Annularis (СИ)

Когда Микк понял, что совершенно бесстыдно рассматривает лицо мальчишки, Аллен недовольно скривился, вновь уродуя лицо теперь больше зигзагообразным увечьем, и незаинтересованно спросил:

— Перед тобой — шайка заражённых беснующихся тварей, твои действия?

Тики криво улыбнулся.

— Инъекция.

Уолкер отзеркалил его улыбку и прищурился. Как будто заинтересовался, хотя Тики сомневался в этом.

— И где же ты возьмешь шприц, умник?

Парень пожал плечами и без лишних слов достал из кармана шприц с простейшей смесью, широко известной и за пределами Семьи. Он ничем не рисковал и ни капли не выдавал себя, а потому без сомнений продемонстрировал его парню.

И — передернул плечами.

— Что значит — где? Я с собой всегда эту дрянь таскаю.

Мальчишка вдруг расхохотался, хотя Тики слышал в этом смехе столько иронии и издёвки, что даже недовольно поморщился, как вдруг шприц из его руки выбили одним чётким движением. Уолкер молниеносно оказался у него за спиной, сильной хваткой перекрутил руки, лишив движения, подбил колени, заставив слегка присесть, и ледяная игла упёрлась Микку в шею.

— Не густо, — горячо выдохнули ему в ухо и сразу же отпустили. — Лави, забирай патлатого с браслетами, — сказал Уолкер, и отчего-то ошарашенный Тики услышал, как из металлической длинной серьги в левом ухе парня раздалось довольное: «Есть!»

Микк подскочил, перехватывая руку парня, и дернул его на себя, намереваясь хорошенько проучить, но Уолкер молниеносно вывернулся из его захвата, отпрыгнул на безопасное расстояние и широко заулыбался.

— Сли-и-и-шком предсказуемо.

Глаза у него задорно сияли, и Тики прищурился, угрожающе наклоняя голову. Он не терпел, когда к нему относятся как к кому-то второсортному. Так к нему относилась мать — просто очередной эксперимент, тяжкая ноша (парень даже не знал, кто его отец), и так относиться к себе какому-то мальчишке он не позволит.

— Но хоро-о-ш, — раздался со стороны Ковчега чей-то веселый голос, и Уолкер неопределенно мотнул головой, не отвечая. — Даже тебе стоит это признать.

— Слишком рано для признаний, — бесстрастно бросил мальчишка, отвернувшись от них, и направился в здание Ордена.

Тики зло прищурился, нервно поправив толстые браслеты на руках, и посмотрел на нового человека, с которым, видимо, теперь ему и придётся работать в команде.

— Йо! — вдруг оказавшись прямо перед ним, широко разулыбался незнакомец, и Микк удивлённо моргнул — никакого приближения он совершенно не почувствовал. — Меня Лави звать, а тебя?

— Тики, — коротко бросил в ответ Микк и несколько нехотя пожал протянутую ему руку.

Столько лет прошло, а этот жест до сих пор является символом мира и доверия. Хотя самого-то мира толком уже и нет.

Парень этого совершенно не понимал.

— Не обращай внимания, — Лави забавно поморщился и кивнул в сторону входа в здание Ордена. — Аллен всегда такой, по-другому он просто не умеет, и принимать это близко к сердцу не стоит.

Тики мотнул головой и разорвал это затянувшееся рукопожатие, пряча ладони в карманы штанов. Он всегда чувствовал себя неуютно и почти испуганно, когда кто-то как-либо прикасался к его рукам… в мирной обстановке. Это была гадкая привычка еще со времен лабораторной жизни, от которой он никак не мог избавиться, хотя сбежал больше года назад.

— Буду знать, — ворчливо отозвался Микк, рассматривая Лави краем глаза.

Юноше было лет двадцать, он был выше Уолкера, мускулистее, с копной ярко-рыжих волос, растрёпанных в лёгком беспорядке, с широкой, даже слегка глуповатой улыбкой и с сочными зелёными глазами. С одним глазом — левым. На правом же была чёрная повязка.

Лави добродушно хохотнул.

— Тогда пошли на Ковчег, новенький, устрою тебе мини-экскурсию, — весело сказал он и схватил Тики за локоть, заставив его недовольно зашипеть, но никакого внимания на это не обращая.

А Микк особенно ненавидел, когда касались его рук в районе локтей. Но знать об этом никому не нужно было, именно поэтому он только стиснул зубы и сдержал свой нелепый порыв вырваться.

Просто каждое утро, ровно в пять часов, после утреннего приема препаратов, Лулу Белл ставила ему капельницы, и хотя следов в тех местах не осталось, руки до сих пор зачастую болели.

Он и Лави поднялись на борт Ковчега, и парень хлопнул в ладоши, отпуская его.

Внутри были светло и стерильно, как Тики и показалось с самого начала. А еще — просторно и довольно пустынно.

— Сейчас весь экипаж небось разошелся по своим каютам, — разъяснил Лави, явно заметив его взгляд. — Так всегда происходит — возвращаться в Орден большинству из нас незачем, поэтому все остаются на своих местах, пока не появляется необходимость в помощи с переноской провианта или чем-то еще.

— И поэтому вы прилетаете так редко, — кивнул Тики, на что Лави засмеялся.

— Мы — да, а вот капитан — чуть ли не каждые две недели сюда прибегает.

Микк скептически приподнял бровь, отчего-то удивлённый этом фактом, и фыркнул. Вот же странная личность. Устраивает такие странные отборочные с совершенно нелепыми условиями. Ведёт себя слишком нагло и выглядит определённо точно зазнавшимся. А ещё эти его ехидные насмешечки и фразочки, словно он знает больше всех и желает всех в этот факт носом тыкнуть.

Они с Лави ходили по Ковчегу около двух часов, и тот с упоением рассказывал про столовую, комнаты отдыха и зоны экспериментов, где проводятся опыты под руководством самого Уолкера. Так, например, на корабле находилась оранжерея с сотнями видов растений, которой управлял некий «парень-вамп», а ещё имелась лаборатория по производству питьевой воды, и Тики долго удивлялся местному зоопарку, норовя потрогать всё, что видит, и удостовериться, что всё это настоящее, а не мираж.

Как и кто умудрился всё это собрать?

Или же это сам Майтра ещё при конструировании Ковчега создал?

Правда, никого они так и не встретили — коридоры были пустынны, помещения — безлюдны, и Микку показалось на мгновение, что на звездолёте вообще никого нет. Но Лави успокаивал его, приговаривая, что все просто занимаются своими делами в каютах — свободное время, когда можно заняться ничегонеделанием, выдавалось у всех очень редко.

Ковчег был огромен. Тики даже подумал, что изнутри он мог быть шире, чем снаружи, но сразу же фыркнул на эту глупую мысль. Конечно, возможно, это была какая-то секретная технология по расширению пространства, созданная Семьей, но вероятнее всего было то, что белые стены и пустынные коридоры просто создавали иллюзию, увеличивая площадь звездолёта визуально.

Да ещё и довольно заполненные помещения, словно в противовес проходам и высоким белым потолкам, вселяли ощущение крайней заполненности и обширности Ковчега.

Тики теперь стал понимать чуточку лучше, почему Адам так сокрушался из-за потерянного корабля.

Когда они добрались наконец-то до обширного помещения с панелями управления, Уолкер стоял на мостике, что-то сосредоточенно просматривая в голографическом экране, и переговарился с… Тики недоуменно скривил губы.

Потому что на мостике рядом с совершенно гладким белым столом стояло… или же, правильнее сказать, парило… что-то отдалённо напоминающее газообразное… тело.

— Что это? — спросил Микк у словно бы этот вопрос и ожидающего Лави. — Или… кто?

— Это Хевласка, — с улыбкой пояснил Лави. — У меня было такое же лицо, если хочешь знать. Хевласка — некий особый вид мутации. Короче говоря, она — следствие максимально ускоренной на сегодняшний день эволюции. И — часть Ковчега. Причем, в самом буквальном смысле.

Такого Тики ни разу еще не видел, хотя в лабораториях не только подвергался экспериментам, но вынужден был и помогать матери в их проведении.

— И она… имеет разум? И личность? — интерес все-таки взыграл, и Тики озадаченно приоткрыл рот. И при всем желании сам себя не смог отругать за такую реакцию.

Потому что это действительно впечатляло.

— Высокоорганизованный разум, — усмехнулся в ответ Лави. — И Аллен очень трепетно к ней относится, — заметил он и коротко хохотнул. — Не то что к нам!