Искушение на двоих (СИ)

Вернувшись, Штейн все пересказал тут же метнувшемуся к нему брюнету, и тот так и замер, держа в руках те самые листы и просто не веря в услышанное.

– Тренер? Тут?! – ахнул он, приложив ладонь к раскрытым губам, и он действительно не знал, что теперь ему делать со всей этой информацией.

Билл так и не понимал до конца, нравится ему это или нет, но он уже старался определить, какую выгоду можно извлечь из сложившейся картины.

– Говорю, как есть, – пожал плечами Альберт, довольный проведенной операцией, что в то же время, вполне вероятно, могло повлечь за собой и нежелательный рецидив, коль парень так замечательно справляется с подобными вылазками.

– Офигеть, – выдохнул ошеломленный Билл, его воодушевленный взгляд метался по коридору, не цепляясь за что-либо конкретное, а в голове бесконечным вихрем кружились разнообразные мысли, заставляя генерировать изощренные и хитроумные планы. – Короче, я должен к нему записаться! Берти, я..

– Ага, и тогда он точно поймет, что это ты, – ткнув друга, с усмешкой спустил его с небес на землю Альберт, и Билл нахмурился, поскольку Штейн был несокрушимо прав.

– Поверить не могу.. Препод из нашего лицея – мой садовник, – засмеялся Билл и радостно хлопнул в ладоши, уже мечтая как-то обыграть эти невероятные обстоятельства. Но в таком случае он бы раскрыл себя, а выяснить, что обучающийся там Лауфер – не девушка, не обделенному даже самыми минимальными дедуктивными способностями газонщику будет проще простого. – О, я просто сделаю себе справку, а в бассейн, если что, буду ходить, когда все раскроется!

Билл хоть и допускал мысль, что, узнав правду, садовник возненавидит его, и тогда для юноши будет самым разумным выходом держаться от него подальше, но он все равно продолжал активно фонтанировать идеями и предположениями до самого вечера, совершенно не умолкая и нахваливая Каулитца по всем параметрам, от чего Альберт уже начал изрядно уставать. Также Штейн помнил и о том, что подобного с его другом не случалось, и настолько яркого интереса Билл никогда ни к кому не проявлял. Все словно само всегда плыло тому в руки, и парню оставалось лишь воспользоваться этим, поэтому Берт сделал окончательный вывод: похоже, друг умудрился влюбиться в своего садовника.

А Томас, когда вошел в здание лицея, ничего не заметив и не обратив внимание на возгласы за своей спиной, добрался до лестницы, сменил одежду и обувь в раздевалке и отправился к бассейну, где ему предстояло долгое время исполнять роль наставника, поскольку ученики вот-вот должны были подойти. Исколотые барбарисом руки беспощадно горели, тем самым напоминая мужчине об очаровательной Белинде, устроившей ему эту мучительную казнь, с которой он с горем пополам все же справился, изловчившись под конец избегать этих жгучих уколов, но негодовал Томас только из-за неприятных физических ощущений. Девушка продолжала его дразнить, демонстрируя свое соблазнительное юное тело, и теперь Каулитц все чаще взывал к своему разуму, прося дельный совет, который поможет ему выйти из всей этой ситуации, не мучая себя категорическим отказом.

Белинда ему невероятно нравилась, но ее возраст был единственной преградой между ними. Красавица явно испытывала ответный интерес, что было заметно даже невооруженным взглядом, вот только методы привлечения внимания понравившегося человека Томасу казались слишком уж откровенными. Вероятно, он мог пойти на этот риск, если бы испытывал действительно серьезные чувства к несовершеннолетней нимфе, но в своих он не был пока достаточно уверен, не говоря уже о самой дочери Лауферов.

И снова этот Мертен постоянно мелькал перед глазами на тренировке, который вел себя особенно шумно, что начинало действовать на нервы не выспавшемуся мужчине, и его, казалось, начало раздражать совершенно все окружающее. Коль уж срываться на учениках было недопустимо, Каулитц терпел, а мыслями пребывал уже далеко не на своей работе, а только рядом с ней, лаская мягкие губы, податливо раскрытые и доверившиеся, и Том, как старший, понимал, что выбор нужно делать максимально осознанно.

Он невольно мечтал о новом поцелуе с прекрасным ангелом весь день, но получить его суждено уже не было, и все эти мучительные метания медленно сводили с ума, казалось бы, решительного человека.

В какой-то момент Томас даже ловил себя на мысли, что ему бы хотелось пригласить куда-нибудь эту маленькую шалунью и все же познакомиться поближе, согласиться и признать перед этим совершенством свою безоговорочную капитуляцию. Но он смотрел на всех этих школьниц, купающихся в бассейне, которые частенько звали его спуститься в воду и показать движения на своем примере якобы для лучшего усвоения материала, и понимал, что вскружившая ему голову Белинда по возрасту является точно такой же ученицей, а это будет слишком безрассудно, и совесть неустанно об этом твердила задумчивому тренеру.

Когда с тренировками было покончено, Том с величайшим блаженством лег спать сразу с шести часов вечера, поскольку измученный за ночь и день организм не захотел отправиться даже на вечернюю пробежку, а ночью не изменяющий полюбившейся традиции Лауфер набрал заветный номер и принялся откровенно постанывать в трубку, при этом призывно распластавшись на своей большой мягкой постели.

– Черт! – прошипел сонный Каулитц и протер слипшиеся глаза, насильно заставляя их открыться только ради того, чтобы узнать, сколько было времени на этот раз.

Часы, как им и было положено, показывали первый час ночи, а голос в трубке все продолжал напевать о своем райском удовольствии, который довольно натурально передавал соответствующие эмоции.

– Сколько можно-то?! – отчаянно возмущался мужчина, нервно толкнув ногой одеяло, и поднялся на ноги, чтобы отправиться на кухню и промочить пересохшее горло.

– Ооох.. – шумно дыша, лишенный всякого стыда Билл Лауфер ласкал свое тело свободной рукой и продолжал измываться над своим садовником, который снова, невольно возбуждаясь от происходящего, перебирал варианты всех подозреваемых.

Усмехаясь чьей-то завидной настойчивости и систематичности появления звонков, Томас вернулся в свою постель и лег, все еще продолжая слушать, хотя давно уже можно было отключить телефон и спать дальше. Рука медленно опустилась к низу живота, и молодой мужчина, закусив губу, обхватил кольцом из пальцев полувставший член. В мыслях он все равно попутно искал ответ, так ловко от него ускользающий, ведь этим кем-то мог оказаться кто угодно, вплоть до того, что кто-то набрал неверный номер, но чтобы подобное происходило три раза подряд, уже не казалось Тому глупым совпадением. В любом случае уже пора было наказать того, кто так любит баловаться на ночь глядя, а Каулитц уже был достаточно взрослым, чтобы..

– Птичка, это же ты? – вдруг озвучил свою спонтанную и молниеносную мысль Томас, ведь было что-то знакомое в этом соблазнительном голосе, издающем столь откровенные звуки, пробуждающие в теле ответное желание.

Да и сама выходка вполне соответствовала заявленному возрасту, из-за которого мужчина и пришел к этой версии. Сомнений оставалось все меньше, а кратковременная тишина, раздавшаяся с другой стороны трубки, только добавила мужчине уверенности в своей неожиданной догадке.

– Признайся же! – усмехнулся Каулитц, слушая прерывистое дыхание, которое с этим припозднившимся открытием словно обрело для него какой-то новый и довольно приятный оттенок, и пробужденное «незнакомкой» возбуждение теперь стало в разы ярче и слаще.

– Том, – все же выдохнул Лауфер томно, начиная счастливо улыбаться, поскольку прекрасный садовник вдруг догадался, что это он, и до сих пор так и не бросил трубку, что определенно было для него хорошим знаком.

В груди все полыхало огнем, а юное тело покалывало от наслаждения при одной только мысли о том, что теперь Томас в эти моменты будет думать о нем и желать именно его.

– Зачем звонишь мне? – сурово спросил мужчина, в то время как его рука уже настойчивее прошлась по горячему стволу, оголяя головку, и его первый шумный выдох сорвался в трубку.