Монастырь (СИ)

- Просто – спасибо....

– Давай сейчас серьезно поговорим. Без поцелуев, – Паоло беззлобно усмехнулся. – Ты на самом деле собрался стать королевским лекарем? А ты знаешь, что случается с королевскими лекарями, когда гибнут королевские наследники? А мрут они часто. Да и нашего короля травят частенько, и даже несмотря на то, что его просто так не возьмешь, если у него просыпается подозрительность... Это будет больно и неприятно. Зачем тебе это? Скучно стало в провинциальном монастыре? Ну... у нас тоже есть вакансии. Будешь служить в столице и притом в угодном Богу заведении. Не понравится... уйдешь... А документы я подписать человеку, занимающемуся опасными зельями и ядами, и собравшемуся к королю... сам понимаешь, не могу. С королем что-то случится, тебя обвинят в колдовстве, меня в пособничестве... А если ты будешь у меня под присмотром, то я, пожалуй, смогу за тебя поручиться, – очередная улыбка искусителя легла на губы Паоло. Травник помолчал, перекидывая волосы со спины вперед и поделив их на пряди начал заплетать косу. Опять посмотрел на Паоло, чуть улыбаясь... – У меня есть нужная грамота с подписью святого инквизитора, выданная моему учителю. Она и мне действенна как его ученику. Мне нужна новая, где уже я – наставник. Чтоб у моего ученика права были такие же, как сейчас у меня. Чтоб.... я его учить мог, не заботясь о том, что потом придется рецепты свои – самим Папой Римским угодными Богу признанные, на допросах или еще где раскрывать....

Микаэль потянулся, откидывая полузаплетенные косы опять за спину и беря руку инквизитора в свою ладонь. Легонечко начал выводить по тыльной стороне узоры, лаская.

– Я не уверен, что хочу на службу к королю... Но, хочу такую возможность иметь. А что до твоего предложения... Я подумаю. Я не могу ответить сейчас. Но... Я действительно подумаю.... – Я всего лишь следователь, и не думаю, что моя подпись под такой бумагой будет много значить. В любом случае до окончания расследования я не могу дать тебе таких документов. Но я подумаю. И не балуйся зельями, нитками и ядами, пока здесь идет расследование... это все слишком похоже на колдовство... Но вряд ли у меня поднимется рука отправить тебя на костер... – он мимолетно коснулся золотистых волос. – Хотя... не могу сказать, что она не поднимется, чтобы отправить тебя в наши застенки, если на тебя будет полно свидетельств. Я не угрожаю тебе, ты мне нравишься, но я всего лишь исполнитель, у меня не так уж много власти. И вообще, все, что я сейчас тебе сказал, это без всяких подвохов. Как есть. – Подпись... Заверяющая, что я дьяволом не одержим и могу на благо Его Величества служить.... Так желает король... И мне она нужна. Будет очень жаль, если вы не пойдете мне навстречу, святой отец. Микаэль подался вперед, наклоняясь и поднимая с пола сброшенную рясу, вывернул и задумчиво потеребил край подола. А потом прижился к инквизитору, шепча в самое ухо: – Не обольщайся, чтоб я попал в ваши застенки, надо много больше, чем нитки и травы. Разве что сам приду... Мне очень нужны эти документы... Очень! Паоло колебался, сейчас на решение могли повлиять эмоции, он никак не ожидал, что его так внезапно может накрыть страстью в ущерб делу. Повесить ересь на этого странного травника, который уже везде наследил, да еще и Николай на эту тему постарался – было самым простым, как сейчас казалось Фратори. И в то же время он готов был уже подписать эти документы и вовсе не потому, что Микаэль с ним только что переспал... не только поэтому... вернее, близость дала ощущение чего-то такого солнечного, что просто так уничтожить казалось противным природе. Впрочем... одержимостью дьяволом он вполне может пожертвовать. – Хорошо, напишу сейчас. Он достал гербовую бумагу, быстро набросал об отсутствии одержимости и личном досмотре на предмет отметин дьявола. “А ведь честно пишу, что делал”, – усмехнулся про себя Фратори. Приложил собственную печатку и поставил подпись. – Держи. Большего написать не могу, – он протянул лист травнику. Микаэль осторожно взял протянутый лист, пробежав глазами по строчкам. А потом отложил его, как и рясу, которую все еще держал в руке. Опустил голову и тихонько поцеловал инквизитора в уголок губ, опять поднимая на него взгляд. Паоло не удержался и на мгновение обнял монаха за талию, стискивая в объятиях. – А теперь ступай, сын мой... Ну, или оставайся, но больше ни слова о каких-либо документах, расследовании и прочем. Травник потерся щекой о щеку инквизитора, выдохнул, едва касаясь губами губ Паоло – Я останусь. Только мне опять вино нужно... Руки протереть. – Что-о? – возмущенно протянул инквизитор, поймал рукой подбородок монаха и, сжав пальцами, заставил смотреть себе в глаза. – Когда успел уже? Или во мне уже доза есть какой-то дряни? Ты же мне всю спину исцарапал! И он от меня еще какие-то бумаги требует, что он чист! – Паоло неодобрительно покачал головой, отпуская монаха. Он вспомнил, что тот только что брал в руки свою одежду. – И что ты со мной собирался сделать, если я не напишу тебе бумагу? – он снова протянул травнику вино и полотенце. Серые глаза потемнели и смотрели настороженно. – Чего ты испугался? Я спину тебе царапал... не в попытке отравить....

Монах снова протер вымоченным в вине полотенцем кончики пальцев на той руке, которой держал свою рясу. Потом, посмотрел на настороженно наблюдающего за ним Паоло и, вздохнув, облизал только что вытертые пальцы...

– Нет на них яда, видишь? Микаэль откинулся на спинку дивана, устало потерев виски руками.... – Что, больше не желаешь, чтоб я остался? – То, что изготовитель яда, сам может его употреблять без проблем для здоровья, известная тема, – инквизитор присел рядом, пристально разглядывая травника. – Знаешь, вот сейчас я уже готов поверить в колдовство на самом деле... Иначе, как объяснить, что я совсем потерял голову и собираюсь лечь в постель с ядовитой змеей? – он потянул Микаэля к себе и поцеловал. – Оставайся, – шепнул в губы. – Мои яды без проблем для здоровья употреблять не может никто... А что до колдовства... Микаэль даже глаза от удовольствия прикрыл, когда Паоло притянул его к себе. Губы травника, искусанные и исцелованные, были сейчас столь чувствительны, что каждое прикосновение к ним поднимало волну сладкой дрожи, что пробегала вдоль позвоночника. – Это кто еще колдует... Соблазнил вот, праведного и скромного травника. И снова, вместе с поцелуем, – Остаюсь.... Паоло провел ладонями по спине от лопаток до ягодиц. – О чем ты, сын мой? Какое соблазнение? Я изгнал из тебя бесов, а теперь рекомендую остаться на ночь, чтобы я проследил и они не вернулись, – руки инквизитора заскользили вдоль позвоночника вверх. – Ты голоден? У меня есть хлеб и сыр... Или пойдем в постель? Травник потянулся навстречу, прогибаясь под ласкающими его руками. – Есть не хочу... Спать? Возможно... Он усмехнулся, целуя инквизитора в сгиб локтя – там, где такая нежная кожа. Паоло оставалось только удивляться чувственности монаха, впервые познавшего сегодня подобные вещи. Отпускать его не хотелось, теплое, гибкое тело манило притянуть к себе и целовать – целовать еще, пока не начнет стонать и уверять, что больше не может. – Пойдем, – в голос опять пробралась характерная хрипотца. Инквизитор увел его во внутреннюю спальню и запер дверь. Зажег свечи и опустил ставни... Теперь можно было забыть обо всем до утра. – Ты знаешь... Если я сейчас глаза закрою – то, точно усну... Микаэль нерешительно присел на краешек большой кровати. Взглядом вел за Паоло, который зажигал по комнате свечи. Золотистое пламя мерцало, окутывая фигуру обнаженного инквизитора теплым сиянием. По стенам заплясали мягкие тени... Травнику казалось, что он уже во сне... Инстинкт самосохранения, ясная и трезвая голова – и куда это все делось? Только и хотелось еще раз почувствовать сладкий вкус поцелуев... – Спать хочешь? – улыбнулся Паоло, ну хорошо, значит будем спать, он задул только что зажженную свечу и оставил только канделябр возле кровати. Он лег с другого края и потянул травника к себе в постель. – Ложись, – прижался к нему сзади и стал мягко целовать шею и плечи, гладя ладонью по животу, ныряя мизинцем в ямку пупка и выводя там медленные кружочки. – Аххххххх... Микаэль откинул голову назад, опираясь на Паоло, прогнул спину, вжимаясь ягодицами ему в пах, чувствуя, как жесткие волоски царапают нежную кожу. Руки положил поверх гладящих его рук инквизитора, водя по ним кончиками пальцев. Глаза травник так и не закрыл – и теперь вглядывался в темноту комнаты, понимая, что у него снова запылали щеки... Такой сладкий и отзывчивый. Мгновенно отвердевший член удобно лег в ложбинку между ягодиц. Паоло продолжал целовать шею, прикусывать мочку ушка. Пальцы подкрались к соску, покружили вокруг и стали тихонько пощипывать, иногда болезненно, другая ладонь опускалась все ниже от пупка, но пока только дразнила, гладя по нежной коже, зарываясь кончиками пальцев в границу волос, потом обводила по бедрам, ласкала мошонку и вновь возвращалась к животу. Травник потерся ягодицами о твердый член инквизитора, слегка раздвигая ноги и сгибая их в коленях. Повернул голову, ведя языком по солоноватой коже на шее, прикусил, снова зализывая место укуса. Завел руку за спину, оглаживая мужчину по бедрам... От воспоминаний о том, как сильно, горячо, сладко было лежать под Паоло всего полчаса назад, кровь бросилась в голову, а тело пробрала дрожь... – Что... Спать не будем? – Можешь спать. Я тебе разве мешаю? – хриплый шепот, рука на этот раз зарылась глубже в волоски, провела кончиками пальцев по стволу, поиграла с крайней плотью, массируя головку. Микаэль прикусил себе губу, пережидая пока хоть немного схлынет накатившая жаркой волной нега. Прогнулся еще сильнее – до боли в пояснице, а потом – тоже хрипло, срывающимся голосом выдохнул: – Мне... опять... тебя надо просить? – Чтобы не мешал спать? – возбужденная плоть раздвинула ягодицы Микаэля, головка потерлась об еще влажный от масла и спермы вход, слегка надавливая и снова отступая. Микаэль вцепился рукам в простыни, сжимая кулаки, и, медленно выдыхая, сам подался навстречу, чувствуя, как твердый член, растягивает мышцы, проходя глубже. – А... Ты... спать ...хочешь? – Ммм... а... ты... как... думаешь? – двигаться медленно было почти невыносимо, Микаэль был внутри такой горячий, мягкий и влажный, еще не отойдя от прошлого соития. Паоло стиснул его в объятиях, одной рукой поперек груди, почти не давая свободно вздохнуть, другой вцепившись в бедро. Шумно дыша, уткнулся ему плотно сомкнутыми губами в плечо, продолжая тягучие плавные толчки. Микаэль застонал, когда Паоло толкнулся в него еще глубже. Боли на этот раз не было – только жгучая заполненность, от которой сладко сводило мышцы. Медленно... Так, что травник сам подавался навстречу на каждое проникновение. Дышать было тяжело, губы саднило – до того хотелось еще и поцелуев... -Я... вообще... думать... не могу.... Когда... ты так... делаешь.... Микаэль потянул руку инквизитора, удерживающего его поперек груди выше, поцеловал пальцы, облизал и легонько втянул в рот, продолжая ласкать языком. Травник стонал, двигался навстречу, облизывал пальцы... терпеть это было совершенно невозможно, Паоло, уже не жалея своего любовника, стал вбиваться в так явно желающее его тело. На невинного монаха, совращенного беспринципным инквизитором, Микаэль ни капли не походил, и в то же время его желание не было похоже на похоть, он так искренне демонстрировал свою страсть, так откровенно отдавался, так ярко и не скрываясь на все реагировал, что возникало необычайное ощущение солнечной чистоты от этого странного монаха – даже не смотря на то, что сейчас они вроде как творили двойной грех – упиваясь плотскими утехами вопреки обетам, да еще и будучи оба мужчинами. Это солнечное ощущение приводило в такой восторг, что Паоло даже не пытался окрасить соитие в более яркие тона болью, как он уже давно привык делать. Он просто двигался по волнам восторга и страсти, гладил целующие пальцы губы, проникал в рот, обводил десна и небо, играл со страстно отвечающим ему языком. Другая рука соскользнула с бедра, обвила член травника и начала жестко и яростно ласкать. Микаэлю казалось, что время тянется сахарной расплавленной патокой... Пламя бежало по венам, заставляя тело все ближе подходить к запредельной грани... Из горла вырвался стон и Микаэль дернулся, гладясь щекой о ладонь инквизитора, вжимаясь всем телом в него, чувствуя, как охвативший его восторг горячими каплями выплескивается в руку Паоло, ласкающую его член. Едва слышно выдохнул, закрывая глаза и почти бездумно гладя удерживающего его мужчину по рукам. Скользкие от спермы или слюны руки заставили травника чуть согнуться, лежа на боку, сжали бедра, вздернули чуть, чтобы Паоло было удобнее вбиваться еще глубже. Он откинулся, резко двигая бедрами и ловя финальную лавину захлестывающего удовольствия, и с хриплым рыком кончил. Медленно выдохнул, выходя и притягивая Микаэля к себе, разворачивая лицом и целуя в искусанные губы. Монах дернулся от легкой боли, когда инквизитор слегка приподнял его бедра, входя резче и глубже... Но, тут же расслабился, позволяя все, что тому хочется... Глаза закрывались сами, и травник уже мало что соображал. Смутно понял, что его подняли... Микаэль приоткрыл губы, целуя Паоло в ответ, подул на горячий и мокрый от пота лоб... Снова поцеловал – долго, почти что задыхаясь... Обхватил руками за шею, чувствуя как неистово колотится у инквизитора сердце... Да и свое колотилось так же сильно... Прижался, уже не в силах двигаться и прошептал: – Вот... теперь – точно... спать... Травник заснул в его объятиях буквально на полуслове. Паоло улыбнулся, уложил его поудобнее и сам закрыл глаза. В постели было тепло и уютно засыпать, обнимая кого-то... Инквизитор уже не помнил, когда в последний раз ему доводилось спать с кем-то вместе до рассвета. Вот только блаженное состояния сладкого сна нарушило ощущение чужого присутствия. Паоло открыл глаза. Над ним стоял Ксавье и пристально разглядывал мирно спящую парочку. Агент временно отбросил маску паяца, лицо его было абсолютно серьезно, глаза в полутьме сверкали сталью. Увидев, что инквизитор проснулся, он поманил его жестом за собой. Тяжко вздохнув, Фратори выскользнул из постели, ни капельки не удивившись, как Ксавье проник в комнату, которую Паоло сам лично запирал – для рыжего шпиона не существовало закрытых дверей. – Оденься, – он кинул ему сутану. Инквизитор молча набросил ее на плечи. Ксавье подошел к стене, повозился там, и часть ее бесшумно утопилась вглубь, открывая щель, в которую и скользнул мужчина. Паоло оставалось последовать за ним. Проход закрылся, во тьме вспыхнула свеча, бросая сполохи на лицо рыжего беса, бывшего на самом деле агентом французской разведки. — Вас поселили в весьма любопытный домик, он весь пронизан потайными ходами, да еще и с возможностью тайного наблюдения за постояльцами, – сообщил он. – Но благодаря одному неосторожному монаху, я теперь о них знаю тоже и практически вездесущ в этом монастыре, – он изобразил демоническую усмешку. — А до утра эта потрясающая новость никак не могла подождать? – недовольно спросил Паоло, зябко поджимая пальцы на босых ступнях. — Утром у нас с тобой и с тем красавчиком в твоей постели дело. Ты молодец, феерический был экзорцизм. Браво! – он театрально похлопал в ладоши. — Ты что... все это время был здесь? – до Паоло начало доходить, к чему была тирада о возможности наблюдения за постояльцами. Ксавье ухмыльнулся: — Знаешь ли ты, мой дорогой экзорцист, кого ты уложил в свою постель? — Это местный лекарь. И да, я знаю про найденное зелье и что это прекрасный повод, но Микаэль лично знаком с королем и тот, кажется, собрался забрать его ко двору. Так что ересь придется поискать в другом месте, – Фратори говорил это, чувствуя, что не совсем честен в причинах поворота расследования в другую сторону, и это его слегка настораживало, – Но с этим проблем не возникнет, я уже наметил другие пути... – максимально нейтральным тоном закончил он. — Нет, – Ксавье покачал головой, – это королю придется поискать себе лекаря в другом месте. Этот парень – братишка северного ярла. И мне нужна его смерть, Фратори. И чтобы она погромче прозвучала и желательно с официального разрешения Фернандо. Ну, или чтобы это выглядело так. Паоло почувствовал неприятный холодок на сердце: — Нам нужны проблемы с севером? – деревянным голосом спросил он. — Нам нужны не просто проблемы, а желательно война... — А ты уверен, что ярлу есть дело до своего брата, который болтается по непонятным причинам в Валасском монастыре? А он вообще знает, где... — Знает они держат связь. И ярл очень дорожит своим братом, там какая-то темная история с их прошлым, но не суть... И что это, Фратори? Неужели я слышу сомнения в голосе нашего железного инквизитора? У этого северного мальчика такая сладкая задница, что теперь ты не сможешь его убить? — Не говори глупостей, – фыркнул Фратори, но на душе, внезапно согретой солнечным теплом Микаэля, и, правда, скреблись кошки. – Но я думаю... — Думать – это моя задача, – перебил его Ксавье. – Твоя же исполнять приказы... — На своей родине будешь приказывать! – Фратори угрожающе шагнул к обнаглевшему агенту. – Здесь пока я решаю, кто пойдет на костер. Переговоры не окончены. Инквизиция все еще подчиняется Риму. — Это не надолго, уверяю тебя, – Ксавье и глазом не моргнул в ответ на выпад Паоло. – И если ты хочешь занять высокое положение в Авиньоне, советую слушаться меня, а не Рим, и уж тем более короля Фернандо. — У нас сделка, Бес, так что полегче с начальственным тоном. — Ах, ну простите меня, Великий Инквизитор! – Ксавье снова начал паясничать. – Накажите меня за дерзость, – он дразняще облизал губы. — Что, король тебя недостаточно еще удовлетворил? — Ах, король, – Ксавье мечтательно ухмыльнулся. – Я чуть не предал свою родину в его объятиях! Фратори, ты не пожалеешь, – он снова вернулся к серьезному разговору, подпустив в голос заискивающие нотки, – Завершим эту кампанию и тебя ждет тепленькое местечко в Авиньоне и такая власть, которая тебе здесь и не снилась. — Вот такой тон мне нравится больше, – усмехнулся Паоло. — Ну и хорошо. Так вот, свидетельств о том, что лекарь занимается колдовством предостаточно. Нитки в волосах, яд на его одежде, следы ногтей на ладонях. Завтра на рассвете Христофор с Раулем придут на освидетельствование. И смотри, не упусти птичку. А сейчас спокойной ночи, – он подошел вплотную к Паоло и потянулся к двери за его спиной, откровенно прижимаясь. Инквизитор поднял глаза к потолку – Рыжий Бес был в своем репертуаре. За спиной открылся проход, и Фратори смог вернуться в свои апартаменты, а Рыжий Бес отправился куда-то по своим таинственным делам по тайным проходам. Паоло испустил тяжкий вздох и ушел в спальню, тайно надеясь, что Микаэль уже ускользнул, забрав с собой все улики. Но травник безмятежно спал. Инквизитор скинул сутану и минуту стоял, смотря на спящего, потом осторожно скользнул под одеяло, стараясь не касаться теплого и сладко манящего тела рядом с собой, теперь не имея на это никакого морального права. Но его все равно укутывал запах Микаэля, больно тревожа сердце. Паоло уставился в потолок. Он должен будет отправить этого солнечного мальчика на костер... всего лишь за то, что сильные мира сего делят теперь власть Церкви и главе Валасской разведывательной кампании пришло в голову разыграть карты таким образом. Впрочем, люди шли на костер и за гораздо менее значительные вещи. И вытащить его не удастся, как когда-то Себастьяна... Воспоминания нахлынули совсем некстати. Молодой еретик, преданный собственным орденом, горящий взор темных глаз, черные кудри, чувственные губы с засохшей коркой крови. Глядя на него, в недавно поступившем на службу высшего трибунала церкви инквизиторе, поднимался темный восторг. Отправить на костер столь яркое, столь горячее проявление жизни? Терпкое вино солнечных долин, их жаркий зной, их сочный аромат, трепет под пытками... трепет под мучающими другой пыткой руками... Паоло шумно втянул воздух ноздрями, запрокидывая голову и прикрывая глаза. Он был жесток тогда, молодая кровь кипела, опьяненная властью, Антуан провоцировал, вызвал желание подчинять – он так сладко бился в тисках болезненной любви инквизитора. И все же Паоло отпустил его, когда появился шанс, отказался от безумно дорогого пленника... Долго ему еще снились эти глаза, губы, измученное тело, отдающееся ему с сумасшедшей страстью, путая наслаждение и боль... И вот они снова встретились, и снова Антуан упрям, горяч и глуп, и снова ему светит предательство, а Паоло опять должен будет отправить его на костер... его и Микаэля... и если Микаэля уже, видимо, не вытащить из этого, то Антуана... у него еще есть шанс откупиться, но упрямец что-то задумал, считая, что за ним стоит власть... но его снова лишь используют для отвлечения внимания и предадут. Зная Антуана, тот не отступит... а значит, на этот раз Паоло уже никого не спасти. Фратори глубоко вдохнул и задержал дыхание, ожидая, чтобы отпустила внезапная вытягивающая нервы из сердца боль. Стоит ли власть этого?! Он пролежал без сна несколько часов, потом поднялся и заглянул в соседнюю комнату – Ксавье там не было и вряд ли он всю ночь простоял в тайном ходе. Фратори вернулся в постель, прижался к Микаэлю и стал целовать его шею и прикусывать ушко, стараясь так мягко разбудить. Травник шевельнулся, выпутываясь из теплого одеяла, потянулся и сонно ткнулся в Паоло, еще не совсем понимая где он и с кем... Приоткрыл глаза, рукою пытаясь отвести от лица спутанные пряди из растрепанных, полураспущенных кос, и так толком и не проснувшись, вдруг вспомнил, с кем провел ночь. Микаэль вскинулся, сонно – а от того так искренне и непритворно, смущенно и несмело улыбаясь... – Ой.... – Микаэль, – Паоло погладил его по щеке, мазнув пальцами по нежным губам. – Будет нехорошо, если кто-нибудь увидит, что ты выходишь от меня на рассвете... понимаешь? – так и тянуло его поцеловать – мягкого, теплого, растерянного со сна, но Фратори не позволял себе. Непонятные и отнюдь не радостные нотки в голосе инквизитора Микаэль различил даже и будучи совсем сонным. А вот себя на серьезный лад настроить все не мог, даже потрусив головой и растрепав окончательно и так спутанные со сна волосы. Он приподнялся на локтях, запрокидывая голову и выдыхая в самые губы Паоло. – Три минуточки мне дай... Я проснусь совсем... И думать начну... Паоло поколебался с ответом... что ж, пусть все решит судьба... хотя на душе все сильнее скреблись кошки, побуждая спешить, выгнать травника пока еще не поздно. – Одну минутку, – сдался наконец инквизитор. – Помочь тебе проснуться? – он выдавил коварную усмешку, нащупывая болевую точку под ключицей. “Все действительно так серьезно?” Казалось, что на душе заскребли кошки, но Микаэль спрятал так некстати проснувшиеся эмоции. Болью на просьбу о неге? Что ж, это действительно поможет проснуться. И как не желалось закрыть глаза, уткнуться носом в теплое плечо, обнимая и засыпая теперь уж точно до рассвета, но травник умел быстро приводить себя в адекватное состояние. Монах сжал ладони в кулаки, в то же время расслабляя тело. – Да. Помоги. Пальцы лишь слегка ткнулись под ключицу, порождая горячие мурашки, а потом соскользнули вниз и резко сжали сосок и одновременно Паоло склонился к уху травника и сильно прикусил мочку. Микаэля выгнуло, он дернул руки, раздирая простыни и прокусывая себе губу до крови. Травник сразу же упал на спину, выравнивая дыхание и стараясь унять колотившую, после такой побудки, дрожь. Вкус соленой крови и пульсирующая боль отрезвляли, заставляя голову соображать быстрее. Он положил руку Паоло на затылок, слегка оттягивая того за волосы и заглядывая ему в глаза. – Что случилось? Мне сейчас нужно уйти? – Ничего не случилось, – солгал инквизитор. – Просто, наверное, посторонним глазам не стоит знать, что наш ... экзорцизм... затянулся до утра, – он изобразил шутливую усмешку, только глаза не смеялись. – А монастырь просыпается рано... На рассвете за мной зайдут мои люди, и мне нужно будет заверить протокол насчет твоей лекарни, не думаю, что будет уместно, что следователь и подозреваемый встают из одной постели. Во взгляде травника читалась явная тревога, и Паоло накрыл его губы мягким, успокаивающим поцелуем. – А ты их в спальне своей подписываешь? Микаэль лишь легонько улыбнулся, проводя ладонью по щеке Паоло и отвечая на поцелуй.