Искушение на двоих (СИ)

Отец же брюнета активно поддерживал беседу, а сам Билл по-прежнему молчал и, выждав еще несколько минут, извинился и все же покинул столовую, так и не прикоснувшись к еде.

А чувствовал он себя крайне странно, ведь одна его часть бесконечно ликовала и восторженно кричала о своей победе над строптивым красавцем-садовником, который теперь точно от него никуда не денется, а другая была угнетена и охвачена сильным волнением и даже сожалением, поскольку это все могло длиться только до его разоблачения. Это самое раскрытие еще не произошло только по совершенно чистой случайности, хоть Билл и старался конспирироваться по максимуму. В этот раз он даже кое-как надел на себя старый лифчик своей старшей сестры ради лучшего успеха операции, и для этого ему пришлось действительно немерено переступить через себя и колющую ненависть к Белинде.

Потом завоевывать газонщика придется заново уже от своего лица, и не факт, что после всех приложенных усилий все выйдет удачно: тот его просто уничтожит за гнусный обман, тем более после того, что он делал с Биллом сегодня в беседке.

У Каулитца же, казалось, в одночасье выросли крылья, и он после жаркого свидания с птичкой провитал в облаках до самого вечера. Работа в саду и лицее словно прошла мимо него самой дальней дорогой, а все выполнялось как будто без его участия. Он лишь дал задание ученикам, купающимся в прозрачной воде и создающим неприятный гул голосов и плесканий, отражающийся от стен и потолка, и совершенно не следил за качеством выполнения его наставлений, а просто сел за свой стол и с мечтательной улыбкой погрузился в свои раздумья.

Ему невероятно понравилось так спонтанно владеть прелестной нимфой, хотя он скромно ожидал лишь страстных объятий и поцелуев, когда его повели уединиться в саду, и подобный скачок в отношениях, определенно, что-то должен был значить. Насколько серьезно к нему относится девушка, Том не знал наверняка, и он действительно надеялся, что в случае, если это лишь мимолетное развлечение, то пусть оно хотя бы не повлечет за собой тех самых последствий, которых и опасался садовник с самого начала. Однако в душе Каулитц тешил себя мыслью, что красавица также в него влюблена, как и он в нее.

Но рвущая и мечущая совесть молодого мужчины пустилась во все тяжкие уже к вечеру, поскольку Томас был безжалостно изъеден ею вдоль и поперек. Он сожалел о многом, корил себя за случившееся, и если поцелуй еще был простителен, то нынешнее положение дел действительно грозило Каулитцу весьма серьезно. Все это могло поставить крест на его работе в лицее, как и на работе вообще, но соблазн был настолько велик, что все запреты для него теряли свою былую силу. Теперь измучившемуся своими безрадостными размышлениями садовнику невольно хотелось еще, но покоя не давало Каулитцу и то, что девушка от него так быстро сбежала, и причина подобного разворота событий казалась ему затуманенной и вопиюще непонятной.

Вероятно, она запоздало застеснялась или же боялась, что кто-то увидит их вместе, а быть может, только играет с ним, просто испытывая выдержку, которая уже не могла выдерживать что-либо вообще. Чувства садовника все крепли и разрастались пышными восхитительными цветами в его груди, переходя из обыкновенного интереса и желания в трепетное томление во всем теле. Сладостная, полная светлых эмоций легкость, так яро сражающаяся с тяжестью серьезных опасений, словно застилала Томасу глаза, прося и умоляя продолжать эти тайные встречи, от которых сердце ускоряло свои удары, мысли путались, душа пела, и весь мир кружился только вокруг одного единственного человека, в котором, вероятно, было слишком много разнообразных «слишком».

Когда день клонился к закату, погода, которая была не особо радужной еще с утра, испортилась окончательно. В саду завывал холодный ветер, поднимающий в серое небо сорванные с деревьев листья, смешивая их с нитями серебристого дождя, и от нечего делать замечтавшийся Билл сел в мягкое кресло, захватив с собой первый попавшийся журнал, и снова принялся вспоминать утреннее приключение с садовником. Все случилось как-то спонтанно, и настойчивый, даже грубый Каулитц впечатлил юношу просто невероятно.

Созвонившись с Альбертом, брюнет договорился с ним о встрече, запланированной на завтрашний вечер, к тому же намечалась очередная вечеринка, на которую его, естественно, не забыли пригласить. Да и своими внезапно очнувшимися опасениями юноше захотелось поделиться с третьей стороной, чтобы кто-то мог рассудить две враждующие стороны Билла Лауфера.

Время все шло, а мужчина в томлении ждал, когда очаровательная шалунья позвонит ему снова, но, к его удивлению и даже разочарованию, этого так и не случилось, что окончательно разбило мужчину осознанием совершенного поступка. Быть может, он был слишком груб, и это обидело маленькую нимфу, и в таком случае ему следовало теперь еще и извиняться. Однако набирать ее номер самостоятельно сгорающий от стыда Каулитц все равно не спешил.

Слишком внезапное утро встретило благоухающий свежестью Мюнхен серой, дымчатой пеленой дождя, который так и не прекратился с вечера, когда брюнет, сам того не ведая, незаметно заснул прямо в кресле. В этот раз телефонного звонка так и не случилось, и причиной тому был, конечно же, этот незапланированный уход ко сну, как минимум. Но и сам Лауфер все же милостиво решил дать садовнику небольшую передышку после их откровенного приключения, чтобы мужчина мучился от жарких воспоминаний о том, что Билл и правда покорно позволял ему все, кроме самых обыкновенных прикосновений, и чтобы Том теперь желал его еще и еще, хоть самому и не терпелось продолжать свой штурм по спланированной захватнической кампании.

Тем не менее, ранее он никогда не допускал подобной вседозволенности по отношению к себе во время секса, и партнеры были согласны на что угодно, бережно и нежно обращаясь с Лауфером, счастливые и от элементарной благосклонности красивого мальчика.

Грациозно потянувшись, юноша поднялся и, размяв затекшее тело, медленно побрел к окну, вздрагивая от морозных волн, все более настойчиво касающихся открытой кожи, и уже вскоре Билл выглянул наружу. Частые капли размеренно и монотонно стремились вниз, с приятным шелестом ударяясь о зеленые, колышущиеся лепестки цветов и тонкие ветви деревьев; печальное небо продолжало ронять свои бриллиантовые слезы, чтобы напоить изнуренную жаждой землю, а брюнет, стоящий у окна и устало наблюдавший за этой бесконечной картиной, ощутил странный укол в груди. Осознание пришло к нему довольно скоро – Томас в такую погоду не работает, что в одно и то же время было и плюсом, и минусом, но новые планы у соблазнителя появились довольно быстро.

Коль с садовником сегодня больше не будет встреч, а сам Лауфер уже проснулся, то можно воспользоваться плохим самочувствием погоды и отправиться на сдачу анализов и комплексный медосмотр. Когда все результаты будут готовы, Билл решил, что они просто терпеливо полежат в столе, ожидая своего часа. Не хотелось терять драгоценное время впустую совершенно.

Как бы то ни было, он с трепетом опасался момента, когда Томас докопается до истины. Ведь сейчас искусно усыпленная бдительность мужчины ничего даже не подозревала, заставляя его, наоборот, еще ближе подступаться к очаровавшей его искусительнице, от которой изначально он хотел держаться как можно дальше, в чем в какой-то степени даже был прав.

То, что погода решила устроить Томасу дополнительный выходной, шло теперь только в радость, хоть и сомнительную, поскольку выяснение отношений при личной встрече, определенно, переносилось. И садовнику в глубине души теперь совершенно не хотелось, чтобы происходила эта встреча, но нести ответственность за случившееся в одиночку он тоже не хотел. Девушку он ни к чему не принуждал, но спасет ли это его, если придется отвечать за содеянное, Томас уверен пока не был.

Если дождь и прекращался в этот день, то прохлада отступать так и не спешила, а вымотавшийся бесконечной ходьбой по кабинетам и врачам Лауфер уже вернулся домой и, передохнув, вместе с Альбертом отправился на вечеринку. Конечно, парню в свете последних событий хотелось развеяться, а трата времени в одиночестве, в заточении четырех стен, в его планы не входила.