Обратная сторона Луны (СИ)

– Скоро – это насколько скоро? Сколько у меня времени съездить тебе за таблетками?

Тимур явно на такой расклад не рассчитывал и даже залип на секунду, пожав плечами:

– Не знаю, сутки в лучшем случае. У меня немного цикл сбился из-за, – он нервно сглотнул, подбирая нужное слово, – стресса. Симптомы заметил только сегодня утром.

– Так, ладно, напиши мне название таблеток, – Тим торопливо начал собираться, – я постараюсь вернуться как можно быстрей.

Тимур метнулся к кофейному столику, где лежали пишущие принадлежности и бумага, начеркал что-то и сунул Тиму, не глядя убравшему бумажку в карман своей кожанки.

Таблетки оказались дешёвенькими. По крайней мере так сказал аптекарь, когда Тим показал тому записку с названием.

– Вы если хотите, чтобы у мальчика последствий не было, лучше вот эти взять, – выложил он на прилавок большую розовую пачку, – они дороже, да, но американские, на травах. А эти, – аптекарь снова кивнул на Тимову бумажку, – у нас под Липецком делаются – одна химия.

Конечно, Тим взял дорогие. Пока ехал, даже представлял, как будет выговаривать Тимуру за то, что тот послал его липецкую херню на палочке покупать, как он будет говорить, что купленные таблетки лучше, на травах и без последствий, а потом остановился у дома и заржал истерично – он не успел.

Запах, наверное, отчётливо начинал чувствоваться только в сенях, но Тим ведь знал его, поэтому учуял даже с улицы. Внутри всего ломало, а ноги были лёгкие, шаги – невесомые. Чего он там хотел? Сопротивляться? Держаться подальше? Тим уже и не помнил толком, когда открывал вторую дверь. Думал только, как он умудрился не завалить Тимура раньше. Наверное, отсутствие взаимной симпатии помогало в этом изрядно, но сейчас был явно не тот случай.

В доме было темно, за окном – чёрная, беспросветная ночь, новолуние во всей красе и вымершая деревня. Тим наслаждался спокойствием, когда снимал куртку и ботинки внизу. Все чувства обострились, Тим был уверен, попытайся кто-нибудь сейчас им с Тимуром помешать своим визитом, – он услышит его за десяток километров и разорвёт, но никого не было, только его Бэмби, спрятавшийся сейчас в крохотной спальне, завернутый в пропитанное его запахом одеяло. Он хочет его. Пусть не любит, пусть боится, но сегодня, сейчас, он его хочет – Тим знал.

– Тима, это ты? – дёрнулся на постели Тимур, когда дверь в спальню распахнулась.

– А ты ждал кого-то ещё? – не удержался от ехидства Тим и подошёл к изножью кровати.

– У тебя глаза жёлтые, – сглотнул Тимур и сильнее сжал в пальцах одеяло.

Тим зажмурился и помотал головой, надеясь унять разбушевавшегося зверя под кожей, – волка вело не меньше, чем Тима.

– Ты купил таблетки? – спросил его тем временем Тимур.

– Твои – нет, – технически Тим даже не соврал и приблизился к Бэмби, медленно забираясь на постель, – так что будем справляться с твоим положением по старинке.

Последние слова он уже выдыхал в омежьи губы, закрыв глаза, как вдруг почувствовал чужую руку на своём лице в явственной попытке отодвинуть его от себя.

– Ага, как же! – шипел Тимур и упирался.

Завязалась небольшая потасовка, в которой, впрочем, больше всех пострадало несчастное одеяло. Тим, пока ловил ускользающего из рук Тимура, умудрился каким-то чудом потерять штаны, а тот явно проигрывал бой, оказавшись с зажатыми руками по сторонам. Тим склонился к открытой шее и даже не поцеловал, а просто провёл языком от плеча до самой скулы, Тимур на такое только отвернулся, хоть и выдохнул судорожно. Однако от него сквозило почему-то обидой, а не страхом или отвращением. Что ж, обиду вполне можно было пережить, а главное, у Тима была вся ночь впереди на то, чтобы вымаливать прощение.

Он осторожно отпустил тонкие запястья, и как только убедился, что течный омега не собирается сбегать в ту же секунду, продолжил ласки. Пальцы, забравшись под мягкую пижаму, обвели впалый живот, скользнули выше, к рёбрам, потом ещё выше и – о чудо! – Тимур послушно поднял руки и приподнялся на постели, давая возможность избавить себя от одежды. Как только рубашка потерялась в темноте комнаты, Тим не дал Тимуру опуститься обратно на постель, обвил его руками, притянул к себе и склонился, невесомо коснувшись губами чужих. Тим ощущал тёплые, такие нежные, совсем не подходящие Тимуру, вдохи-выдохи на своих губах и поцеловал ещё раз, а когда инстинктивно облизнулся, то почувствовал соль. Пришлось убрать одну из рук с лопатки и убедиться в том, что горячие щеки действительно влажные. Открывать глаза не хотелось – те, скорее всего, по-прежнему были жёлтыми, и он уткнулся лбом в лоб с Тимуром:

– Что такое, Бэмби? Почему ты плачешь? – шепнул он и провёл носом по чужой переносице.

– Со мной ещё никогда не занимались сексом из жалости, – без затей объяснил Тимур, выдохнув ответ.

Тим резко распахнул глаза и убедился, что Тимур не прикалывается. Тот был самой грустью в человеческом обличье.

– Чё? – решился всё же задать единственный цензурный вопрос, из пришедших на ум, Тим, – ты рехнулся, что ли?!

Тимур в руках прищурился нехорошо и снова начал попытки вырваться, вот только сделать это с вклиненным между бёдер коленом не так-то просто:

– Не знаю, заметил ли ты, – извивался Тимур в Тимовом захвате, пока тот из последних сил пытался сосредоточиться на его словах, – но я не тупой и всё вижу.

– И что же ты видишь? – в тон ему ответил Тим.

Он словно бы случайно ослабил хватку, и в тот же момент Тимур, не рассчитавший силу, крутанулся, удачно растянувшись на животе прямо под Тимом. Тот быстренько омегу оседлал, притёрся возбуждённым пахом к влажным ягодицам, всё ещё завернутым в ткань, и Тимур невольно выгнулся, пропустив стон. А Тим уже вошёл во вкус. Хотелось узнать, что же себе напридумывал Бэмби. Он склонился к Тимуру и тихо спросил в самое ухо:

– Ну так что ты там увидел? – и снова недвусмысленно двинул бёдрами, подцепив пальцами резинку трусов.

– Хочешь сказать, ах, что ты не задерживаешь дыхание, когда я оказываюсь рядом? – извернулся Тимур и глянул через плечо.

Тим сначала прикусил призывно выставленную лопатку, зализал укус и только потом захватил Тимуров рот, бесстыдно его вылизав.

– Задерживаю, – согласился он, отстранившись, – но не потому, почему ты думаешь.

Тимуру пришлось проморгаться, чтобы уловить услышанный ответ:

– А в душ зачем гонишь? – по-детски недоумевая спросил он.

– Дурак потому что, – признался Тим, – думал, что поможет.

– Поможет чем? – горячо выдохнул ему в рот Тимур.

Всё. Никаких больше брачных игр в форме борьбы. Только пьяный взгляд, облизывающий губы язык, приподнятые бёдра в безмолвной помощи снять с себя бельё. Можно было не отвечать, и так уже много сказал, но Тим, прежде чем вздернуть его на четвереньки и вставить уже в конце концов, ответил всё же:

– Поможет не хотеть тебя до конца своих дней.

========== Часть 9 ==========

Тим не ожидал, что Тимур окажется настолько выносливым. У самого оставшиеся предохранители сорвало почти сразу – Тимура было одновременно и слишком много, и недостаточно. Да и сам секс казался каким-то странным, непривычным. Если раньше у Тима главной эрогенной зоной был традиционно член, то с Тимуром любое, пусть даже случайное прикосновение ощущалось фейерверком. Такого не бывало даже в гон, чтобы после оргазма чувствовалось удовлетворение без его верного спутника – лёгкой плёнки отвращения. Под глазами полыхало красное марево, когда за окном начала заниматься заря, а тело ломило от усталости и желания никогда не прекращать.

Стоило признаться, Тимур разомлел не сразу, сначала терпеливо позволял, цеплялся за окружающую их с Тимом реальность, но так как во время первого раза прелюдия была практически пропущена, сохранять спокойствие тому оказалось практически невозможно. Накал страсти взлетел от морозного нуля до раскалённой сотни, стоило только Тиму толкнуться внутрь – Тимур выгнулся и взвыл явно не от боли. А когда Тим начал ритмично трахать его, невольно залипая взглядом на чистой от чьих-либо меток шее, Тимур подавался навстречу толчкам с не меньшим наслаждением. И кричал, и прогибался, утыкаясь лицом в подушку, и оборачивался на желтоглазого Тима, безмолвно требуя поцелуи и отпустив, наконец, страх. А потом долго кончал, трепыхаясь в Тимовых руках, словно пойманная бабочка. Тим прижимал влажную от испарины спину к своей груди, обхватив рукой шею, и чувствовал телом каждый его спазм, не только потому что всё ещё не вышел из Тимура, но и потому что слышал тихий омежий скулёж, чувствовал на сжимавшей горло ладони движение кадыка, а ещё Тимур так трогательно стискивал руками широкое запястье Тима, словно просил: “Только не отпускай”. Это было какое-то наваждение, что-то, чего не бывало даже в фантазиях Тима.