Лауфер нетерпеливо втолкнул садовника внутрь, а когда вошел туда следом, тут же оказался в кольце сильных рук, что даже слегка испугало юношу, и так поддавшегося новой атаке адреналина. Поэтому, игриво уклоняясь от поцелуя, он высвободился и, посмеиваясь, отскочил чуть в сторону.

Тому снова пришлось ловить ускользающую пташку, но сейчас он даже сам хотел этого, а в таком небольшом помещении в этой игре победа тем более досталась бы ему, не говоря уже о прошлой погоне на открытых территориях. Билл снова чуть не попался в его руки в самый последний момент, а мужчина вдруг застыл около решетчатой стены беседки и, протянув руку, осторожно сорвал розовый распустившийся бутон. Уже в следующий момент он почувствовал, как сзади его ласкают теплые ладони, проводя по плечам, именно так, как хотелось Лауферу, когда он только увидел своего садовника сегодня.

– Мм.. Том.. – облизывая пухлые губы, шептал юноша, наслаждаясь этими прикосновениями не меньше самого мужчины, изящные пальцы приятно пощипывали кожу, беспощадно гоня мурашки по всему телу.

А когда Билл медленно обошел молодого садовника и оказался напротив, тот, глядя прямо ему в глаза своим пронзительным и изучающим взглядом, медленно повел нежным цветком по юному лицу, спускаясь ниже к шее и красиво очерченным ключицам, трепетно и невесомо лаская приятными касаниями, которые снова поднимались к подбородку и приоткрытым чувственным губам.

Они снова безмолвно общались своими взглядами, и Билл, плавясь от этой невероятной нежности, которую ему дарил Томас, медленно подтолкнул его к небольшой лавочке, наступая на него. Когда ноги мужчины столкнулись с преградой, осторожный нажим опустил его на ровную деревянную поверхность, а прекрасный темноволосый искуситель красиво склонился над ним.

Тому хотелось сказать так много слов, но с его раскрытых от шумного дыхания губ они так и не срывались, он лишь молчаливо и завороженно смотрел, как прелестница вдыхает аромат розового цветка, который он все еще держал в своей руке, как ее губы целуют нежные лепестки, и это рождало в садовнике многообразие прекрасных чувств и желания, чтобы так прикасались и к нему самому. Но вдруг он ощутил, как чужие пальцы настойчиво расстегнули пуговицу на его джинсах и потянули вниз замочек молнии, а Каулитц ошеломленно замер, не смея останавливать обворожительную нимфу и борясь со всеми своими запретами и страхами уже молча. Когда твердый орган оказался в ее руке, плененный Том, не стерпев, со стоном откинулся на спинку лавочки, а вид очаровательного создания, опустившегося перед ним на колени, безвозвратно лишил рассудка бедного садовника.