Бедняжка в мантии (СИ)

В принципе, я не был против того, чтобы выбираться вечерами, да и Милли всеми четырьмя лапами «за». Но надо же довести Тома до кипения. Авось удастся выпытать что-нибудь сокровенное.

– Почему ты на всё ищешь ответы? - скорбно вздохнув, спросил Том.

Терпи. Хочешь, чтобы я с тобой гулял, придется вынести все мои мозговые пытки.

– Потому что я нормальный человек, полагаю.

– Ладно. А если я скажу, что ты мне нравишься? Такой ответ тебя устроит? – я заметил едва проскользнувшую улыбку.

– Только если я тебе действительно нравлюсь, – невозмутимо ответил я, чувствуя как внутри всё напрягается. Ох, не нравится мне этот разговор. – А я тебе нравлюсь?

– С самого первого дня, – с полнейшей серьезностью заявил Том, храбро принимая на себя всё моё возмущение.

Ничего себе! Это признание в любви? Я ему нравлюсь? Вот этому недомагу? Нет, не может быть. Вранье это. Но почему тогда такое серьезное лицо? И эта меланхолия и тоска в глазах. Что за…?

– Ты поверил! – дикий хохот психушки (Тома) разбил моё внутреннее замешательство вдребезги.

– Ещё чего! – нахмурился я. – Не поверил ни на секунду.

Ну, соврал я, да. Не могу же я позволить ему довольствоваться тем, что он вновь меня успешно разыграл.

– Да ладно?

– Да, - твердо повторил я и повернулся к нему спиной. – Пока! Я пошел домой.

– Эй, Билл! – я обернулся на оклик. – Так мы будем выбираться чаще?

– Посмотрим.

– Интригуешь, любовь моя, – Томас глумливо засмеялся, сделал мне ручкой и быстро засеменил в противоположную сторону.

– Да пошел ты! – крикнул я тишине. Кажется, моё послание не дошло до ушей Дильса, но мне, определенно, стало легче после этих слов.

Терпеть не могу этого придурка.

10.09.2013г.

Несколько дней подряд мы встречались вечерами с Томом, прогуливали наших мельзетор, язвили друг другу, пару раз двиб схлопотал по почкам, но встречи из-за этого не отменял. Постепенно, это всё вошло в привычку, пока однажды…

– Билл, я не смогу сегодня пойти гулять. Мне жаль.

Мы не заметили, как нашим местом, в обеденный перерыв, стал тот раскидистый дуб, под которым Том и попросил о первой встрече. Джей отказывался проводить обеды на природе, сочтя это за бред сумасшедшего. Ну а Том…он, как всегда, увязался за мной, хотя я и не просил.

Сегодня Дильс выглядел чересчур удрученным. В его глазах итак всегда сквозило что-то не от мира сего, но сегодня эта отрешенность побила все рекорды. Он был глубоко погружен в себя и даже ни разу не обозвал меня бедняжкой. Не то, чтобы я жаждал этого, но отсутствие у него язвительности меня напрягало. Том выглядел бесконечно уставшим, если только усталость может быть бесконечной. Синяки под глазами своей устрашающей тенью портили лицо, делая его болезненно-серого цвета. Складка меж бровей разгладиться отказывалась, а уголки губ не приподнимались вверх. Словом, Том был не похож на самого себя, и меня угораздило ляпнуть:

– Тебе нужно к маме в больницу, да?

Я осекся уже после сказанного. Было поздно притворяться дурачком и делать вид, что я сделал предположение наобум тыкнув в небо. Уж слишком я догадлив для того, кто не является экстрасенсом.

– Откуда ты знаешь про маму? – прищурился Том, разглядывая меня со смесью досады и подозрения.

Всё, Билл, финиш. Сейчас Том решит, что ты маньяк, который за ним следит, а потом тихо извращается, представляя себе его лицо. Замечательно. Всегда мечтал побыть реальным психопатом, а то на меня всегда только наговаривают.

– Мне Джей сказал, – всё же я попробовал оправдаться.

– Джей ничего не знает, – решительно заявил Том и резко поддался вперед, - говори!

Он вцепился в воротник моей мантии, жгучей злобой обжигая моё лицо.

– Отпусти! – я, не без помощи магии, отшвырнул Дильса от себя. – Кретин!

Поправив свою одежду я сердито уставился на развалившегося у моих ног недомага.

– Ты…

Я не успел договорить, так как меня сшибли с ног, схватив за щиколотки.

– Откуда ты узнал?

Видимо, Том колдовством пригвоздил меня к земле, потому что я совершенно потерял контроль над собственным телом. Я не мог пошевелить даже пальцем.

– Прекрати! – гаркнул я так громко, что даже птицы испугались и перестали петь и щебетать.

– Пока не скажешь, откуда ты узнал, я тебя не пущу.

– Я тебя фурункулами покрою, если ты меня не отпустишь, – пригрозил я, на что Том усмехнулся.

– Думаешь, я этого не сделаю!?

Я сделал. За что, вместе с Томом, теперь отбывал наказание. На нас настучал кто-то из студентов, и Моргана прервала перепалку, когда Том корчился рядом со мной, завывая от боли.

Да, фурункулы - это больно, чванливый двиб.

И теперь мы, на пару с Дильсом, драили столовую. Молча. В мрачной тишине витали чувства ненависти и высокомерия.

– Слушай, а почему ты расстался с Джеем? – вдруг задал Том вопрос. Он, в самом деле, какой-то придурковатый. Только что мучился от моей магии, а теперь, самым дружелюбным тоном, интересуется моей личной жизнью.

– Зачем тебе? – грубо спросил я, кидая грязную тряпку в ведро с водой. Протяжным вздохом посетовав на собственную участь, я пару раз сполоснул тряпку, выжал её и вновь разложил на швабре.

– Ответишь на мой вопрос, а затем я утолю и твоё любопытство, – предложил Дильс.

Вопрос попался легкий. Тем более, я никогда не скрывал правды.

– Я ничего к нему не чувствую, – я плечом подпер швабру и стал один за другим загибать пальцы, перечисляя главные недостатки Джея. Он был, конечно, не виноват, что я такой придира. В принципе, Джей ведь неплохой парень. Вот только мне не подходит. – Он глупый. А ещё, он чересчур активный и это меня бесит. Я ненавижу подрываться с места всякий раз, как ему заблагорассудится. Ко всему прочему, он плохо целуется. Или я плохо целуюсь. Не знаю, но это было мерзко. Вот, как-то так, если вкратце.

– Вы целовались? – у Тома аж глаза из орбит полезли.

– Это, как бы, естественно, – пожал я плечами, вновь хватаясь за швабру.

– Хм, – издал Том неопределенный звук. – Иди сюда.

Я вопросительно взглянул на Дильса, но всё же к нему подошел. А этот самонадеянный осёл поцеловал меня! Вот так просто: на секунду скользнул взглядом по губам и поцеловал, не успел я и опомниться. Острыми зубами укусив нижнюю губу, он, тем самым, заставил меня приоткрыть рот и почувствовать, как его теплый язык проворно скользнул по нёбу, зубам, словно что-то разыскивая. Он заставил меня ответить на поцелуй. Заставил…

– Да нет, ты неплохо целуешься. Как для новичка, – подмигнул мне Том, с характерным звуком от меня оторвавшись.

От возмущения я потерял дар речи и в растерянности стоял посреди столовой, открывая и закрывая рот. Невольно я провел большим пальцем по нижней губе, словно это могло помочь в нахождении ответа.

Поцелуй с Томом оказался совсем иным. Не такой, как с Джеем. Эти несколько секунд были борьбой за выживание. Внутри всё тряслось, но я так и не понял: от негодования ли?

– Маму хотят отключить от аппарата, который поддерживает её жизнь, – тихо объявил Том, прервав мои размышления. Как и несколько минут назад, он первым не выдержал гнетущего молчания.

– Я…мне жаль… – выдохнул я, ощущая, как злость, постепенно, рассеивается.

А что я ещё мог ответить? Мне действительно жаль Тома. Да на него смотреть было невозможно: весь бледный, изнуренный и потерянный. Вот они признаки скорби.

– В больнице работает наш знакомый и лишь поэтому маму там до сих пор держат, – продолжил он.

По-моему, Том не нуждался в моих комментариях.

По-моему, он просто желал высказаться.

– Но я не сдамся! – его голос стал более громким и твердым. Он пристукнул шваброй, словно посохом и сжал свободную руку в кулак. – Я…я куплю нужное оборудование и заберу её домой, да. Возможно, дома она быстрее придет в себя…

То, как он отчаянно цеплялся за любую возможность спасти маму, заставляло меня чувствовать себя ещё неуютнее. Словно, это моя вина, что она лежит в коме.