Выше нас только небо (СИ)

— Решила напоследок удовлетворить любопытство, Грейнджер?

— Малфой! Если хоть что-нибудь было, живо кинь в него Ступефай. Быстрее!

Драко не стал раздумывать. Обычно поттеровская подруга знала, что делала. Он вытянул руку вперед и выкрикнул заклинание.

А дальше случилось невероятное. От единственного Ступефая Нотта отнесло взрывной волной и впечатало в стену так, что на его бесчувственное тело сверху посыпались выбитые из стены щербатые камешки. Остальные четыре фигуры закружило серыми смерчами, протащило, стукая головами о каменные выступы и друг о друга, и безжалостно разметало по всему коридору. Их испуганные крики быстро смолкли, неподвижные тела распластались по полу в самых нелепых позах, и через несколько секунд вокруг воцарилась оглушающая тишина.

— Ага, значит, вы успели, — первой нарушила молчание Гермиона.

Она стояла рядом с Малфоем и с мрачным удовлетворением оценивала нанесенный врагу урон. Джинни при этих словах поморщилась и отвернулась. А Драко продолжал ошеломленно разглядывать место его самой короткой и сокрушительной битвы. Он недоуменно посмотрел на свою руку, всё еще судорожно сжимающую палочку, как на чью-то чужую, и снова перевел глаза на Нотта, лежащего в глубоком обмороке.

— Что это было? — наконец выдавил он из себя.

Гермиона оглянулась на него с искренним удивлением:

— Ты и правда не знаешь? — она увидела его раздраженный взгляд и поспешила пояснить: — Гарри поделился с тобой магией, как со своим избранным партнером. А уровень магии нашего Гарри ты и сам видел, — обстоятельно, как на уроке по ЗОТИ, растолковала ему она, пряча свою палочку в рукав.

Джинни внезапно всхлипнула и пошла вглубь коридора, якобы проверить состояние лежащих в беспамятстве слизеринцев. Гермиона сочувственно проводила ее глазами.

— Гарри еще никогда ни с кем не делился своей магией, в том числе и с ней. Ты первый. И, думаю, единственный, — доверительно шепнула она ему и улыбнулась как-то очень по-доброму: — Ну, теперь-то веришь, что ты для него особенный?

Драко, как ни старался, так и не смог скрыть счастливой улыбки, которая словно осветила все его лицо изнутри. Он смог лишь выдохнуть:

— Почему мне не сказал?

Гермиона пожала плечами:

— Может, не успел, а может, стеснялся, кто ж его знает? Наверняка сомневался, что у тебя к нему что-то есть. Гарри — он же такой… — она искоса взглянула на Малфоя. — Его ведь толком никто не любил по-настоящему. Каждому от него было что-то нужно. Он до сих пор не верит, что его могут любить просто так, ни за что. Как мы с Роном ни старались его в этом разубедить.

Драко смотрел на нее во все глаза. Поттер не верит, что его можно любить? Гарри Поттер? Национальная легенда, к которой липнут все кому не лень? Его Поттер, от которого у него самого позорно сносит крышу, темнеет в глазах, и без которого он просто не может жить?

— Ты что-то путаешь… — пробормотал он.

Гермиона снова неодобрительно покосилась на него:

— Гарри всегда один. Неужели ты этого не понял? И только с тобой он… Впрочем, вы оба просто поражаете меня своей упертостью и тем, что не замечаете очевидного, — она нахмурилась, наблюдая, как Джинни присела на корточки и склонилась над самой дальней фигурой. — Если ты его… — Гермиона неожиданно смущенно замялась и скороговоркой продолжила: — словом, если тебе есть, что ему сказать, просто скажи об этом, когда он придет в себя. Поверь, ему это очень нужно.

Драко рассеянно кивнул, всё еще не в силах ей поверить, и она снова резко перешла на официальный поучающий тон:

— Чем больше жидкостей вы успели смешать после помолвки, тем больший уровень магии ты от него получил. Слюна, сперма, кровь. Судя по произведенным разрушениям, вы с ним успели намешать немало, — она не сдержалась и удовлетворенно хмыкнула. — Кстати, я думаю, что его сейчас защищает то же самое. Несмотря на все старания Жюли, Гарри не позволяет ей к себе прикасаться. А мы-то все гадали, почему.

Драко вздрогнул от острого желания срочно бежать и вырывать Поттера из лап хищницы хоть зубами. Но Гермиона успокаивающе положила ему ладонь на рукав мантии.

— Не дергайся. Завтра мы все исправим. Сегодня вечером и ночью за ним присматривает Рон. Он хоть толком не верит в приворот, но обещал мне проследить за Гарри, — она незаметно подвела Малфоя к его комнате и остановилась, выжидая. — И еще я тебя прошу, Драко, хоть ты сейчас, оказывается, очень силен, все же дождись нас утром, чтобы пойти в Большой зал всем вместе. Ради Гарри.

Гермиона ободряюще ему кивнула, помахала Джинни, показывая, что им пора идти, дождалась, пока за Малфоем захлопнется дверь, и потянула грустную подругу за собой прочь по коридору. Джинни вздыхала всю дорогу до башни. Гермиона решилась прервать затяжное молчание лишь перед самым входом на их факультет:

— Мне правда жаль, что все так вышло, Джинни.

— Да ладно уж, не ври мне, — та посмотрела на нее больными глазами и попыталась улыбнуться. — Тебе нравится Хорек, я же вижу, — в ее голосе прозвучали обвиняющие нотки.

Гермиона смутилась:

— Просто он очень подходит Гарри, — она покраснела и тут же добавила: — Извини.

Джинни пожала плечами, раздраженно отмахнулась от приглашающих воплей Полной Дамы, подошла к перилам и, наклонившись вперед, стала смотреть, как ездят внизу длинные лестничные пролеты. Рыжие волосы в тусклом свете поблекли, став какими-то бурыми, и сама она выглядела поникшей и усталой.

— Гарри никогда ко мне так не относился, — внезапно сказала она, оборачиваясь к Гермионе. — Я ведь и правда думала, что он меня любит. Потому что не видела его другого и даже не представляла, что он может быть таким. Что может так кем-то дорожить. Я бы жизнь за него отдала, такого. А Хорек…

— Что?.. — Гермиона встала рядом с ней, не зная, что сказать в такой ситуации.

Джинни подняла голову и требовательно посмотрела на нее:

— А Хорек за него свою жизнь отдаст? — она усмехнулась и крепко стиснула шершавый поручень. — Хотелось бы верить, вот только не верится.

— Отдаст, — Гермиона постаралась убрать из голоса все эмоции, поэтому ее ответ прозвучал почти равнодушно.

— С чего ты это взяла? — Джинни сердито нахмурилась. — Малфой никогда не упустит своей выгоды. Вот я ему ни капли не верю. И Рон тоже. Одна ты почему-то взялась его защищать. И нас заставляешь.

Гермиона вздохнула:

— Джинни, Малфой любит Гарри. Смирись с этим, — она в задумчивости теребила рукав, продолжая смотреть куда-то вниз.

Джинни вспыхнула и выпалила, не сдержавшись:

— Да ты-то откуда можешь знать, что такое любовь?! Если у тебя никогда и ни с кем не было ничего серьезного?! Например, я всю жизнь любила Гарри! А ты… — она осеклась и виновато посмотрела на вздрогнувшую от ее слов Гермиону.

— А я… не любила. И правда, что это я? — та подняла голову и растянула губы в какой-то неправильной, мертвенной улыбке. — Ну, раз ты так думаешь… Я расскажу тебе, Джинни, — Гермиона облокотилась о перила локтями и снова уставилась в темную пустоту. — Когда ты спрашивала, кто у меня был… я тебе не сказала. Но он был. Один человек. Он об этом не знал, конечно. Ведь это он у меня был, а не я у него, — она судорожно сцепила пальцы в замок. — Так вот, это было как наваждение. Как Империо. Когда ты хочешь с этим бороться, но не можешь. И ты понимаешь, что не только жизнь за него отдашь. Жизнь — ерунда. Всю кровь свою сцедишь капля за каплей. Душу продашь, лишь бы с ним всё хорошо было. Вот только нельзя. Неправильно. Невозможно… И ты должна забыть, но вместо этого по-прежнему снова и снова подмечаешь его малейшие черточки, различаешь оттенки настроения по голосу и мечтаешь. И иногда тебе даже начинает казаться, что ты знаешь его намного лучше, чем он сам. Но ты так никогда и не подходишь к нему, потому что боишься. Его, себя, всех. И уверяешь себя, что сейчас ему этого не надо. Но что однажды… Что когда-нибудь настанет это “однажды”, и ты все успеешь, — Гермиона быстро вытерла глаза рукавом мантии. — Вот только “однажды” наступает совсем не так. Он… уходит отсюда… совсем уходит. А ты ничего не успела. Вообще ничего. Но его больше нет и никогда не будет. И ты не сразу понимаешь, что, оказывается, тебя тоже больше нет. Что незачем жить. И приходится каждый день собирать себя по частям заново.