Обратная сторона Луны (СИ)

Тим не понял, как упал, моргнул только, а перед глазами уже серое небо. Откуда-то из живота неприятно расползался ядерный гриб боли, но он даже слова вымолвить не мог, куда уж там стонам или крикам. Язык почувствовал неприятный привкус железа, захотелось его выплюнуть, как нечаянно опрокинутый в себя глоток прокисшего молока, и только тут Тим понял, что задыхается. Он хватал ртом воздух, но тот раз за разом наполнялся вкусом и запахом железа, как бы много раз Тим ни вдыхал.

И тем не менее, когда перед глазами возникло лицо Тимура, собственное положение отошло на второй план – он так растерянно оглядывал Тима, открывал рот несколько раз, силясь, видно, что-то сказать.

– Тима, – тихо позвал он корчащегося на земле альфу, – ты только вниз не смотри, там… кровь.

Тимур быстро отвёл взгляд, а движения стали отстранёнными и сосредоточенными: он засунул руку в карман Тимовой кожанки, потом выпрямился, звякнув ключами от машины, и перешагнул через него, направившись прочь.

========== Часть 10 ==========

Тим старался изо всех сил сосредоточиться на обороте. Мысли скакали от панического осознания возможной кончины до затапливающего волнами отчаяния от удаляющейся Пары. Поэтому надо было перекинуться – процесс излечения в нечеловеческой форме шёл гораздо быстрее. Тим пытался не обращать внимание на боль, но пальцы отчаянно рыли землю, невольно стискивали холодную грязь в кулаках, под ногти забивался песок.

– Давай же, давай, – хрипел он, из последних сил оставаясь в сознании – перед глазами плыло.

Хотелось расслабиться, сдаться сначала физической боли, а затем позволить плотине в мозгу прорваться, чтобы с головой захлебнуться болью от потери Пары. Тимур бросил его умирать – и страшнее всего в этом предложении становилось от слова “бросил”. Они ведь спали друг с другом, повязались уже чёртову тучу раз. Тим знал, если он сейчас не сдохнет, он обязательно сдохнет потом, когда не сможет найти Тимура. А тот теперь знал слишком много, чтобы лезть на рожон… Возможно, он уже выбирает страну для скорой иммиграции. Тимура надо было остановить, а если не остановить, то хотя бы пойти следом, но это при условии, что он сейчас перекинется.

“Хорошо, что не успел про особые пули рассказать, идиот”, – думал он.

Первыми изменились ощущения в руках – мёрзлая земля перестала быть каменно-твёрдой, она теперь легко вспарывалась когтями, затрещали ботинки, швы на штанах. По телу привычно прокатился поток силы, который тотчас же ударился об открытую рану в брюхе. Тим взвыл уже не человеком, разом выпустив скопившиеся крики и от реальной раны, и от мифической.

Волк был солидарен. Волк хотел жить, но жить непременно плечом к плечу с Тимуром. Тим подумает о низкой морали этого омеги потом, позже, а сейчас надо было зацепиться за желание зверя и человека догнать Пару, только так волк соглашался выжить.

Тим пытался понять, сколько времени он уже потерял, но встать на лапы смог не сразу, сначала поддался инстинкту и зализывал себя, как самая настоящая собака, и лишь когда мех начал приобретать свой естественный светлый окрас, попытался подняться. Передвигаться на четвереньках было легче, Тим с попеременным успехом собирал в разгрузку, которой и не помнил, когда последний раз пользовался, исключительно нужное: одежду, запасные ботинки, телефон. Брюхо по-прежнему тянуло, но Тим чувствовал, что кровь остановилась – он будет жить. Вопрос – как долго – теперь зависел от его способностей ищейки. Тим взял в зубы разгрузку и побежал в город.

Возвращаться в слабое человеческое тело было боязно, но перед въездом в Архангельск всё же пришлось перекинуться обратно. Рана снова открылась, Тим, увидев её, тут же выблевал остатки старого, раздробленного пулей желудка из уже сформировавшегося нового, но времени потакать давней фобии просто не было. И Тим с какой-то совершенно несвойственной ему лёгкостью переступил через неё, быстро оделся и похромал, хватаясь за бок, до дома.

Как только Тим завалился домой, держась на ногах из чистого упорства, захотелось обратно перекинуться, но разумом он понимал, что лапами особо ноутом не попользуешься. Так что спасительный оборот был отодвинут на задний план, а сам Тим добрался до ноутбука и грязными дрожащими пальцами набрал сайт обслуживающей противоугонную систему его тачки компании – надо было понять, куда на ней доехал Тимур. Вероятность того, что тот сглупит и погонит на машине до предполагаемого дома в столице, Тим даже не рассматривал, хотя надеялся, что объект всё ещё в движении.

Надежды рухнули, когда GPS-сигнал показал искомую точку рядом с железнодорожным вокзалом. Тим помчался туда, попутно проверяя ближайшие отправления, а их было, как грёбаных ласточек на речке. Тим не знал, успел ли Тимур взять из дома свои документы, а сам он не догадался проверить, и хоть на поездах ему приходилось ездить не часто, он точно помнил, что без паспорта билеты на поезд не купить. Да и не будет Тимур так прокалываться, знает наверняка, что Тим сможет пробить его данные. Но сейчас на это не было времени, да и Тим не был уж совсем дебилом, чтобы добровольно засветить паспорт своего Истинного.

Когда Тим добрался до вокзала, то почти сразу увидел свою машину, криво припаркованную у главного входа. Легонько потрогал капот – уже остыл. Тим не знал, сколько он провалялся в деревне, но солнце давно село за горизонт.

– Простите, – подошёл он к одной из касс и заглянул в окошко, скучающий омега в форме тут же обратил на него внимание и пошёл румянцем, поэтому Тим натянул одну из своих обворожительных улыбок на лицо и изобразил сконфуженность, незаметно держась за бок, – а на что можно купить билет без паспорта?

– На электричку, – мечтательно, словно ему не вопрос задали, а комплиментами обсыпали с ног до головы, ответил омега и встрепенулся, – как раз у меня в кассе. Вам куда, молодой человек?

– Э-э-э, – завис Тим и поднял глаза к табло, которое висело над окошком кассы.

Электричек было ещё больше, чем поездов и все ехали в разные стороны. Тим нервно сглотнул и вернул взгляд на кассира, который послушно ждал, хоть и поглядывал Тиму за спину, где уже собралась небольшая очередь.

– Слушайте, я с другом разминулся, – торопливо начал объяснять Тим и подмигнул, омега снова поплыл, – ну знаете, как это бывает. Такой небольшого роста омега, тёмные волосы, карие глаза, одет в большую спортивную куртку. Он у вас покупал билет?

– Нет, – ответил работник вокзала, и Тима от такого ответа за горло моментально схватило отчаяние.

Может, Тимур передумал? Может, решил остаться в городе. При любом другом раскладе Тим сохранил бы лицо, но сейчас он чувствовал, как сползает маска безмятежности, и омега в кассе тоже увидел перемены.

– То есть, он вроде бы подходил, – снова подал голос омега, но Тим ни на йоту не верил в его ответ, в голосе сквозила жалось, – но он так и не купил ничего. Погодите, кажется припоминаю, – округлились глаза у того, – да, точно. Бледный такой, да?

– Да! – отчаянно закивал Тим, чувствуя, что надежда снова нарастает в районе солнечного сплетения.

– Нет, он не купил ничего, – снова опустил с небес на землю Тима омега, – спрашивал, в каком направлении до Москвы, но я только месяц здесь работаю, ещё не выучил направления, простите, – притих он, поджав губы, – вы билет брать будете?

– Как-нибудь в другой раз, – невпопад ответил Тим и отошёл от кассы.

Тим сел на одно из холодных металлических кресел с ржавым краем и понял, что он не знает, что делать. Жуткое ощущение непоправимого горя заглушало сейчас растоптанную гордость, потому что если бы он знал, куда делся Тимур, пошёл бы следом, не думая. Бок тянуло безжалостно, но у Тима не осталось сил даже с кресла встать, не то чтобы в самом деле уйти с вокзала. Мир как будто сузился до одной параноидальной мысли о том, что он потерял пару, и всё остальное враз перестало быть важным. Сам просрал. Сам позволил изнасиловать. Сам подорвал доверие игрой в таинственность. Сам дал в руки кольт. Может, Тиму мутила разум подступающая депрессия, но он не мог во всем винить Тимура.